Творчество Виктора Лихоносова глубоко охарактеризовал Валентин Распутин, написав: «Виктора Лихоносова считали то «деревенщиком», то городским писателем, то... писателем казачьего быта. А он никогда ни в какую группу не вмещался, ни на какой «литературной улице» не проживал, его всегда тянуло на простор, в древнерусскую степь с далёкими горизонтами, к холмам былой славы и к местам, возвышающимся в поле русской жизни духовными святынями». [1]

Проза Виктора Ивановича лирична. На мой взгляд, некоторые авторские отступления иногда важнее, чем само повествование. Один из ярких примеров – размышление из повести «Осень в Тамани»: выйдя к обрыву и став «почти там, где была ранняя на Руси Церковь», писатель ощущает присутствие на этом месте многих ушедших поколений русских людей, своих предков, и видит себя среди них. «Кем бы я сам был тогда: дружинником, монахом, отроком? Кто бы любил меня, в какой сечи участвовал я, что за песни слышал бы, какую сторону держал в лихую пору?» Эти размышления ставят автора, а вместе с ним и читателя, в неразрывную цепь поколений, которая продолжится и после нас. И уже смотришь на собственную жизнь из вечности, и по-особому убедительно, правдиво отзываются в сердце самые близкие автору «мономаховские слова»: «Посмотри, брат, на отцов наших: много ли взяли с собою, кроме того, что сделали для своей души?» [2]

Проза Виктора Лихоносова пронизана историей - она, как музыка, разливается в каждой строчке, вышедшей из-под пера писателя. В ней нет ничего лишнего - родные образы наполняют рассказы и повести, заставляя читателя попеременно чувствовать радость, горесть, теплоту и ностальгию по чему-то особенно родному, далекому и одновременно близкому. Екатеринодар, Тамань, далекий Север - все это переплетается в сознании читателя, пропущенное через призму мировосприятия автора. Виктор Иванович не устаёт напоминать читателю, что наш народ за многовековую историю накопил великую мудрость. Познавший её человек счастлив в любых обстоятельствах, а мы в своей постоянной суете и безостановочной спешке её утрачиваем.

Многие годы сердечная дружба связывала Виктора Лихоносова с Юрием Казаковым - писателем совершенно особенной чистоты и музыкальности слова. Так Виктор Лихоносов отзывается об их дружбе: «Юрий Казаков открыл меня, поддержал, поверил в меня. Счастье, когда не политика, не идея борьбы с властью, не что-то там хитроватое соединяет художников, а тихая страсть к музыке речи, к красоте, и доброта образуют возвышенный союз. Нынче такого в искусстве все меньше и меньше. Юрий Казаков ─ это, как и Бунин, мелодия, которую если вдруг услышишь не захочется прервать. А его так мало печатают...». [3]

Именно в этой дружбе и раскрывается лиричная созвучность их прозы, главным центром которой стала всеобъемлющая любовь. Любовь к дому, любовь к Родине, любовь к Богу. Под пером Виктора Лихоносова и Юрия Казакова родились герои, для которых слово «Родина» не является пустым звуком. Любовь к Родине во многом исходит из любви к Богу. Как же можно не любить Родину, которую тебе дал Сам Господь? Как Он подал папу и маму, от которых ты родился и которых сам не выбирал, так и Отечество – это очень родное и близкое, это уголок Божией земли, на которой поселил тебя Небесный Отец - рефреном проходит через прозу двух писателей.

