Иногда откроешь книгу и ничего не чувствуешь: задали прочитать для экзамена или просто – надо, потому что все читают: известное, классика. Сердце закрыто, глаза возвращаются к предыдущим строкам, чтобы уловить смысл, но это бесполезно, так как душа к ним глуха. Тем более удивительными кажутся моменты, когда в бесценном уединении хочется перечитывать каждое слово шедевра, когда чувствуешь, что сердце невидимой ниткой пронизывает каждая строка. Но так бывает только тогда, когда автор предельно честен. А это, пожалуй, самое ценное в литературе.

Когда читаю Виктора Ивановича, у меня ощущение, будто я руками трогаю родную кубанскую землю, хоть и родилась на Камчатке. Но неважно – это все русская земля. Будто держишься за корни неизведанной и близкой давности, заботливо рассматриваешь их и уже не понимаешь, как раньше жил без этих страниц. Наверное, это и есть честность и чистота, когда строки говорят тебе о том, о чем сам себе не решался сказать даже в мыслях.

«А хочется, очень хочется быть откровенным. Столько всего накопилось всякого за эти годы. Почти у каждого лежит в недрах заветное слово – радостное или печальное. Русскому характеру были не к лицу недомолвки. Когда я говорю все, я чувствую себя человеком. Я потому и люблю Есенина, что он не умел притворяться», – говорит автор в «Люблю тебя светло». Не оттого ли главный объект внимания Виктора Лихоносова – простые труженики, которые и сами не догадываются, что преданнее их своей Родине – нет. Сейчас повсюду слышим одно: «Как добиться успеха? Мы откроем вам все секреты роскошной жизни. Это просто!» И люди идут и ищут ответ на этот вопрос. А мне больше интересно, как жили они – простые матери, отцы и деды, обычные люди, которые трудились, воевали, молились, ничего не просили и очень много отдавали тем, кого любили. Кто-то скажет: «Банально это и глупо. Живи, как хочешь, делай что угодно – лишь бы тебе было хорошо» – пустой посыл современности. Читая В.И. Лихоносова, если быть откровенным, голос совести звучит громче, чем обычно, а окаменелость сердца отчего-то исчезает.

«Да только по теперешней моде личным счастьем гордиться, пожалуй, стыдно. Не буду громким, если скажу, что за маленьким своим удовольствием мы часто забываем обо всем на свете. Мы никогда не помним, не сочувствуем горю, мы живем, наслаждаемся своей удачей, тешим свою хитрую душу временным превосходством над кем-то, тогда как на самом деле мы ничуть не выше других». Повесть-размышление «Люблю тебя светло» В.И. Лихоносова – яркий пример острого неравнодушия к вечным ценностям, к прошлому, которое для автора представляется теми самыми корнями, от которых нельзя отказываться. Этим он кардинально отличается от творцов, готовых столкнуть с «парохода современности» гениев, отказаться от наследия которых – значит отвернуться от родной земли и погибнуть тут же, нещадно «бросая» за борт вечные ценности. Именно поэтому в «Осени в Тамани» мы все время слышим лихоносовский возглас: «Было ли это?» или «Наверное, ближе бы стали мне слова мономаховские, текшие из уст в уста до каких-то дней: «Посмотри, брат, на отцов наших: много ли взяли с собою, кроме того, что сделали для своей души?» Я никогда ни от кого не слыхал их, а как прекрасны и поучительны они! Неужели они были сказаны? Разве была жизнь? И что слышим мы нынче оттуда, через тысячу лет? Что?» О том же – в «Элегии» – только уже более прямо и бескомпромиссно: «На сей раз приехал я еще растерянней, сбитый с толку, оскорбленный кучкой вредных умников, для кого история русская начинается со дня их рождения».

