Осмысление Пушкинских торжеств 1880 года в работах Ю.И. Селезнева

Торжества по случаю открытия памятника А.С. Пушкину на Тверском бульваре в 1880 году стали знаменательным событием как в истории русской философской мысли, так и в истории русской литературы. Особую, определяющую роль в этом сыграла «Пушкинская речь» Федора Михайловича Достоевского.

Рассматривая значимость речи для русской философской мысли, должно сказать, что писатель сумел точно определить особенности русского национального духа, его верные стремления, и истинное назначение.

Касаемо русской литературы, Достоевский в своей речи окончательно утвердил мысль о величие Пушкина, его неповторимости и уникальности в контексте не только русской, но и мировой литературы. «Недооценка» же Пушкина, по Селезневу, – наносит ущерб «не для одной лишь литературы, но для истории нашего самосознания в целом» [15] .

И, конечно, для самого Достоевского выступление на пушкинских торжествах стало во многом вершинным событием всей его жизни: «”Пушкинская речь’’ – одно из главных событий в жизни Достоевского – наглядно показала масштаб личности писателя, его мыслительное, духовное превосходство над всеми “говорящими головами”» [11].

Феномен речи по-разному трактуют уже на протяжении почти полутора веков, нередко используя при этом формалистские, чуть ли не математические подходы. Так, Е.П. Литинская рассматривает выступление Достоевского исключительно как некий конструктор, состоящий из трёх основных элементов: «образ ритора, предмет речи, понимание слушающих» [8]. Она пытается подчинить успех речи логическим, стилевым, жанровым и иным характеристикам. Но избранный Литинской подход уводит от самого ценного – духовного смысла выступления. Однако есть работы, направленные на проникновение в содержательную составляющую выступления.

Неудивительно, что событие вызвало и продолжает вызывать большой отклик в публицистике разных по идейной направленности авторов, таких как И.А. Ильин [2], Ф.И. Булгаков [1], Н.Н. Страхов [16], А.Ф. Кони [5], К. И. Леонтьев [7], Б. Куркин [6], А.И. Казинцев [3], Л.И. Сараскина [13] и др. А Ю.И. Селезнев, выдающийся исследователь жизни и творчества Достоевского и один «из самых стойких и отважных бойцов за русское дело» [12], в своих работах «Достоевский» и «В мире Достоевского» не мог оставить без внимания пушкинские торжества 1880 года.

В книге «Достоевский» (из серии ЖЗЛ) автор анализирует торжества по большей части как бы от лица главного героя своего повествования – через призму эмоционально-психологического аспекта его личности. Селезневу удалось не просто интерпретировать «Пушкинскую речь» Ф.М. Достоевского, но проникнуться ей. Складывается ощущение, что литературовед и критик сам находился на праздновании, ибо цитирование и авторский текст настолько целостно-едины, что зачастую не ощущаются границы между ними – будто написал их один и тот же человек. И более всего удивляет мастерство Селезнёва-художника, воплотившего чувственно-эмоциональное состояние Достоевского настолько органично и правдиво, что невозможно не ощутить глубину личности Фёдора Михайловича.

Переданная автором палитра чувств является подтверждением того, насколько Достоевский был честен в каждом произнесенном слове. Критик описал и переживания писателя («слишком взволнован» [15]), и его понимание серьезности идейного противоборства («приходилось ему выдерживать удары и справа и слева» [15]), и испытываемые любовь и трепет к гению Пушкина («почти экстатически закончил он» [15], «снял шляпу, низко поклонился поэту» [15]), и робость, граничащую с твердой уверенностью («он произнес почти шепотом <...> и как-то таинственно, словно сам удивился сказанному» и «голос его уже звенел» [15]). Читая текст Селезнева, невозможно допустить вероятность иного образа мыслей писателя, будто сам Федор Михайлович рассказал ему, что переживал в те минуты. Подобный подход к осмыслению «Пушкинской речи» подводит читателей к возможности наиболее четкого понимания идей Достоевского.

Основные черты Федора Михайловича в селезнёвской работе можно определить с помощью проводимого автором противопоставления «Достоевский — Тургенев». Селезнёв неоднократно обращает внимание читателя на поведение Тургенева – именно он является фоном, на котором наиболее ярко и отчетливо считывается портрет личности писателя.

