Тягучий и приторный сон потихоньку рассеивался. За окном было темно, немного срывался мокрый снег. Я спрятала нос глубоко в подушку и задержала дыхание. Хотелось бы сказать, что я смогла продержаться без воздуха целых пять минут, но нет. Примерно через секунд пятнадцать я сдалась. В этот момент ужасно неприятно зазвонил будильник. И вот почему он такой противный, особенно по утрам.

День точно начинался не с кофе. Совершенно не хотелось подниматься и вылазить из теплой постели в холодную и темную квартиру. Мне уже не девять лет, а двадцать пять, но я как в детстве накидываю одеяло себе на голову, чтобы спрятаться от всего мира. Минуты две смотрю в микроскопические дырочки ткани, чтобы поймать совсем капельку света, но все тщетно. Поворачиваюсь на бок и поджимаю ноги под живот, получается что-то вроде калачика, только не маминого – красивого и аккуратного, а моего – растекающегося по деревянной доске. Здесь даже скалка не поможет.  

В чем же радость? Просыпаться в такое сырое и унылое утро…да еще и на работу собираться. Нет, я, конечно, люблю то, чем занимаюсь, но это так несправедливо вставать, когда сама природа еще не проснулась.

В этом году мне стукнет двадцать шесть, но я все также боюсь монстров под кроватью, поэтому никогда не свешиваю только одну ногу на пол. Как известно– вместе сподручнее, и не так страшно. Конечно, я понимаю, что это наивно и по-детски, но мне становится как-то тепло на душе, когда я даю волю своему внутреннему ребенку.

Нужно привести себя в порядок, поэтому я направляюсь в ванную. Подхожу к зеркалу и начинаю рассматривать свое лицо: небольшие синячки под глазами, еле заметные морщинки, остатки вчерашнего макияжа, которые забыла смыть. Поздно возвращаюсь с работы и практически сразу ложусь спать. Волосы похожи на мочалку, сделанную из соломы. Нет, это дело нужно срочно исправлять, ведь уже через полтора часа мне необходимо быть на рабочем месте. Шторка в ванной закрывается, и начинаются чудеса. 

Не прошло и пятнадцати минут, как я с полотенцем на голове попутно включаю чайник на кухне. И целых пять минут думаю, что же мне приготовить на завтрак. Яичница, глазунья или омлет …Сложный выбор, ведь кроме молока и домашних куриных яиц, в моем холодильнике ничего нет. Мама бы не одобрила. У нее, кажется, такого никогда не бывает. Даже из небольшого количества продуктов у нее хватает воображения, чтобы приготовить разнообразное меню, которое понравится всем членам семьи. Ну или в крайнем случае, если бы было совсем пусто, она встала бы раньше всех, и пошла на рынок, чтобы к пробуждению домочадцев стол уже был накрыт. В итоге я решаю взять по пути на работу кофе вместо завтрака.

Из окна маршрутки вижу, как долго и лениво тянутся машины. Не хочется смотреть в телефон, поэтому я решаю, как в детстве, позаглядывать в окна автомобилей. Крупный мужчина сладко зевает, а женщина рядом подкручивает ресницы тушью, глядя в маленькое зеркальце. В другом ряду машин в ядовито-зеленой железной коробочке сидел мужчина и экспрессивно размахивал руками, разговаривая по телефону. А в красной компактной машине женщина разнимала близнецов, размазывающих по лицам друг друга йогурт. Конечно, маме тоже досталось, но потом все дружно смеялись, вытираясь салфетками.

Моя остановка. Выхожу из набитой маршрутки, еле протискиваясь в дверь. Сразу вижу картину, как мама в красивом длинном плате наклоняется к обуви маленькой дочки и завязывает шнурки, а та держится за мамино плечо. Расплываюсь в улыбке и иду дальше. Помню, как я натерла ногу первого сентября и не могла идти. Мама дала мне лейкопластырь, но все равно было больно. Тогда я сняла обувь и решила пойти пешком, все равно было тепло, да и до дома недалеко. Мне казалось, что все вокруг косо смотрят и смеются над босоногой девочкой. Стало так обидно, что я не смогла сдержаться и заплакала. Мама каким-то чудесным образом поняла в чем причина моих слез, не знаю, может у нее способность к телепатии, но тогда она сама сняла свои красивые туфли и пошла рядом со мной босиком.

