Языковая реформа и деградация языка художественной прозы в современной России

Своё сообщение я хотела бы посвятить проблемам современного русского языка в России. Таких проблем немало. Так, например, в 2017 г. на Урале учителям запретили называть русский язык родным на том основании, что есть два разных предмета: русский язык как государственный и русский язык как родной [19]. А ещё раньше первый заместитель председателя Духовного управления мусульман России Дамир Мухетдинов выразил недоумение, почему во всей стране изучение русского языка должно быть обязательным [2]. Оказывается, язык – это политический вопрос. А раз так, то изучение русского может вызвать социальный взрыв, считает религиозный деятель.

Но хотелось бы остановить внимание на двух вопросах. Прежде всего 6 августа с.г. на заседании правительства Михаил Мишустин заявил о создании Правительственной комиссии по русскому языку. «Наша задача, – сказал глава правительства, – сохранить и обеспечить развитие русского языка в России и в мире. Для этого необходимо сформировать целостную языковую политику. Решением этого вопроса и станет заниматься Правительственная комиссия. Прежде всего будет разработана концепция государственной языковой политики, а также определены единые требования к созданию словарей, справочников и грамматик, содержащих нормы современного русского литературного языка. В том числе необходимо провести экспертизу правил русской орфографии и пунктуации. Важной частью работы комиссии должен быть вопрос повышения уровня подготовки специалистов. В первую очередь тех, чья деятельность связана с профессиональным использованием русского языка» [11].

Несколько лет назад призрак языковой реформы бродил по России. Тогда говорили, что русский язык слишком сложен, что давно пора отменить многие правила и писать, как слышится. Не нужна буква «ю» в «брошюрах» и «парашютах», да и от «кофе» мужского рода порядком все устали. Потом, правда, выступила Людмила Путина и заявила, что общество не готово к таким реформам, после чего брошюры с парашютами перестали мешать счастливой жизни российского обывателя [13]. Но пару лет назад – в сентябре 2018 года – доктор филологических наук, проректор по науке и профессор кафедры общего и русского языкознания Государственного института русского языка имени А.С. Пушкина Михаил Осадчий выступил со статьёй об упрощении русской орфографии и пунктуации. Профессор заявил, что как лингвист и носитель русского языка он считает родную грамматику чрезмерно сложной. «Почему нельзя писать жури или жызнь? – вопрошает профессор. – Почему обязательно нужно запоминать правило лаг – лож? Ведь все слова с этим корнем можно договориться писать с одной и той же гласной: пологаю, излогаю, положим, выложим. Почему нельзя одинаково обособлять все сравнительные и причастные обороты? Что в этом такого страшного?» Осадчий привёл в пример белорусов, которые пишут, как говорят, и не испытывают никаких неудобств. По мнению профессора, и в России могли бы если не повторить буквально опыт белорусов, то хотя бы чуть-чуть упростить русскую орфографию [4].

По мнению лингвиста, сопротивление такой реформе лежит в области социальных страхов. Просто при отмене правил многие люди перестанут чувствовать себя образованными на фоне полуграмотной толпы. Более того, те, кто был грамотным, окажется вдруг неграмотным. А предсказать последствия такого поворота не возьмётся ни один политолог. Вот поэтому реформа невозможна, пока не будет на то политической воли.

Хочется возразить профессору, что белорусский язык, при всём к нему уважении, остаётся всё же региональным языком, и Белоруссия – региональной державой, что ныне, что в истории. И неспроста А.Г. Лукашенко сказал однажды, что «люди, которые говорят на белорусском языке, не могут ничего делать, кроме как разговаривать на нём, потому что по-белорусски нельзя выразить ничего великого. Белорусский язык – бедный язык. В мире существует только два великих языка – русский и английский» [12]. Предлагая сделать жизнь проще, профессор Осадчий, по сути, предлагает упростить русский язык, а с ним – и сознание его носителей.