Деревня, родная земля, мать, отеческий дом, связь с предками - те образы, которые чаще всего можно встретить на страницах произведений Виктора Лихоносова. В каждом из образов ярко отражены картины прошлого самого автора, его переживания, чувства, мысли, неизменно связанные с родной стороной. Так, в «Осени в Тамани» Виктор Лихоносов пишет: «Как хорошо ступать по старой земле! Успевай же насладиться родимой стороной, не бурчи на жизнь, она прекрасна. Идешь и вдыхаешь воздух залива, несколько раз оглядишься, примешь в себя взором блеск воды и умирающий свет над чертой, где кладом зарыто былинное, примешь и холмы, пропустившие мимо кого-то, и все наше, живое и, конечно, забытое, когда кто-то так же шел, думал и вот века уже спит. Да, да, изумишься, кто-то же шел одиноко под вечер, и сердце у него стучало, родина и дом у него были, звезды его берегли, травы шептали, а наше будущее лежало так далеко от него, так далеко и туманно, как и нам нынче его дни и ночи, походы и песни. До чего же короток наш миг на земле, и мы не успеваем обнять все сущее и пожить для высоких дум и возвышенного причастия к траве и звездам. "Посмотри, брат, - донесла нам летопись, - на отцов наших: много ли взяли с собою, кроме того, что сделали для своей души?» [2]

Подобно Виктору Лихоносову, Юрий Казаков, обретя чувство дома и Родины, измеряет этими ценностями свою жизнь. Дом и Родина - два направление, которые стали оплотом творчества этого писателя. Литературный критик Юрий Павлов пишет, что дом в мировоззрении и прозе Юрия Казакова - символ семьи, традиций, преемственности поколений. Дом - это место, где совпадают, сливаются, естественно перетекая друг в друга, «я» человека, малая Родина, Россия. Из этого следует, пишет критик, что смысл жизни, поиском которого заняты герои разных рассказов Юрия Казакова, неизменно открывается им только дома, через понимание правды другого, осознание народно-национальной правды. [4]

Рассказ Юрия Казакова «Старый дом» - воплощение особого перерождения человеческой мысли. Главный герой рассказа, живя в своем доме среди русской природы и крестьян, понимает, что жемчужиной русской души всегда был и будет простой русский человек, окруженный родной природой: «Наверное, только теперь он стал понимать свой народ, его историю, его жизнь, его поэзию, наверное, только теперь он понял, что если что-нибудь на свете стоит преклонения, стоит великой, вечной, до слез горькой и сладкой любви, так только это - только эти луга, только эти деревни, пашни, леса, овраги, только эти люди, всю жизнь тяжко работающие и умирающие такой прекрасной, спокойной смертью, какой он не видел нигде больше». [5]

Дом и Родина в творчестве Виктора Лихоносова и Юрия Казакова возвращают каждого из нас к истокам, когда грань между настоящим и прошлым истончается и становится практически незримой - кажется, что мы оказались на землях наших предков. В «Осени в Тамани» Виктор Лихоносов запечатлел это чувство: «Окунувшись в детство родины, я вспомнил и свое начало, и оно тоже обернулось невозвратным, дремучим. В Сибири, в бураны снежные, я грелся за печкой, и мама рассказывала мне, как они жили когда - то в сердце России, на земле татарских опустошений, и вот теперь то же младенческое чувство протяжности владело мной, усиливалось речью, ныне утерянной. Я переживал, слышал моления и крики, насыщался обидой и гордостью, и печальным "несогласием нашим". Я подчеркивал призывы и мольбы - жить в одно сердце; ободряли меня вечные повторения - отцы наши и деды землю устроили; славил я вместе с писцами умных и добродетельных, хоронил павших, - короче, читал и ловил созвучное, как ловят дорогие отзвуки в строчках влюбленные. И все жалел: поздно, поздно хватился. Да и не я один». [2]

Такое же глубокое чувство единения, укоренения, духовной связи с нашими праотцами отчетливо читается в «Поморке» Юрия Казакова. Именно благодаря Казакову в литературе появился новый народный тип, который можно назвать «тихим героем». Именно через праведную, святую жизнь тихого героя Юрий Казаков показывает современникам настоящую правду русской жизни. Этот тихий герой в «Поморке» - девяностолетняя старуха Марфа из беломорской деревни, молящаяся в темном углу, «где между почетных грамот висит черная раскольничья икона в тусклом серебряном окладе». И, замирая сердцем, вникал читатель вслед за автором в молитву святой души: «Странно мне слушать это - будто бабка моя молится, будто мать свою я слышу сквозь сон, будто все мои предки, мужики, пахари, всю жизнь с детства и до смерти пахавшие, косившие, положенные, забытые по погостам, родившие когда-то хлеб и другую, новую жизнь, будто это они молятся - не за себя, за мир, за Русь». [6]