Достоевский по Селезневу – человек неконфликтный, сдержанный и умеющий вести себя достойно в самых неприятных обстоятельствах, умеющий закрывать глаза на чужую глупость и невоспитанность:

« — Пойдем, пойдем, — чуть не силой потащил Григорович Ивана Сергеевича в другую залу, — я покажу тебе там одну замечательную статую...

— Ну, если такую же, как эту, — Достоевский увидел боковым зрением, как Тургенев тыкает в него пальцем, — то, пожалуйста, уволь... — Федор Михайлович смолчал» [15].

Думается, Достоевский поступил таким образом и потому, что, прежде всего, осознавал масштаб личности Пушкина и просто не мог себе позволить в такой памятный день поставить в приоритет личные мотивы, чего не скажешь о Тургеневе. Вероятно, здесь сказывается христианский взгляд нам мир Достоевского, противоречащий антропоцентризму и его проявлениям, и либерализм Тургенева, берущий истоки у идей Возрождения, построенных именно на утверждениях о человеке как о центре мироздания.

Автор «Братьев Карамазовых» никогда не ставил себя выше других, а такое качество, как самонадеянность, не было ему присуще. Скромность и жертвенность Селезнев особо подчеркнул биографической деталью: «...взял с собой тяжелый — дотащит ли? — венок, которым увенчали его сегодня, нанял извозчика и по ночной Москве -- прямо к Страстной площади… <…> Он положил свой венок к подножию памятника, снял шляпу, низко поклонился поэту…» [15]

Более того, в селезневском видении писателя считывается робость и даже неуверенность, что сложно соотнести с личностью уровня Федора Михайловича, ведь уже при жизни он имел признание, хоть и не такое, как Тургенев, но все же, был достаточно известным и почитаемым писателем в России.

Важно, что Селезнёв в повествовании рассматривает «Пушкинскую речь» не как отдельную единицу творчества Достоевского, а в совокупности с обстоятельствами, предваряющими ее и последовавшими за ней. Уделяя при этом особое внимание состоянию автора.

Юрий Иванович не просто отметил, как это сделано многими авторами в статьях о пушкинских торжествах, что Достоевский чувствовал себя словно потерянным без Анны Григорьевны, «которая держала его за руку всю свою жизнь, служа опорой, поддержкой и любовью» [4], но и констатировал этот факт, указывая на различные детали. Например:

«Он медленно шел к кафедре, сухонький, ссутулившийся, осунувшийся заметно даже со вчерашнего дня» [15], – будто каждый день, проведенный без жены, все труднее давался писателю. Или же: «...большинство видело его впервые и успело разглядеть, как неловко висит на нем фрак и что рубашка его успела измяться со вчерашнего дня, а галстук завязан неумело и вот-вот развяжется» [15], – здесь явно прослеживается намек на отсутствие заботливой женской руки. Но также приведенные цитаты в контексте всего описания празднеств являются частями антитезы внешнего и внутреннего –  скромность характера, небрежность костюма противопоставлены стройности мысли великого русского философа.

«Казалось, зал тихо вздрогнул и тут же подпал под власть его все более возвышающегося, крепнущего голоса» [15] – этот эпизод позволяет нам говорить о Достоевском, как о тонко чувствующем человеке, мгновенно улавливающем реакцию слушателей, которая впоследствии и придала ему уверенности. Неуверенность же в нем присутствовала не из-за сомнений в том, что он говорил. Скорее, Федор Михайлович опасался быть непонятым публикой и современниками, которые могли неверно воспринять посыл речи, что, собственно, и произошло через несколько дней после выступления.

Хотя голос писателя креп, тем не менее, он по-прежнему оставался не спокоен пишет Селезнев: «Достоевский чувствовал, что и сам слишком взволнован» [15]

Однако это уже объясняется другими факторами: Достоевский поднимал в своей речи очень важные, животрепещущие темы. Автор таким образом в очередной раз подчеркивает состояние возбужденности, эмоционального накала только свидетельствующие о том, насколько выступающий искренне уважает Пушкина, осознает его значимость не только для России, но и для всего мира, и насколько он любит и болеет за свой народ и его судьбу, «ибо от избытка сердца говорят уста» его.