Но главное, что эта недавняя публикация специалиста из Государственного института русского языка имени А.С. Пушкина наводит на мысль, что, возможно, время пришло, и политическая воля созрела. Высказывания специалистов по поводу предложенной реформы в 2020 г. уже не дают сомневаться, что орфография русского языка в ближайшее время претерпит изменения. Насколько они будут сложны и обширны, мы узнаем вскоре. Но судя по намёкам, реформа может действительно свестись к упрощению русской орфографии. В чём же опасность такого упрощения? За упрощением языка последует упрощение сознания и даже отчуждение от культурной национальной традиции. Точно так же, как многим неудобно читать старые книги с «ятями», «ижицами» и «фитами», носителям упрощённого языка будет неудобно и затруднительно читать книги с существующей ныне орфографией. А это значит, что культурная связь поколений может и оборваться, национальная традиция, национальный код, хранимые классической литературой, окажутся чуждыми и непонятными. Никто не станет перепечатывать весь объём классической литературы по новым правилам.

От богатства и сложности языка зависит богатство мышления и поведения. Примитивный уровень языка ограничивает поведение примитивными моделями. Чем проще язык, тем слабее способность создавать и постигать новое. По мнению епископа Городецкого и Ветлужского Августина, «чтобы оглупить человека, нужно просто оглупить его язык». Он считает, что процесс упрощения языка не является естественным, а навязанным с целью уничтожения людей [8].

Нужно обратить внимание и на то, что современной литературой от лица государства занимается не Министерство культуры, а Роспечать, входящая в Министерство цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации. То есть с точки зрения государства, литература – это не культура, это – так, болтовня. Коммуникация, одним словом.

А ведь гораздо более серьёзной угрозой для русского языка, чем двойное «н» в причастиях или не дающие многим покоя «жи-ши», представляется засилье американизмов и неологизмов, отражающих уже нынешнее состояние сознания. Сегодня любят говорить, что в русском языке и без американизмов полно иностранных заимствований. Например, «культура», «поэзия», «литература», «музей», «театр»… Однако примеры эти, не вполне корректные. Во-первых, да, в русском языке много слов, заимствованных из латыни или греческого. Как латинские «культура» или «литература». Или греческие «поэзия», «музей» и «театр». Но латынь и греческий обогатили все европейские языки. Рим и Афины – колыбель европейской, христианской культуры. И заимствования из этих языков не просто не зазорны, но и естественны, закономерны. Во-вторых, замена русских слов американизмами не имеет никаких рациональных оснований. Например, замена «убийцы» – «киллером», а «грабителя» – «рэкетиром». А зачем, простите, понадобилось заменять «управляющего» – «менеджером», «товароведа» – «мерчендайзером»? Для чего вместо «образ» повсеместно стали говорить «лук», вместо «отдела» (в магазине) – «корнер», вместо «подписчиков» (в интернете) – «фолловеры», вместо «направления» – «тренд»? Вместо «ухищрение» или «полезный совет» – «лайфхак», вместо «недоброжелатель», «ненавистник», «злопыхатель» – «хейтер»… Чем обогатили русский язык «фейки», вставшие на место «лжи», «подлога» или «обмана»? Чем «сейл» оказался лучше «распродажи»? Что нового принёс «хайп», вытеснивший «шумиху» или уже прижившийся французский «ажиотаж»? Чем «харрасмент» превосходит «домогательство»? И почему словом «паста» называется теперь и вермишель, и лапша, и спагетти, и всё множество других макаронных изделий? Да, во время и после Петровских реформ в Россию пришло множество новых слов: голландских, немецких, французских. В первую очередь, это были слова, обозначающие новые явления. Прижились не все, что-то потом нашло и русское подобие. Но приведённые выше примеры – это совсем другое. Эти слова не обозначают новые явления, они просто встают на место русских слов, потому что так модно, потому что подражать Америке – значит, ощущать себя передовым и продвинутым.

