Всеволод Шинкаренко

«Если есть на свете рай…» — так начинается знаменитый девиз Краснодарского края. Здесь, на Кубани, родился и заявил о себе выдающийся литературный критик Юрий Селезнёв. «Однако до сих пор это имя общероссийского масштаба не стало объектом серьёзного изучения, осмысления», — справедливо заметил Юрий Павлов [6].

Юрий Селезнёв — один из лидеров русской партии семидесятых-восьмидесятых годов, оставивший богатейшее литературно-критическо-публицистическое наследие, которое актуально сегодня и будет актуально всегда. Достаточно учесть, что две книги Селезнёва «Достоевский» и «В мире Достоевского» — лучшее, что было написано о великом писателе в XX веке. Этими и другими своими книгами, своей подвижнической редакторской деятельностью Юрий Иванович Селезнёв делал всё возможное и невозможное, чтобы Третья мировая война, о которой он так точно сказал, не была проиграна». Нельзя ни при каких условиях оставлять без внимания труды Юрия Селезнёва. В них и прогнозы, и предостережения, и напоминания русскому человеку о том, кто он и откуда.

Юрий Иванович Селезнёв — ученый, критик, публицист. Родился в Краснодаре, там же в 1966 году закончил филологический факультет Педагогического института, преподавал литературу. Любовь к русской поэзии, литературе, истории с детства привила ему мать. Русская классика была его стихией, он жадно изучал её, стал одним из глубоких знатоков «русского Возрождения» девятнадцатого века и всесторонним литературоведом. Но его истинное призвание таилось в критике. Он был прирожденным полемистом, тонким аналитиком, прекрасным стилистом. В последние годы жизни каждая его публикация поражала новизной мысли, выпуклостью образа, ясностью идеи. В них чувствовались неустанная работа ума, души, интуиции.

 В 1976–1981 годах Юрий Иванович Селезнёв работал главным редактором серии книг «Жизнь замечательных людей».

Научную, публицистическую деятельность он совмещал с работой в журнале «Наш современник».

Вместе с Сергеем Васильевичем Викуловым Юрий Иванович объединил вокруг журнала «Наш современник» лучших отечественных критиков и публицистов. Как позднее вспоминали его соратники, «он был похож на воина, на витязя Древней Руси. Высокий, подтянутый, со слегка откинутой назад головой, обрамлённой густой кудрявой волной волос и аккуратной острой бородкой. А главное — глаза! Удивительно ясные, чуть прикрытые, устремленные вдаль. Ни дать ни взять — витязь в дозоре, озирающий рубежи родной земли» [17, с. 175]. 

В наши дни именно его работы особенно актуальны. Многие и не знают, что мысль о Третьей мировой принадлежит не современным политическим небожителям и политологам, а именно Юрию Селезнёву. В далеком 1977 году критик сказал: «Третья мировая война идёт давно. Война эта идеологическая — против наших душ, против нашей совести, против нашего будущего» [18].   Критик призвал народ мобилизоваться и стать на защиту русской нравственности, русских традиций, русской литературы и истории — всего русского. И он сам был на этой передовой — готовый сражаться и сражающийся: «Классическая, в том числе и русская классическая, литература сегодня становится едва ли не одним из основных плацдармов, на которых разгорается эта третья мировая идеологическая война. И здесь мира не может быть, его никогда не было в этой борьбе и, я думаю, не будет до тех пор, пока мы не осознаем, что эта мировая война должна стать нашей Великой Отечественной войной — за наши души, за нашу совесть, за наше будущее, пока в этой войне мы не победим!» [19].

«Свои восторги перед древнерусской литературой» Юрий Иванович «изливал» в одном из разговоров с Виктором Лихоносовым: «Сколько там неоткрытых, неведомых даже нашим литераторам удивительных образов, мыслей. Господи, как подумаешь, что ничтожная идейка европейской легенды о Фаусте стала под пером Гёте всемирным творением — оторопь берёт. Куда эта легенда хотя бы в сравнении с нашим «Путешествием Иоанна на бесе в Ерусалим»? Здесь же бездны духа, бытийные проблемы добра и зла и в таких внешне простых образах. И идея, какая широта, простор во всём: поступок, всякое движение ума и души проходят у нас перед лицом всего мира...» [3, с. 10].

«Литература, — писал Юрий Иванович, — всегда результат и показатель творческих, духовных возможностей целого народа. И в этом смысле даже и в сугубо личностных лирических стихах подлинный поэт всегда отражает общенародное состояние, и даже состояние мира в целом, ибо поэту дано видеть “глазами своего народа” и, следовательно, — быть его “устами”. В лирическом “я” большого поэта всегда бьётся пульс эпохи» [15,с. 58].

А народ, по мнению Юрия Селезнёва, является движущей силой литературы, движущей силой истории. Критик отмечает: «Писатель, если он ощущает себя эхом своего народа (вспомним пушкинское: «И неподкупный голос мой был эхо русского народа»), размышляя о собственном творчестве либо делясь мыслями о творчестве собратьев по перу, предшественников и современников, думает, прежде всего действительно о главном, о том, что в слове — художника ли, критика ли — наиболее полно и емко должна быть сконцентрирована духовная энергия своего народа, с тем чтобы её можно было вновь вернуть народу же — в слове-деянии, открывающем путь к истине» [10,с. 57].

Юрий Селезнёв был человеком, сражающимся за чистоту литературного слова и народность культуры. В нём отмечали способность «видеть в частном — общее, в конкретном русском — общерусское, в общерусском — общемировое» [15, с. 315].

В своих работах мыслитель пытался донести до читателей назначение русской литературы, её значимость для русского народа.

