«Есть люди, о которых говорят, что на них земля держится. Юрий относился именно к таким людям» – говорил о Селезневе В.В. Кожинов. После ухода великого критика и литературоведа многие согласились с тем, что буквально «земля пошатнулась». Ведь Юрий Иванович внес большой вклад в отечественную журналистику и литературу.

Отметим, что Селезнев родился 15 ноября 1939 г. в солнечном Краснодаре. После окончания службы успешно отучился на историко-филологическом факультете Краснодарского педагогического института, а после становится преподавателем русского языка для иностранных студентов. Уже тогда критик понимает важность владения русским словом и богатство нашей культуры. В понимании уклада жизни и всех ее тонкостей несомненно помогает классическая литература, открывающая глаза на жизнь, бурлящую вокруг: «Время Краснодарского педагогического института и Кубанского сельхозинститута, где он преподавал русский язык иностранным студентам, было временем запойного чтения русской и мировой классики, временем пристального изучения творчества Фёдора Михайловича Достоевского, будущего главного героя селезнёвских “штудий”» [2]. Заметим, что именно пристальное и глубокое изучение лучших образцов классической литературы помогает сформировать ясное видение вечных человеческих проблем и научиться анализировать их. Именно это отличает настоящего, думающего критика и литературоведа от популиста, высказывающего поверхностное мнение.

Кроме того, многие однокурсники Ю.И. Селезнева вспоминают, что еще в студенческие годы он был достаточно умен и разносторонне развит. Будущий критик не боялся заявлять о своей позиции и даже порой спорить с преподавателями: «… доцент Всеволод Альбертович Михельсон, специалист по русской литературе и критике ХIХ века, в споре с Селезнёвым о Белинском вынужден был признать правоту студента и свою фактическую ошибку, на которую тот указал» [4].

Одной из первых серьезных публикаций стала статья «Словом все делается», появившаяся в журнале «Молодая гвардия» в 1975 г. Работы опубликовали в журнале «Молодая гвардия». Уже тогда Селезнев был озабочен проблемами русской литературы как для состоявшихся взрослых читателей, так и для еще юных исследователей, только врывающихся в это удивительное путешествие по страницам художественной литературы.

Немаловажно сказать о роли Достоевского в творческой судьбе Юрия Ивановича. Еще в 1971 г., будучи аспирантом Литературного института, Селезнев начинает работать над диссертацией «Поэтика пространства и времени романов Достоевского». Однако уже тогда приходится столкнуться с первыми трудностями. «Юра, что вы, о Достоевском пишут только евреи» – последовал комментарий преподавателя. Такое замечание вызвало недоумение, и это вполне логично. Как отмечает в своей статье Ю.М. Павлов «Юрий Селезнёв: русский витязь на Третьей мировой», подобных мыслей в отношении великого классика у Селезнева не возникло, а потому «прозвучавшие слова стали для него неожиданным откровением». Неужели именно по национальности должны мы оценивать вклад того или иного человека? Тем более подобный неизмеримый вклад?..

Конечно, критика не остановили подобные комментарии относительно личности и творчества Достоевского: «Рост личности Селезнёва происходил под воздействием разных факторов, в первую очередь, под влиянием мира Достоевского. Об этом процессе Юрий Лощиц, – видимо, самый созвучный (душевно и идейно) Юрию Ивановичу современник – писал так: «Достоевский был судьбой Юрия Селезнёва, мощнейшим его жизненным притяжением, воздухом его духовного роста. Мне не приходилось встречать в нашей литературной среде писателя, на которого бы так глубоко воздействовала личность человека, о котором он пишет» » [3].

Невозможно не согласиться со совами Юрия Лощица. Жизни и творчеству великого писателя были посвящены книги «В мире Достоевского», «Достоевский». Последнюю можно назвать настоящим жизнеописанием. Произведение остается актуальным и по сей день, потому как переиздается и часто цитируется современными критиками.