Святая Русь - отчизна Казакова. Этим и объясняется непреходящая значимость его прозы. В его творчестве нет ничего сиюминутного: ни городской суеты, ни заводских труб, ни колхозов-миллионеров. Все проверено временем, будь то люди, их взаимоотношения или окружающий их мир. Но современники не понимали этого и обвиняли писателя в отрыве от жизни. В каком-то смысле Казаков опередил свое время. Казаков писал рассказы про Россию и русскую жизнь - это и рождает ту самую незримую вечную связь между поколениями. Его герои рыбачат на Белом море, охотятся в глухой тайге, влюбляются на московских улицах, счастливы и несчастны среди наших лесов и полей, городов и деревень. Читая эти честные и чистые рассказы, по-новому ощущаешь себя русским человеком, сопричастником исконно русского бытия. К.Г. Паустовский так отозвался в своем письме Юрию Казакову о его творчестве: «Я не могу без слез читать Ваши рассказы. И не по стариковской слезливости (ее у меня нет совершенно), а потому, что счастлив за наш народ, за нашу литературу, за то, что есть люди, способные сохранить и умножить все то великое, что досталось нам от предков наших – от Пушкина до Бунина. Велик Бог земли русской!» [7]

Самобытной русской жизнью в равной пере пропитаны повести и рассказы Виктора Лихоносова. В повести «Чалдонки» (1969) и рассказах «Что-то будет» (1966), «Счастливые мгновения», «Марея» (оба в 1973) и др. обнаруживается характерная особенность лихоносовского таланта – совестливость. Герои его произведений – простые люди, жители деревень и городских окраин, познавших душевную боль, потому и способных к состраданию. Однако, именно в простоте, бесхитростности души этих людей проявляется особое национальное «я». Это - возвращение к народным стокам, к истинной сути человеческой души. Особенно ярко национальное «я» героев повести «Чалдонки» раскрывается в момент пения. Песенная традиция существует в русской культуре вне какого-то определенного времени. Она вечна. Запевая в унисон, герои становятся частью огромной русской души, русской песни, русского всечеловеческого сознания. Это свидетельство жизни вне времени.

Обращаясь к исконной жизни коренных русских в Сибири, Виктор Лихоносов в «Чалдонках» пишет: «Стог довершили. Онька и Варя присели в сено, видны были только их светлые косынки. И запели они в два голоса что-то протяжное, про разлуку. Пели они в лад, так хорошо, просто, как поют в деревнях, когда найдет на душу томление, и песня льется легко, пик издох в полную грудь, и тех, кто поет, хочется любить, думать о них нежно. Мишка и думал о них, о вечере, о тусклой комнате и молотых женщинах, словно звавших его к себе. <...> Теперь Мишка шел сзади. Подтягивая пальцами юбку, Онька широко выставляла ноги, вся нагибаясь вперед, тяжело шлепая сапогами. Он представил ее в компании, за столом, когда собираются все свои, — как она пьет наравне с мужиками и после во всю мочь затевает простонародные песни, так что на шее вспухают синие жилы». [9]

Юрий Казаков, подобно Виктору Лихоносову, также обращается к силе и красоте народного пения. В рассказе «Трали-вали» главный герой Егор многими своими поступками вызывает у читателей антипатию, которые, казалось бы, свидетельствуют о «недоделанности» молодого человека, однако, по мнению литературного критика Юрия Павлова, однако сольное, а затем совместное пение главного героя с Алёной - показывают, насколько внутреннее богат и красив этот человек.

