Однажды, просматривая в Государственном архиве Краснодарского края дела, касающиеся функционирования городской полиции Екатеринодара в дореволюционный период, автор этих строк наткнулся на любопытный документ – «Ведомость о деятельности Екатеринодарского сыскного отделения» за 1912 год, – составленный более века назад начальником сего подразделения Александром Петровичем Пришельцевым. «3 июля 1912 года, – в частности указывал руководитель уголовного розыска города (как сегодня бы его назвали), – открыто убийство кондитера Демидова, убитого своими товарищами из-за опасения выдачи сорганизованной ими разбойничьей шайки. Один из убийц Осипов задержан. Двое других при задержании ранили пятью пулями городового Вольского и, при содействии последнего, оба были убиты Жуковским[1]».

Как и ныне, убийства в ту пору вызывали в Екатеринодаре большой общественный резонанс, и горожане жаждали подробностей. Однако местные газеты, всегда падкие на подобные происшествия и ежедневно публиковавшие на своих страницах криминальные сводки, на это убийство никак внятно не отреагировали. В попытке обнаружить хотя какие-либо обстоятельства и детали по этому «кровавому» делу нами было проштудировано и тщательно изучено громадное количество архивных дел. Но всё тщетно…

И тогда, памятуя, что Александр Петрович Пришельцев не чужд был сочинительству (время от времени он слагал своеобразные отчеты-очерки о раскрытии наиболее резонансных преступлений и отправлял их в журнал «Вестник полиции»), пришлось ухватиться за соломинку: а вдруг главный сыщик Екатеринодара написал об убийстве Демидова в журнал?

Интуиция не подвела: в № 42 за 1912 год «Вестник полиции» опубликовал очерк начальника Екатеринодарского сыскного отделения, в котором раскрывались все нюансы этого дела. Приведём его в полном объеме.

***

Екатеринодарские герои долга

3 июля 1912 года близ города Екатеринодара, за рекою Кубанью в городском лесу, был обнаружен труп мужчины средних лет с огнестрельной раной от «браунинга» и обожженным лицом и грудью. Очевидно, злоумышленники, убившие этого человека, пытались изуродовать труп, чтобы он не был опознан. Судя по бедному костюму убитого, здесь трудно было предположить цель ограбления, а судя по глухой местности, нельзя было полагать, что убитый зашел сюда случайно, тем более что около трупа оказалась недопитая бутылка водки, объедки огурцов, обожженные спички и окурки. Оставалось одно предположение, что найденный убитым пришел сюда со своими товарищами или близкими знакомыми, которыми и был убит.

Предположение это подтвердилось на другой же день. В трупе был опознан кондитер – крестьянин Тихон Демидов, и тут же были получены сведения, что убит он своими товарищами «Серёжей» и грузином «Захаром», в целях избавиться от него как свидетеля сорганизованной ими разбойничьей шайки.

5 июля «Захар» был выслежен секретным агентом, который дал знать, что тот зашел в кондитерскую некого Самусева на углу Пашковской и Рашпилевской улиц. Причем в это время (4 часа дня) шел проливной дождь, почему явилось предположение о случайном заходе «Захара» в названную кондитерскую, чтобы укрыться от дождя. Для задержания его отправились полицейский надзиратель Жуковский, в форме наружной полиции, и городовой Вольский, в своей обычной штатской одежде[2]. При самом входе чинов полиции «Захар» пытался выхватить из кармана своего пиджака «браунинг», но они успели повалить его на пол.

В тот момент, когда Жуковский и Вольский старались обезоружить «Захара», хозяин кондитерской Самусев совершенно неожиданно, так как не было никаких указаний на принадлежность его к преступному миру, открыл стрельбу по чинам полиции, и первой же пулей Вольский был ранен. Однако он не растерялся и вступил в борьбу с Самусевым, а Жуковский продолжал схватку с «Захаром». При этом, катаясь с ним по полу, Жуковский не имел возможности произвести выстрел и начал бить револьвером своего противника по голове.

От этих ударов из «браунинга» Жуковского выскочила обойма и, таким образом он очутился безоружным. «Захар» же успел-таки извлечь из своего кармана револьвер левой рукой, а правой схватил с пола небольшую банку с вареньем, и этой банкой стал бить по зубам Жуковского, производя в то же время в него выстрел, к счастью, безрезультатный, так как пуля пошла вдоль пола. Напрягая последний усилия в борьбе с громадной фигурой «Захара», Жуковский выхватил из его руки револьвер, коим и застрелил его. Убитый оказался грузином из Кутаисской губернии Захаром Зауташвили.