Взгляд Селезнева на жизнь Ф.М. Достоевского можно назвать по-настоящему новаторским, ведь он «первым возвращает в достоевсковедение религиозный подход к творчеству писателя»: до этого момента творчество Юрия Ивановича в основном трактовалось с позиции атеизма.

Одной из самых сильных и завораживающих, на мой взгляд, является часть «Воскрешение из мертвых». Легкий слог автора помогает по-настоящему погрузиться в довольно непростой период жизни Федора Михайловича – отбывание наказания. Однако если вы хотите действительно понять и прочувствовать, как ощущал себя Достоевский тогда, о чем думал – мимо этого произведения просто невозможно пройти.

Именно в тех тяжелейших условиях Достоевскому удается ближе познакомиться с простыми людьми и понять, что и почему их волнует. Селезнев сравнивает ощущения писателя в начале пребывания и в конце – разница колоссальная.

Писатель ощущал на себя настоящее пренебрежение сокамерников, понимал, что к нему относятся не так, как к остальным. И некоторое время испытывал те же «теплые» ответные чувства. Достоевскому понадобилось время: наблюдать, слушать, видеть и чувствовать. Именно в заключении к классику приходит понимание, что нельзя ненавидеть «этих бандитов», ведь они являются частью одного большого народа.

Селезнев описывает момент, когда к Федору Михайловичу неожиданно приходит воспоминание из детства о мужике Марее. Именно это становится отправной в точкой в некоем просветлении: «Достоевский даже вскочил на нарах, очнулся и вдруг ощутил, что еще улыбается той своей детской улыбкой покоя после панического испуга, а в нем еще не рассеялась нежная, как бы материнская, улыбка крепостного мужика Марея... и он вдруг пошел по казарме между нар, вглядываясь в лица кандальников, и никто не оскорбил, никто не обругал его почему-то, и он почувствовал, что может смотреть в них совсем иначе, чем прежде, другим взглядом, без ненависти и отвращения» [5]. Юрий Иванович делает акцент на том, что именно после данного момента собратья по несчастью перестали пренебрежительно и зло относиться к Достоевскому: они будто поняли друг друга без слов. Несомненно, подобное осознание и единение с народом было важно для формирования взглядов и мироощущения писателя, для его дальнейшей творческой деятельности. Это было нечто большее, о чем упоминают многие критики. Например, в статье «Опередивший свое время» Ю.М. Павлов рассуждает: «Воспоминание о мужике Марее, о случае из детства, помогло писателю другими глазами посмотреть на собратьев по несчастью, обрести веру в народ, а затем и в его идеал – Христа» [3]. Именно этот эпизод помогает Федору Михайловичу, как скажет он позднее, принять «вновь в мою душу Христа, Которого узнал в родительском доме ещё ребёнком и Которого утратил было, когда преобразился в свою очередь в «европейского либерала» » [3]. Именно народ подводит писателя к этому важному жизненному этапу.

Еще одним примечательным отрывком можно назвать описание пребывания заключенных в церковь. Тогда, как подчеркивает Селезнев, Достоевский вновь убеждается в невероятной силе веры. Казалось бы, что особенного может быть в данном эпизоде? Однако каторжники, переступившие порог церкви и слушающие голос священника, просто не могли удержаться на ногах: «Обыденное, неприметное, но все-таки чудо: способные выстоять на ногах даже и не под одной сотней палочных ударов, тела его сотоварищей по каторге вдруг были брошены наземь невидимой, но имеющей над ними власть силою слова» [5]. Именно этот чувственный момент помогает понять: между людьми нет различия в одном – в подчинении той самой неведомой силе, захватывающей души и тела, что является абсолютно правдивым и до сегодняшнего дня. Юрий Иванович подмечает: каждый заключенный стремился купить хотя бы одну свечку на сбереженную монетку: « «Тоже ведь и я человек», — может быть, думал он (как представлялось, глядя на них, Достоевскому) или чувствовал, подавая копейку вместе с вольными на общий церковный сбор: перед Богом-то все равны...» [5].