Весь день на работе я ловила себя на мысли, что думаю о маме. Ужасно соскучилась по ее запаху духов, теплым рукам и нежному голосу, который в детстве заставлял меня погружаться в сладкий сон. Было бы здорово вот так, ничего не говоря, сюрпризом приехать домой, прямо сегодня.  Все равно пятница, а значит, у меня есть целых два свободных дня.

С нетерпением жду окончания работы. Уже заказала билеты на вечерний рейс. Поеду сразу на вокзал, без вещей, только куплю маме букет цветов.

Снова пробка, хоть бы не опоздать. Времени остается все меньше, а машины уже час не двигаются. Решаю выйти из автобуса и пойти пешком, нет, даже побежать. Морозный воздух покалывает нос и жжет горло.

На часах без пяти семь, скоро отправляется моя электричка. Я ускоряюсь и уже со всех ног бегу на перрон. Проводница с негодованием смотрит на бегущую меня и скрещивает руки на груди.

– Девушка, вы задерживаете отправление электрички. Давайте быстрее, иначе уедем без вас.

Кажется, такой марафон я не бежала со школьной скамьи. Отдышавшись, я предъявила билет и извинилась за ожидание. После чего заняла свое место и укуталась в подаренную мамой шаль. А в начале отказывалась, говорила, что не буду ее носить, да и не настолько холодно на улице. Мама, как всегда, оказалась права.

Неожиданно для себя я сразу же уснула. Проснулась только когда электричка достигла пункта назначения. В родном поселке тоже шел снег, но был он не мокрый и противный, как в городе. Здесь он кружил в понятном только ему танце и легонько, словно боясь потревожить, касался земли. Жили мы недалеко, поэтому я решила пройтись. И вспомнить забытые мной родные улочки, по которым в детстве я ходила в школу, гуляла с подругами и проводила свою юность.

Через минут десять я была на месте. В нашем небольшом доме горел свет и было слышно, как что-то жарится на кухне. Я заглянула в окно: папа сидел за столом и мастерил с моим младшим братом что-то из дерева, бабушка и дедушка смотрели телевизор и что-то бурно обсуждали, а мама на кухне, напевая про себя какую-то мелодию нарезала картошку.

Я достала ключ и повернула его в замке. Тихонько, на цыпочках я сняла всю верхнюю одежду и обувь. Убрала с цветов хлопья снега и направилась в кухню. Остановилась в дверном проеме, наблюдая, как мама немного пританцовывает под мотив исполняемой ею самой мелодии. Не удержавшись, я сказала:

– Мам, что у нас на ужин?

– Да ничего особенного, просто картошка по-французски, как Оленька любит.

И тут мама резко остановилась и повернулась ко мне.

– Оля, как же ты тут оказалась? Почему не сказала, что приедешь? Мы бы с отцом встретили тебя? Ой, какая радость. Вот, ты, как всегда, мне не поверишь, но я как будто знала, что ты приедешь, было какое-то предчувствие!

Я подбежала к маме и крепко-крепко обняла её, а после вручила цветы. Она посмотрела на шаль и улыбаясь, закачала головой. Тут на кухню зашел папа:

– Ленок, а ты не знаешь, куда я дел свой набор…Оля, как же ты так тихо проскользнула, ах ты маленький мышонок.

Папа направился к нам и присоединился к объятиям. После чего я побежала в комнату, к бабушке, дедушке и брату. Мы долго обнимались и разговаривали. После чего я помогла маме на кухне, и мы накрыли праздничный стол, который ломился от блюд.

После семейных посиделок я смыла всю косметику, переоделась в теплый домашний костюм. Было так уютно и тепло в своей старой кровати, но я почему-то все равно не могла заснуть. Тогда я вышла попить воды на кухню, где пересеклась с мамой.

– Оленька, я так рада, что ты приехала. Я бы разговаривала с тобой ночь на пролет, да ты верно спать уже хочешь.

– Да нет мам, я как раз не могла уснуть. Можешь со мной полежать, как в детстве?

Она одобрительно кивнула. После этого мы долго разговаривали обо всем и ни о чем. Мама гладила меня по голове, а я перебирала в руках ее теплые пальцы. Скоро я начала чувствовать, что мамин голос уводит меня в сладкий сон, и в полудреме я сказала:

– Я тебя так люблю, мамочка.