Отдельная история – это такие интернет-неологизмы, как «молочка», «мимимишный», «няшный», «милота» или «вкусняшки». Также диминутивы, то есть слова с уменьшительно-ласкательным суффиксом. С некоторых пор присюсюкивание стало чуть ли не хорошим тоном: «денежки», «ноготки», «бровки» и прочие «няшки». Неизвестно, станут ли «мимимишные вкусняшки» языковой нормой. А вот насчёт «хайпов», «хейтов» и пр. поступают предложения о включении их в новые словари. Причём не в словари иностранных слов, не в словари жаргонов, а в обычные, толковые. И предложения такие, кстати, поступают, в том числе, и от учителей русского языка. Так не лучше ли новой языковой комиссии заняться засильем американизмов, а не причастиями с двумя «н»?..

И, наконец, есть ещё один немаловажный – а, может, и самый важный – вопрос. Невозможно рассуждать о русском языке, о повышении языковой культуры в отрыве от литературы. И особенно – от современной литературы. Русская словесность всегда оставалась примером богатого словаря, точного и красивого использования слов, виртуозного владениями писателями родным языком. Это первое условие для занятий писательством: нельзя быть композитором, не имея музыкального слуха или плохо владея нотной грамотой, и не бывает писателя, лишённого чувства слова. Если о человеке, не умеющем точно, образно и красиво излагать свои мысли, говорят: «писатель», это скорее всего не писатель, а проект.

В апреле 2020 года газета «Культура» взялась рассказывать о том, какие бывают писатели. Оказывается, писатели – это те, кто со своими произведениями активно участвуют в премиальных играх и доходят до финала. Другими словами, хотите узнать современных писателей – смотрите короткие списки главных премий страны [9]. Но в действительности эти списки не дают представления о современной российской литературе. Недавно в статье «Слово, цифра и бушующая наглость» писатель Юрий Поляков рассказал о том, какое влияние имели советские писатели ещё в конце 80-х годов и как выступали «против реформирования страны с помощью самопогрома и сноса советской цивилизации “до основанья, а затем...”». И опасаясь этого влияния, новая власть с начала 90-х принялась выдавливать таких писателей из информационного пространства. Вот тогда и появились «обласканная властью либеральная тусовка и патриотическое литературное гетто» [14]. С тех пор мало что изменилось. Разве что возникла премиальная система, отмечающая не лучшие произведения, а «своих» авторов.

Парадоксальным образом многие современные писатели из премиальных списков оказались, в большинстве своём, чужды русскому литературному языку. И речь идёт не об ошибках, описках или, как теперь принято говорить, «блохах». Речь идёт именно об отсутствии чувства слова и, как следствие, неспособности писать грамотно, чётко и красиво, повинуясь «чувству соразмерности и сообразности». Такие примеры можно просто выписывать и создавать словари. Но мне хотелось бы привести другой пример. Один из премированных писателей пишет: «в то время, как русские школы ломились от желающих в них учиться, <…> в украинских царили спокойствие и камерность» [3, с. 27]. Далее рассказывается, как русскоязычный мальчик, посещающий украинскую школу, восхищается как украинскими словами, называя их «волшебными», так и теми, кто знает эти слова.

Тот же писатель в той же книге: «из всех безрадостных вещей не было в эти годы ничего безрадостнее уроков русского языка» [3, с. 28]. Отметим, что пишет это один из модных ныне писателей, не просто тиражируемый, но и записанный доброхотами в классики.

Как может государство «сохранять и обеспечивать развитие русского языка в России и в мире», если оно само, своими руками – в частности через Роспечать – тиражирует презрение к русскому языку? Если не уважать самих себя, то не стоит ждать, что нас будет уважать кто-то другой. Если государство в лице Роспечати поддерживает откровенные оскорбления русского языка, пестует людей, не имеющих наклонностей к занятию литературой, и предлагает в качестве образца современного русского языка – невежество, русофобию и графоманию, то никакого положительного результата реформа не принесёт. Не будут уважать русский язык, если называть классиком его ненавистника и тиражировать писанину о том, что нет ничего безрадостнее, чем учиться этому языку. Не будет культуры речи, если косноязычных людей станут считать классиками литературы. Председатель правительства пообещал заняться повышением «уровня подготовки специалистов. В первую очередь тех, чья деятельность связана с профессиональным использованием русского языка». Но кто как не писатель профессионально использует русский язык!