Возвращение к обычной жизни после каторги описывается в части «Страсти». Ощущения писателя были смешанными: «он не помнил даже, когда бы еще было ему так бодро и так весело», и каждая вещь, бывшая такой привычной в старой жизни, стала будто иной. Щемящая радость переполняла Достоевского из-за самых простых мелочей: пройтись самому без конвоя, ощутить спокойствие и умиротворение в белоснежной мягкой постели, а не на жестких нарах… Селезневу удается невероятно тонко и детально передать момент возвращения писателя.

А после начиналась обычная жизнь человека с ее хлопотами и заботами: устроиться на работу, обустроиться, написать брату… Ведь теперь возможно было наконец-то писать: «Уже одно то, что он мог теперь писать письма, разделять с близкими свои чувства и мысли, делало его счастливым» [5].

Но во всей этой суете оставались для писателя и особенные, хоть и кажущиеся тривиальными, моменты: «случалось, Достоевский и Врангель «в теплые вечера растягивались на траве и, лежа на спине, глядели на мириады звезд, мерцавших из синей глубины неба. Эти минуты успокаивали его» [5].

Теперь для Федора Михайловича все стало иначе: он пропускал происходящие события и явления через себя не только как обыватель, но и как творец: «Каждый задевающий сердце жест, каждое ранящее слово воспринимались не просто человеком Достоевским, но и Достоевским-писателем, разделить которых было невозможно. Слова и жесты переходили из сферы человеческих отношений в область творческого воображения…» [4]. Действительно, что как не жизнь помогает накапливать богатство разнообразных актуальных тем, интересных читателю. Невозможно взять и просто отключить в себе писателя, вечно анализирующего происходящее. Это практически приговор – в хорошем смысле слова, если только оно здесь подходит. И все это не прошло даром: произведения Ф.М. Достоевского не теряют интереса среди аудитории, перечитываются и изучаются в школах, университетах. Казалось, самые простые и привычные вещи мог Достоевский описать так, что дух перехватывает и заставляет задуматься: в том-то и состоит талант писателя. Это было бы невозможно понять и прочувствовать без такого точного и яркого жизнеописания, которое создал Селезнев.

В произведении «Достоевский» явно проявляется талант Ю.И. Селезнева не только как критика, но и как писателя. Чувственное и вместе с тем простое описание порой совсем непростых ситуаций дает ясное представление любому читателю о том, что переживал Ф.М. Достоевский на своем пути.

 

Библиографический список

1.    Авагимян, А. Юрий Селезнёв на фоне правой мысли 1960-1970 гг. XX века [Электронный ресурс] – URL: https://rkuban.ru/archive/rubric/literaturovedenie-i-kritika/literaturovedenie-i-kritika_567.html.
2.    Куняев, С.С За святыни отечества [Электронный ресурс] – URL: https://rkuban.ru/archive/rubric/literaturovedenie-i-kritika/literaturovedenie-i-kritika_4717.html.
3.    Павлов, Ю.М. Опередивший свое время [Электронный ресурс] – URL: https://litrossia.ru/item/3264-oldarchive/.
4.    Павлов, Ю.М. Юрий Селезнев: русский витязь на Третьей мировой [Электронный ресурс] – URL: https://rkuban.ru/archive/rubric/literaturovedenie-i-kritika/literaturovedenie-i-kritika_4247.html.
5.    Селезнев, Ю.И. Воскрешение из мертвых [Электронный ресурс] – URL: https://rkuban.ru/archive/rubric/tvorchestvo-yui-selezneva/tvorchestvo-yui-selezneva_5767.html.
6.    Современники о Ю.И. Селезневе [Электронный ресурс] – URL: https://rkuban.ru/archive/rubric/pamyat/pamyat_4727.html.