6 апреля после продолжительной болезни скончался лидер партии ЛДПР Владимир Жириновский. Признаюсь честно, никогда не испытывала к нему особой симпатии, но в последнее время, как, думаю, многие, изменила своё отношение к этому человеку. И все же в данный момент то, что я думаю о нём, отойдёт на второй план – на первый же выведу реакцию общественности на смерть человека.

Сразу же, спустя считанные часы после подтверждения вести о его смерти, сделала для себя неприятное открытие (если это можно так назвать). В различных аккаунтах в соцсетях, в том числе посвященных журналистике, один за другим начали появляться посты, открыто насмехающиеся над умершим. Например, страница «Планёрка. Журналистика и СМИ», которая ранее казалась мне скорее юмористической с шутками для коллег, опубликовал обложку The New York Times Magazine 1994 года с подписью «Почему Россия любит этого человека». На фотографии изображен моющийся в душе Жириновский, фото подписано словами «Примитивный популист, сильное влияние Владимира Жириновского на русских экстремистов». В комментариях к откровенно унизительному и насмешливому посту разверзся ад в виде безразличия и насмешек.

Нет, мне, конечно, понятно, что у политиков всегда множество врагов и недоброжелателей, их часто ненавидят. Но осознать, что огромное количество людей настолько нравственно мертвы, чтобы смеяться над реальной смертью человека, каким бы он ни был – это лично для меня тяжело. Конечно же я, как всегда, не смогла пройти мимо и оставила свой комментарий с несогласием, ведь публикация подобного рода в день смерти человека спустя один час (!) после объявления, да хоть бы и спустя неделю – это попросту неэтично. А нормы профессиональной этики в сообществе должны быть всем знакомы , особенно с учетом того, что сообщество это для журналистов, оно очень интересно молодым специалистам, их там, судя по комментариям, много. Чему они научатся, читая посты таких коллег? Что моральное уродство – это круто? Что уважать человека вовсе необязательно? Что свободный журналист (коими они себя, несомненно, считают) может и должен писать и публиковать абсолютно всё, что взбредёт в голову и никаких границ быть не должно? Похоже, что именно на это и расчёт. И ладно бы в тексте сообщалась хоть какая-то положительная информация, например о том, что администрация сообщества восхищается тем, что Владимира Вольфовича знали на Западе и обложка New York Times тому пример. Но нет этой приписки. Догадайся сам, есть ли здесь какой-то положительный контекст.

Реакция на моё несогласие не заставила себя долго ждать – многочисленные комментаторы постарались меня убедить в том, что если так рассуждать, то уважать нужно каждую собаку, что насмехаться нужно именно после смерти, а не до (вариант не насмехаться вовсе не подходит), что «ему и живому уважение не было нужно, а мёртвому и подавно». Один товарищ спросил с сарказмом, через сколько же дней публиковать такого рода материалы будет этично. Что тут скажешь? Такие комментарии и посты говорят сами за себя – они никак не характеризуют Владимира Жириновского, они характеризуют их озвучивающих или пишущих людей, как пустых, мёртвых внутри, не имеющих границ, не знающих сочувствия и жалости, абсолютно не понимающих, что такое смерть и не ценящих чужую жизнь. Особенно это очевидно с автором фразы «Первый пошел!», как бы намекающей, что человек ждёт не дождётся ещё чьей-то кончины. И это всё предположительно журналистское сообщество. И не только та его часть, что замечена в комментировании унизительного поста, но и более знакомая мне лично. Публикация мемов про умершего человека, например, кажется мне верхом аморальности и низости, но и такое имеет место.

Примеров подобного отношения к смерти я за один только день встретила так много, что в какой-то момент перестала читать комментарии под постами о том, что случилось – они меня просто шокировали. В особенности слова по типу «туда ему и дорога», «прекрасная новость!», «опять не тот» и т.д…

Возможно, причина моей острой реакции заключается в том, что я очень хорошо и близко знакома со смертью, потому меня так трогает уход из жизни любого человека. Чья угодно жизнь – это целая вселенная, когда её существование заканчивается – это всегда трагедия, которую тяжело осознать и признать. Таково моё восприятие любого известия о кончине людей, даже тех, кого я не знала лично. И теперь, когда удалось лицезреть суть многих (а ведь эта реакция очень показательна, в такие моменты раскрывается истинное лицо) – уважать кого-то станет сложновато. Потому что человек, который находит в себе подлость и наглость посмеяться над чьим-то горем – циничный и бездушный.

Фото