В заключение мне хотелось бы сказать несколько слов об эталонном русском языке – о языке Пушкина. Ведь Пушкин – не просто великий поэт или прозаик, но и создатель русского литературного языка. Тот язык, на котором писал Пушкин, по сей день понятен и общеупотребим; установленные Пушкиным нормы определили дельнейшее развитие русского художественного слова. «Не должно мешать свободе нашего богатого и прекрасного языка» – можно сказать, что эти слова стали девизом самого Пушкина, соединившего разговорную речь с существующим книжным языком и языком народной словесности [15, с. 165]. Пушкин, обращаясь к собратьям по перу, призывал учиться народной речи, оживлять своё творчество разговорными оборотами, но при этом сохранять, не отрекаться от того, что приобретено языком на протяжении веков.

Язык поэта тем и богат, что гармонично объединил высокий штиль и просторечие, выражения книжные и повседневные. По мысли Пушкина, иначе, как вобрав и соединив самые пёстрые оттенки и полутона родной речи, невозможно в литературе передать жизненную непредсказуемость, множество психологических особенностей, разнообразные ситуации [18, с. 71 – 132]. Внутренняя свобода, присущая гению Пушкина, позволила поэту перешагнуть через требования жанров, преодолеть условности, ослушаться мнения критиков и наделить каждый изображаемый предмет или характер особенными языковыми красками, а слово – магическими свойствами оживлять любое описание.

Пушкин первым в русской литературе овладел словом настолько, что уподобил писательство актёрскому мастерству, требующему не просто рассказывать или описывать персонажей, но играть каждого из них – чувствовать так, как чувствуют они, говорить их языком, руководствоваться их логикой и мотивами, смотреть на мир их глазами.

Возможно, именно природный артистизм, способность к эмпатии, то есть способность поставить себя на место другого человека, вжиться в любой образ, и позволили Пушкину отказаться от принятых литературных норм и расширить языковые границы, по сути же – создать новый литературный язык, качественно новую литературу. Белинский, рассуждая о творчестве, призывал искать ключ «к тайне личности и поэзии поэта» [1, с. 310]. Сила, подвигающая к творчеству, у каждого своя. Понять, определить эту силу или пафос – значит, понять художника. Так, Шекспир для Белинского – прежде всего «глубокий сердцеведец». В Байроне поражает «титаническая смелость и гордость его чувств и мыслей». Гёте выступает как «поэтически созерцающий мыслитель». Но Пушкин – в первую очередь, художник, «призванный для искусства как для искусства». Стих его, главным образом, поэтический, художественный, артистический стих, отличающийся пластикой, игрой, изящной простотой, что связано с несравненным владением языком. «Всё акустическое богатство, – восторгался Белинский, – вся сила русского языка явились в нём (стихе – С.З.) в удивительной полноте; он нежен, сладостен, мягок, как ропот волны, тягуч и густ, как смола, ярок как молния, прозрачен и чист, как кристалл, душист и благовонен, как весна, крепок и могуч, как удар меча в руке богатыря. В нём обольстительная, невыразимая прелесть и грация, в нём ослепительный блеск и кроткая влажность, в нём всё богатство мелодии и гармонии языка и рифма, в нём вся нега, всё упование творческой мечты, поэтического выражения» [1, с. 310].

Артистическое владение русским языком позволяло Пушкину перевоплощаться из русского поэта в испанского повесу, британского священника, молодую цыганку или старого еврейского ростовщика. Эта способность перевоплощаться языковыми средствами, не раз уже отмеченная, не перестаёт удивлять всех, кто соприкасается с творчеством Пушкина. Умение по-русски говорить как испанец, думать как еврей или петь как англичанка обусловлено не только той самой русской всечеловечностью, о которой говорил Достоевский [7, с. 221], но и пушкинским исключительным чувством языка, тем необходимым качеством для любого литератора, которое отчего-то перестало цениться со временем. 