Описывая празднования, Селезнев не оставляет без внимания и то, что Достоевский как бы похвалил талант Тургенева:

«Но здесь Пушкин дал нам и свой идеал — Татьяну: она твердо стоит на своей почве, она глубже Онегина и, конечно, умнее его. Можно даже сказать, что такой красоты положительный тип русской женщины почти уже и не повторялся в нашей литературе... — Достоевский остановился на мгновение, поискал глазами среди сидящих за столом и добавил тут же: — Кроме разве образа Лизы в “Дворянском гнезде” Тургенева...» [15]

Данный фрагмент действительно является очень показательным: несмотря на все разногласия, писатель остается справедливым и непредвзятым в оценке творчества своего оппонента, что весьма благородно, ибо это «редкое качество, когда человек может подняться над своими пристрастиями и оценить другого» [10].

Достоевский по достоинству судил своих идейных противников, и Селезнев упоминает об этом не единожды. Так, в работе «В мире Достоевского» критик приводит ситуацию с Добролюбовым:

«Достоевский, помнится, даже и не соглашаясь с Добролюбовым по самым основным вопросам, тем не менее признавал: «В его таланте есть сила, происходящая от убеждения» [14]

Сам Юрий Иванович солидарен с позицией писателя: «Несогласие с позицией – совсем еще не причина для отрицания ее значимости» [14]

Неоднократно Селезнёв указывает и на факт примирения двух давних противников, произошедший благодаря «Пушкинской речи» Достоевского. Придавая этому большую значимость, автор тем самым подтверждает мысль о верности речи, ибо она принесла благодать и душевное единение: «В зале творилось невообразимое — люди плакали, обнимались, кто-то упал в обморок, словно, пусть на мгновение, но все злое, недоброе, разделяющее людей отпало вдруг как скорлупа, и они обрадовались себе, новым, забытым, но мучившимся всегда в этой проклятой скорлупе и теперь ликующим от возможности быть самими собой» [15]

Бурная реакция не только знаменитых писателей, но и всей публики — явление не случайное – словно кто-то свыше заверил истинность сказанного.

В большей степени о «Пушкинской речи», нежели о торжествах в целом, Селезнев рассуждает в работе «В мире Достоевского», где дает высокую оценку размышлениям Достоевского, считая их не менее значимым произведением среди всего творчества писателя: «...трудно сказать, что для нас важнее сегодня – “Записки из подполья” или “Слово о Пушкине”?» [14]

Русский литературовед был убежден: без «проповеди» Достоевского нынешнее восприятие поэта было бы иным. Национально-историческое созерцание Пушкина не иначе как гения сложилось во многом благодаря автору «Братьев Карамазовых», ставшему проводником в мир писателя, в его систему ценностей, нашедшую отражение и в самом Достоевском и обозначившуюся традиционной для национального самосознания. Более того, «проповедь» отсекала всякую возможность уничижения личности и творчества Пушкина в общественном сознании.

Некоторые литературоведы называют «Братьев Карамазовых» итоговым романом писателя, к которому он шел всю жизнь [9; 17]. Однако Селезнев замечает, что «классически завершенное» «слово о Пушкине» – это не сиюминутная мысль, а также годами зреющее истолкование, сформированное на основе идей «о всемирно-исторической значимости Пушкина» [14], высказанных Достоевским «на протяжении жизни» [14].

Юрий Иванович Селезнев оценивал «Пушкинскую речь» Достоевского, в первую очередь, как продолжатель традиций классической русской литературы, в системе координат которой точкой отсчета считал именно Пушкина, – то есть, будучи приемником и Достоевского, и Пушкина. Думаем, это и определило непреходящую ценность его историко-литературных и критических работ.

Использованные источники:

1. Булгаков, Ф.И. Венок на памятник Пушкину: Пушкинские дни в Москве, Петербурге и провинции: Адресы, телеграммы, приветствия, речи, чтения и стихи по поводу открытия памятника Пушкину. Отзывы печати о значении Пушкинского торжества. Пушкинская выставка в Москве. Новые данные о Пушкине / Ф. Булгаков. – Санкт-Петербург : тип. и хромолит. А. Траншеля, 1880. – [2], IV, 354 с.