Борьба эта происходила в задней комнате кондитерской, а в самой кондитерской Вольский и Самусев, вцепившись друг в друга левыми руками, стреляли в упор один в другого. Вольский, истекая кровью от полученных ран, уже терял последние силы, но в этот момент Жуковский, расправившись со своим противником, подбежал к ним и застрелил Самусева из того же, отнятого у «Захара», револьвера. При этом Вольский, увидев Жуковского и находясь почти в бессознательном состоянии, имел силы произнести: «Ваше благородие, управляйтесь сами, я убит», и упал без чувств на пол.

Расправившись со злоумышленниками, Жуковский в окровавленной тужурке и с выбитыми двумя передними зубами, отправил Вольского в городскую больницу, где врачи признали его сначала безнадежным, поскольку раненым он оказался пятью пулями: в голову, в грудь навылет, в кисть левой руки, в пах левой ноги и в пятку правой ноги. Однако, Господь Бог оказал своё милосердие и верный исполнитель своего долга не погиб напрасной смертью: опасной для жизни рана оказалась лишь в грудь навылет, и после удачных операций Вольский остался жив. 7 августа врачи городской больницы, отнесшиеся с полным вниманием к Вольскому, разрешили выписаться ему, и теперь он на пути к выздоровлению.

«Серёжа», оказавшийся земляком убитого Самусева, крестьянин Могилевской губернии Сергей Осипов был разыскан и арестован 6 июля и, хотя в убийстве Демидова не сознался, но уличается в нём и заключен судебным следователем в тюрьму. В кондитерской Самусева, служившей притоном разбойников, после перестрелки, было обнаружено три револьвера, около 200 боевых револьверных патронов и коробка с красками для гримировки при грабежах.

За блестящее выполнение долга Жуковскому и Вольскому объявлена благодарность Министра Внутренних Дел, и назначена денежная награда: первому – 150 и второму – 100 рублей.

***

К сказанному А.П. Пришельцевым, следует добавить ряд небезынтересных фактов, свидетельствующих о бюрократических порядках, присущих той эпохе. Весной 1913 года начальник Кубанской области и наказный атаман Кубанского казачьего войска генерал-лейтенант Михаил Павлович Бабыч направил ходатайство в Штаб Кавказского военного округа о награждении орденом Св. Владимира 4-й степени полицейского надзирателя Екатеринодарского сыскного отделений, коллежского регистратора Ивана Жуковского. В нём М.П. Бабыч  отмечал, что Жуковский, «состоя на службе полиции во вверенной мне области, проявил выдающуюся служебную деятельность и храбрость при задержании преступников. Так, например, 5 июля 1912 года при задержании Жуковским и городовым Вольским в г. Екатеринодаре членов разбойничьей шайки Зауташвили и Самусева, последние оказали вооруженное сопротивление, ранили пятью пулями Вольского, а Жуковскому выбили зубы, и лишь благодаря отчаянной храбрости Жуковского, подвергавшего свою жизнь явной опасности, не убили их, а напротив, сами были застрелены последним из револьвера, который он в борьбе отнял у Зауташвили». Заметим, что лицо, награжденное орденом  Св. Владимира 4-й степени, получало права личного дворянства.

Вскоре из Штаба Кавказского военного округа М.П. Бабычу сообщили, что его ходатайство о награждении Жуковского было доложено Военному министру, но тот «не нашел возможным подвергнуть это ходатайство на Высочайшее Его Императорского Величества благовоззрение». В переводе с канцелярского на обычный язык, сие означало, что Военный министр не представил ходатайство императору Николаю II. Далее объяснялись причины такового решения – «число наград как за обыкновенные, так и за выдающиеся отличия определено особыми нормами», но в текущем году подобные «наградные» нормы были исчерпаны. В утешение Жуковский получил, как указывалось выше, 150 рублей от Министра внутренних дел. Что же касается городового Михаила Вольского, то в августе 1913 года его наградили серебряной нагрудной медалью с надписью «за храбрость» 4-й степени на Георгиевской ленте. Ну и 100 рублей от Министра внутренних дел. Таковы были реалии того времени…  

Естественно, у читателя возникнет вопрос: чем обуславливалось столь быстрое раскрытие тяжких преступлений в городе? Ответ даёт сам Александр Петрович Пришельцев, указавший в одном из служебных документов: «Все выдающиеся преступления в Екатеринодаре и по области сыскным отделением удалось открыть лишь благодаря имеющимся в моем распоряжении постоянными агентами, получающими определенное ежемесячное вознаграждение, и агентов этих я пригласил, договорившись о денежном содержании их…» Добавим, что начальник уголовного розыска города, с присущей ему скромностью, умолчал о своей роли организатора в деле раскрытия тяжких преступлений. Впрочем, эта черта характера была ему свойственна, и подчиненные уважали его за это, а начальник области высоко ценил.