Пушкин не просто сумел осуществить синтез разных форм русского языка. Он последовательно и настойчиво выступал за простоту, точность, ясность и в то же время за языковое разнообразие, отвергая салонность, вычурность, а равно и предпочтение сверх меры иностранных слов русским. «Не худо нам иногда прислушиваться к московским просвирням, – призывал он. – Они говорят удивительно чистым и правильным языком» [16, с. 306]. Воспринимая язык как культурное достояние, как национальное богатство, Пушкин с неизменным интересом исследовал язык предшественников и современников, размышлял о том, каким надлежит быть русскому языку, о его судьбе и свойствах.

И о том, что литература – это не столько изложенный сюжет, сколько язык, написано Пушкиным немало. Причём не просто правильный и красивый язык, но ещё и точно подобранный по случаю, в соответствии с темой или сюжетом. Умение найти нужные слова и расставить их в нужном порядке, умение выбрать эпитет и подходящий под описание тон Пушкин называл «чувством соразмерности и сообразности» [17, с. 14]. Сам он обладал этой способностью как никто другой. Известно, что Л.Н. Толстой поражался тому, с каким трудом и упорством Пушкин работал над словом, как долго и тщательно подбирал нужный эпитет: «Мы читаем у Пушкина стихи такие гладкие, такие простые, и нам кажется, что у него так и вылилось это в такую форму. А нам не видно, сколько он употребил труда для того, чтобы вышло так просто и гладко» [6, с. 140]. Пушкинская кропотливость, въедливость или даже дотошность, с какими он относился к выбору слова, действительно поражает. Это видно, например, из писем друзьям, чьи стихи он подробно разбирает и даёт советы, настаивая, как и всегда, на предельной точности, простоте и краткости. Впоследствии об этой пушкинской придирчивости и требовательности отзывались многие. Гоголь уверял, что «никто из наших поэтов не был ещё так скуп на слова и выражения, как Пушкин, так не смотрел осторожно за самим собой, чтобы не сказать неумеренного и лишнего, пугаясь приторности того и другого <…> Какая точность во всяком слове! Какая значительность всякого выражения! Как всё округлено, окончено и замкнуто!» [5, с. 355]

Белинский считал, что из русского языка Пушкин сотворил чудо. А всякое слово Пушкина смело и оригинально, резко точно и математически определено. Смелость Пушкина Белинский подтверждает неоконченной поэмой «Вадим», где Пушкин использует слово «тын», до той поры совершенно невозможное и едва ли не неприличное для русской литературы. Этот «тын», взятый «прямо из мира славянской и новгородской жизни» [1, с. 292], поразил Белинского даже не смелостью, а «поэтическим инстинктом поэта».

И для современной русской литературы замечания Пушкина о языке не утратили своего значения. Напротив, претензии к сегодняшним литераторам, да и к критикам, связаны, в первую очередь, со слабым владением и небрежением русским языком, с отсутствием у многих чувства слова, с манкированием словом как материалом, из которого создаётся литература. Художественному языку уделяется критикой всё меньше внимания. Говорить же об артистизме и виртуозности, о соразмерности и сообразности применительно к языку современной литературы и вовсе представляется неуместным. Надо признать, что русский язык переживает не лучшие времена. День русского языка появился не так давно, в 2011 г. И что же? Есть праздник, но нет настоящей защиты русского языка, а число русскоговорящих в мире стремительно сокращается, за последнюю четверть века количество людей, говорящих по-русски уменьшилось на 50 млн. человек [20]. В самой России катастрофически снизился уровень грамотности, что позволило преподавателю факультета журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова назвать абитуриентов «инопланетянами» [10], зато сквернословие и тюремно-лагерно-блатной жаргон стали едва ли не нормой, а чиновников то и дело так и подмывает провести языковую реформу и отменить правила правописания. Потому не столько нужен сегодня праздник русского языка, сколько действительные меры защиты национального достояния.