Пение Егора - «своеобразный эквивалент души». [4] В момент своего пения Егор становится носителем той самой традиции, которая есть «и выразитель души народа, и свидетельство его жизни во времени»: «Совсем осоловевший, он садится вдруг на лавку, приваливается к стене, двигает лопатками, шебаршит ногами, устраиваясь поудобнее, откашливается, поднимает лицо и запевает. И при первых же звуках его голоса мгновенно смолкают разговоры непонятно, с испугом все смотрят на него! Не частушки поет он и не современные песни, хоть все их знает и постоянно мурлычет, - поет он на старинный русский манер, врастяжку, как бы неохотно, как бы хрипловато, как, слышал он в детстве, певали старики. Поет песню старую, долгую, с бесконечными, за душу хватающими "о-о- о..." и "а-а...". Поет негромко, чуть играя, чуть кокетничая, но столько силы и пронзительности в его тихом голосе, столько настоящего русского, будто бы древне-былинного, что через минуту забыто все - грубость и глупость Егора, его пьянство и хвастовство, забыта дорога и усталость, будто сошлись вместе и прошлое и будущее, и только необычайный голос звенит, и вьется, и туманит голову, и хочется без конца слушать, подпершись рукой, согнувшись, закрыв глаза, и не дышать и не сдерживать сладких слез». [9]

В повестях «Люблю тебя светло» (1969), «Осень в Тамани» (1971), «Элегия» («Записки с дороги»), (1973) на первый план выходят мысли и чувства о родине, ее истории, преемственности духовного опыта. Образы Мономаха, Нестора, Пушкина, Лермонтова, Толстого, Есенина переплетаются с образами наших современников, возникает единство прошлого и настоящего. Мысли писателя находят отражение в вечных образах русской литературы - русского поля, колосящихся хлебах, глубокого голубого неба. В повести «Осень в Тамани» Виктор Лихоносов пишет: «Глупость, не я, все во мне просит об этом. Тихо, хлеба наливаются. Песни из тебя прямо вытягивает, я шел и пел, слыхать меня было далеко, но кто оглянется: пустое поле, дорога, никого. Родина-матушка. Все ясно, близко». [2]

И Виктор Лихоносов, и Юрий Казаков находили в людской простоте русского человека нечто особенное. Они воспринимали жизнь человека и историю Отчизны как духовно нерасторжимое целое. Познание России становится для героев прозы Виктора Лихоносова и Юрия Казакова главной жизненной школой, позволяющей обрести нравственный оплот, особую почву под ногами, открывающую дальнейший путь в сторону духовности. Не зря Юрий Казаков в своем очерке «О мужестве писателя» в очередной раз подтвердил основополагающую мысль назначение русского писателя - говорить о простых, но неизмеримо важных вещах, окружающих каждого из нас, из которых и складывается то самое понятие дома и Родины, неразделимое с душой настоящего русского человека.

Библиографический список

1. Митрополит Калужский и Боровский Климент: С любовью к человеку, к Родине. [Электронный источник] -  HYp://www.patriarchia.ru/db/text/4883990.html

2. Лихоносов В. Осень в Тамани. [Электронный источник] -  ttp://www.rospisatel.ru/osen%20v%20tamani.htm

3. Беседа с Виктором Лихоносовым о родине, эмиграции и школьных уроках литературы. [Электронный источник] -  ttps://rg.ru/2016/04/28/pisatel-viktor-lihonosov-rasskazal-o-rodine-i- urokah-literatury.html

4. Павлов Ю.М. Художественная концепция личности в русской и русскоязычной литературе XX-XXI веков: монография / Ю.М. Павлов. - Краснодар: Кубанский гос. ун-т, 2017. - 355 с. - 500 экз.

5. Лихоносов В. Старый дом. [Электронный источник] -  Htp://rulibs.com/ru_zar/prose_contemporary/kazakov/0/j54.html

6. Казаков Ю. Поморка. [Электронный источник] -  ttps://slogos.livejournal.com/974.html

7. К 80-летию писателя Юрия Казакова. [Электронный источник] -  ttps://foma.ru/tyi-ne-vidish-zvezd.html

8. Лихоносов В. Чалдонки. [Электронный источник] -  ttp://www.naslednick.ru/articles/culture/culture_1258.html

9. Казаков Ю. Трали-вали. [Электронный источник] -  ttps://libking.ru/books/prose-/prose-rus-classic/26217-yuriy-kazakov- trali-vali.html