Взор молодого писателя так пристально устремлен обратно в вечность – настолько таинственную и необъятную – что и не верится, будто и правда она была. Герой повести «Осень в Тамани» как бы вдыхает события старины полной грудью и осознает, что этого недостаточно: хочется познать ее, обнять, почувствовать, мысля не сухими датами, а живыми людьми. Олег Михайлов в статье «О друге-писателе» объясняет: «В. Лихоносов нигде не пытается противопоставлять размытое дымкой легендарности далекое прошлое настоящему. Он влюблен в жизнь, влюблен в людей, увлекающих его страстью художника разгадать их, их характер, поступки, душу. Противопоставления прошлого современности просто не может быть – не может быть уже потому, что писатель твердо установил для себя между ними строгую связь и взаимозависимость». Эта ценность связи с прошлым выражается у писателя и через любовь к самой жизни: «…ведь мог же я и не появиться! Неужели? Неужели ни раньше, ни позже? Никогда? Страшно подумать, невыносимо! Невыносимо представить, что все мои современники знали бы, откуда есть пошла земля наша, какой она стала, а я нет! <…> Прекрасно, что живу. Будь жизнь труднее в тысячу раз – прекрасно, что дана она мне».

Мы слышим не энергичный пафос и нарочитое восклицание, а христианскую благодарность, и, если бы каждый так сильно любил жизнь, она была бы устроена, конечно, иначе, ее бы ценили чуть больше и держались бы за нее крепче. Но не к этому ли на каждой странице призывает нас автор, вновь и вновь открывая истину, известную столько же, сколько существует человеческий род?

Как и все творческие люди, писатели, В.И. Лихоносов, конечно, испытывал искушения, пожиная плоды сладкой славы, осознания своего таланта. Но далеко не каждый может признаться в этом, и поэтому его произведения – еще и писательская исповедь. Через описание фигуры Ярослава Юрьевича Белоголового и героя, от лица которого идет повествование, в «Люблю тебя светло» Виктор Иванович раскрывает настоящую драму души писателя, который жаждет сказать свое слово так, как никто ранее живущий на земле: «И вдруг поразишься внезапно, потянешься к небесам и ужаснешься бедности своих ежедневных помыслов. Когда я глядел туда, где еще не сверкала Большая Медведица, и думал о красоте жизни, о Лермонтове и первых поэтах Руси, угнетало меня бессилие и однообразие моих слов, которыми я тщился выразить восторг и до слабости высокую печаль сердца».

Душа творца – загадка даже для него самого, потому что далеко не всегда можно предугадать, как она отзовется на особо значимые проявления окружающего мира. Для автора любовь к России неразрывно связана с временем, когда ее воспевали любящие сердца – великие русские писатели и поэты. В «Элегии» мы сталкиваемся уже с совершенно иным видом любви – между мужчиной и женщиной. В.И. Лихоносов приоткрывает нам завесу духовной связи между учителем и Людой. Эта связь связана и с запретом, и с надеждой, и с тоской по несбывшемуся. Реалистичность этой картины достигается описанием обычной жизненной ситуацией, которая всегда кажется человеку большой драмой. «В четыре утра учитель шел обратно. Душа все отдала, попрощалась, и был он спокоен, трезв, шел и помнил родных в деревне: как там они без него?»

Любят всегда ни за что – трудности и препятствия лишь усиливают настоящую любовь, которой не страшна ни разлука, ни смерть. Люда представляется нам путником, который заплутал и не может найти свою дорогу. Совсем иначе с учителем: он твердо знает, куда идти, потому что семья уже заждалась, и сердце его с ней. Такие разные судьбы, которые пересеклись: для кого-то – чтобы укрепиться в своих ценностях, а для кого-то – чтобы, возможно, отказаться от неверного шага, в случае с Людой – от свадьбы с нелюбимым. Мы не знаем, как сложится судьба каждого из них, ведь автор оставляет героев на лирической ноте расставания, но лучшие истории – по-прежнему те, в которых есть хоть капля надежды.

В своих произведениях Виктор Иванович хочет сказать нам о разном, но всегда – о главном так, что ни одной строчки не написано впустую. Именно поэтому они как бы подталкивают нас к ключевым идеям, к раскрытию значения вечных ценностей: любви, сердечной привязанности к Родине, преданности, памяти о корнях и жажды жить. «Кто может чувствовать родное, тому хватит. Не будем себя стыдиться. Я вот так останусь иногда один, вспомнится это лето, поле, три дороги – и счастлив бываю снова, потому что душа моя отозвалась на самое колыбельное, и, значит, не высохла она, значит, не умерла она в нас и в урочные минуты все та же русская, памятливая. А уж что в душе, то и свято…»