Библиография:

1. Белинский В.Г. Взгляд на русскую критику. – Понятие о современной критике. – Исследование пафоса поэта как первая задача критики – Пафос поэзии Пушкина вообще. – Разбор лирических произведений Пушкина. / Полное собрание сочинений в XIII томах. Том VII. – М.: Издательство АН СССР, 1955. – 740 с.

2. В руководстве ДУМ РФ считают изучение русского необязательным в Татарстане [Электронный ресурс] – http://www.interfax-religion.ru/?act=news&div=68690

3. Водолазкин Е. Г.  Брисбен: роман / Евгений Водолазкин. – М.: Издательство АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2019. – 410 с. – (Новая русская классика).

4. Грамотный вопрос. Профессор Михаил Осадчий – о том, почему реформа орфографии маловероятна [Электронный ресурс] – https://iz.ru/783631/mikhail-osadchii/gramotnyi-vopros

5. Гоголь Н.В. Выбранные места из переписки с друзьями / Собрание сочинений в VIII томах. Том VII. – М.: «Правда», 1984 г. – 528 с.

6. Гусев Н.Н. Два года с Толстым. – М.: Издание Толстовского Музея, 1928 г. – 204 с.

7. Достоевский Ф.М. Дневник писателя / Полное собрание сочинений в XXX томах, Том XXIV. –  Л.: «Наука», 1982 г. – 518 с. 

8. Епископ Августин: упрощение языка – путь к деградации и вырождению человека [Электронный ресурс] – https://rossaprimavera.ru/news/5cdb6093

9. Ефремова Д. Недооцененные писатели России: обзор «Культуры» [Электронный ресурс] – https://portal-kultura.ru/articles/books/326083-nedootsenennye-pisateli-rossii-obzor-kultury/

10. Конюхова К. «Поциенты» журфака: первокурсники МГУ завалили проверку на грамотность [Электронный ресурс] – https://www.kp.ru/daily/26140.2/3030528/ 

11. Кузьмин В. Займутся грамматикой. В России создана правительственная комиссия по русскому языку [Электронный ресурс] // Российская газета. – 2020. – № Федеральный выпуск № 174(8228). – https://rg.ru/2020/08/06/v-rossii-sozdana-pravitelstvennaia-komissiia-po-russkomu-iazyku.html

12. Лукашенко решил переписать правила белорусского языка [Электронный ресурс] – https://lenta.ru/news/2006/08/30/language/

13. Людмила Путина считает несвоевременной реформу русского языка [Электронный ресурс] – https://ria.ru/20020416/118796.html

14. Поляков Ю.М. Слово, цифра и бушующая наглость [Электронный ресурс] – http://yuripolyakov.ru/publicism/articles/cultura/slovo-tsifra-i-bushuyushchaya-naglost-/

15. Пушкин А.С. Примечания к «Евгению Онегину» / Собрание сочинений в X томах. Том IV. – М.: Художественная литература, 1975. – 520 с.

16. Пушкин А.С. Опровержение на критики и замечания на собственные сочинения / Собрание сочинений в X томах. Том VI. – М.: Художественная литература, 1975. – 512 с.

17. Пушкин А.С. Отрывки из писем, мысли и замечания / Собрание сочинений в X томах. Том VI. – М.: Художественная литература, 1975. – 512 с.

18. Русские писатели о языке. – Л: Советский писатель, 1954 – 836 с.

19. Учителям на Урале запретили с 1 декабря называть русский язык родным [Электронный ресурс] – http://rusrand.ru/actuals/uchitelyam-na-urale-zapretili-s-1-dekabrya-nazyvat-russkiy-yazyk-rodnym

20. Число русскоязычных в мире сократилось на 50 млн человек после распада СССР [Электронный ресурс] – https://www.interfax.ru/russia/576720 

21.10.2020

Статьи по теме