2. Ильин, И.А. Александр Пушкин как путеводная звезда русской культуры [Электронный ресурс] // Родная Кубань – 2021. – URL: https://rkuban.ru/archive/rubric/literaturovedenie-i-kritika/literaturovedenie-i-kritika_13217.html (дата обращения 1.10.2022)

3. Казинцев, А.И. Вдохновенная ошибка [Электронный ресурс] // Родная Кубань – 2022. – URL: https://rkuban.ru/archive/rubric/literaturovedenie-i-kritika/literaturovedenie-i-kritika_14560.html (дата обращения 18.09.2022)

4. Кандакова, Е. Ю.И. Селезнев «Достоевский»: Анна Григорьевна и Федор Михайлович – сросшиеся души [Электронный ресурс] // Родная Кубань – 2021. – URL: https://rkuban.ru/archive/rubric/publitsistika/publitsistika_13602.html (дата обращения 7.10.2022)

5. Кони, А.Ф. Ф.М. Достоевский  [Электронный ресурс] // Lib.ru/Классика – 2009. – URL: http://az.lib.ru/k/koni_a_f/text_0200.shtml (дата обращения 28.09.2022)

6. Куркин, Б. Достоевский о провиденциальной миссии Пушкина души [Электронный ресурс] // Царьград – 2019. – URL: https://rusorel.info/dostoevskij-o-providencialnoj-missii-pushkina/ (дата обращения 30.09.2022)

7. Леонтьев, К. И. Наши новые христиане. Ф.М. Достоевский и гр. Лев Толстой: (По поводу речи Достоевского на празднике Пушкина и повести гр. Толстого "Чем люди живы?"). - М.: тип.Е.И.Погодиной, 1882 – С.14.

8. Литинская, Е. П. Риторика и поэтика «Пушкинской речи» Ф.М. Достоевского [Электронный ресурс] // КиберЛенинка – 2021. – URL: https://vk.com/away.php?utf=1&to=https%3A%2F%2Fcyberleninka.ru%2Farticle%2Fn%2Fritorika-i-poetika-pushkinskoy-rechi-f-m-dostoevskogo%2Fpdf (дата обращения 5.10.2022)

9. Мегаева, К.П. Эпоха 1870-х годов и ее отражение в романе Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» [Электронный ресурс] // КиберЛенинка – 2006. . – URL: https://cyberleninka.ru/article/n/epoha-1870-h-godov-i-ee-otrazhenie-v-romane-f-m-dostoevskogo-bratya-karamazovy/viewer (дата обращения 7.10.2022)

10. Павлов, Ю.М. Лекция по курсу «Медиакритика» (записи автора присутствуют)

11. Павлов, Ю. М. «Пушкинская речь» Достоевского в интерпретации Людмилы Сараскиной [Электронный ресурс] // Родная Кубань – 2021. – URL: https://rkuban.ru/archive/rubric/literaturovedenie-i-kritika/literaturovedenie-i-kritika_13629.html (дата обращения 5.10.2022)

12. Павлов, Ю.М. Юрий Селезнёв: русский витязь на Третьей мировой [Электронный ресурс] // Родная Кубань – 2019. – URL: https://rkuban.ru/archive/rubric/literaturovedenie-i-kritika/literaturovedenie-i-kritika_4247.html (дата обращения 6.10.2022)

13. Сараскина, Л.И. Достоевский [Электронный ресурс] // Федор Достоевский. Антология жизни и творчества – 2013. – URL: https://fedordostoevsky.ru/biography/saraskina/ (дата обращения 6.10.2022)

14. Селезнев, Ю.И. В мире Достоевского. Слово живое и мертвое [Электронный ресурс] // Читалка – 2014. – URL: https://www.4italka.ru/dokumentalnaya_literatura_main/publitsistika/396155/fulltext.htm (дата обращения 3.10.2022)

15. Селезнев, Ю.И. Достоевский [Электронный ресурс] // Lib.ru/Классика – 2009. URL: http://az.lib.ru/d/dostoewskij_f_m/text_0560.shtml (дата обращения 27.09.2022)

16. Страхов, Н.Н. Заметки о Пушкине и других поэтах [Электронный ресурс] // Литература и жизнь – 2008. – URL: https://vk.com/away.php?utf=1&to=http%3A%2F%2Fdugward.ru%2Flibrary%2Fpushkin%2Fstrahov_zap_o_pushk.html (дата обращения 5.10.2022)

17. Фокин, П.Е. Поэма Ивана Карамазова «Великий Инквизитор» в идейной структуре романа Ф. М. До стоевского «Братья Карамазовы» // Достоевский-лит. URL: http://dostoevskiy-lit.ru/dostoevskiy/kritika/sbornik-bratya-karamazovy/fokin-kaliningrad-moskva.htm (дата обращения 7.10.2022)


 

27.10.2022

Статьи по теме