Действительно, поэт, писатель — глас народа, он отражает в себе его настроения, скорби, печали и радости. Все великие писатели: А. С. Пушкин, Ф. М. Достоевский, М. Ю. Лермонтов — обращались к русскому человеку, находили в нём истину, красоту, чистоту. Юрий Иванович считал, что произведения, которые мы читали в школе, заставляют нас возвращаться к ним снова и снова, искать и находить в них новые истины и смыслы. Несомненно, наша классическая литература поистине вечна, поскольку отражает глубинные смыслы русского мира. Наша история — в нашей литературе. Наша литература — это наша история, а история, по утверждению критика, — «это не то, что прошло; то, что прошло бесследно, — тень истории. История же — это прошлое, ставшее настоящим, прошлое, приведшее к настоящему» [6].

Народ в русской литературе — это всегда некий сплочённый образ правильности и праведности, силы и крепкого духа. Тема народности — одна из центральных в творчестве Ю. И. Селезнёва. Она лейтмотивом проходит через каждую его статью и становится фундаментальной темой одной из его книг — «Глазами народа: размышления о народности». «Мир Пришвина, — писал публицист, сопоставляя двух разных писателей XX века, в основе творчества которых, однако, “лежит точка зрения народа как целого”, — это мир, увиденный личностью, сумевшей как бы слить себя с целым народом; мир Михаила Шолохова — это и есть мир самого народа» [10].

Историческое сознание — это осознание прошлого пропорционально будущему. Человек, даже и духовно, и культурно высокоразвитый человек, стоит его памяти отказать работать, из личности перерождается в человекообразное, ходячее мясо, живущее сиюминутными нуждами физиологии — и не более того» [20].

Он обращает внимание читателя на то, что наша древнейшая история неоправданно забыта. Выделяет тот факт, что русский мир самобытный, самодостаточный, богатый и полноценный. Он не так уж и обязан своей культурой и историей Европе, он долгое время развивался независимо от неё. Действительно, обращаясь к прошлому, мы начинаем многое понимать в современной действительности. Важно отметить, что Юрий Иванович большое внимание уделяет именно духовной связи времен и поколений, той самой златой цепи, которая связывает нас с нашими предками. «…Традиция народной культуры, — пишет автор, — культуры слова и есть, думается, та самая пушкинская “златая цепь”» [9, с. 74]. Его мысли в этой работе заставляют понять весьма важный факт, который заключается в том, что человек вне культуры, вне своей истории не может являться полноценной личностью. Читая, осознаёшь, что каждый — звено этой огромной, тянущейся миллионы лет цепи, и что каждый из нас ответствен за её продолжение.

Литературный критик пишет еще об одном очень важном, очень нужном понятии — об ответственности. Он говорит о том, что собственно мы несём ответственность за судьбу нашей Родины в целом и в частности, за её культурный, идейно-нравственный, духовный облик. С этим утверждением невозможно не согласиться. Именно мы, нынешнее поколение, ответственны за облик нашей Родины. Мы должны продолжать наши традиции, не поддаваться на разные веянья моды, а следовать тем путём, по которому до нас шли веками наши предки. Мы не имеем никакого права сходить с этой дороги. Сойти с неё — значит заблудиться, порвать связующую поколения нить, а это равносильно смерти. Мы должны бороться и отстаивать нашу истину (истину Христову), нашу душу, культуру и самобытность.

Особое место в работах Ю. И. Селезнёва занимает фигура Ф. М. Достоевского как христианского писателя и мыслителя.

Книга Юрия Селезнёва «Достоевский» вышла в серии «Жизнь замечательных людей» в 1981 году, и она была отнюдь не первой попыткой создания биографии великого писателя. Фёдор Михайлович был любимым писателем критика, признанным классиком русской литературы, чьё творчество пропитано такими близкими Юрию Ивановичу идеями — народности, православия, нравственной чистоты. Критик Юрий Михайлович Павлов в своей статье «Русский витязь на передовой» так говорит о значении Ф. М. Достоевского в жизни Юрия Селезнёва: «Рост личности Юрия Селезнёва происходил под воздействием разных факторов, в первую очередь под влиянием мира Достоевского». В той же статье Юрий Михайлович приводит слова другого критика, Юрия Лощица: «Фёдор Михайлович Достоевский был судьбой Юрия Селезнёва, мощнейшим его жизненным притяжением, воздухом его духовного роста. Мне не приходилось встречать в нашей литературной среде писателя, на которого бы так глубоко воздействовала личность человека, о котором он пишет» [6].

Написать роман о великом романисте — такая цель стояла перед Юрием Ивановичем. Он тонко подметил, что не только каждый из героев романов Ф. М. Достоевского — человек-идея, но и сам писатель стал носителем величайшей идеи мира — христианской.

Юрий Селезнёв был убеждён в том, что гений и злодейство несовместимы. Именно поэтому он хотел освободить Ф. М. Достоевского от репутации художника, который якобы воспевал зло.

Критик развенчал миф о Ф. М. Достоевском как о «злом гении», каким некогда Достоевского считал Н. К. Михайловский. Настоящий художник никогда не будет воспевать зло, но если он романист-реалист, то и обойти его стороной тоже нельзя. Мрачная картина действительности, которую видел Фёдор Михайлович вокруг себя, и заставляла его в изнурительном душевном труде создавать свои гениальные произведения. Он верил в могущество Слова, в то, что оно может изменить мир, и он был настоящим бойцом. И боролся Ф. М. Достоевский за Свет, а не за тьму. Этот момент был принципиальным для Юрия Селезнёва.

В биографии Ф. М. Достоевского один из самых значительных моментов — отменённая казнь, когда осуждённого писателя за пять минут до исполнения приговора оправдали, заменив казнь отсылкой в Сибирь, на каторжные работы. Это событие — одно из центральных и в книге Юрия Селезнёва, оно стало переломным в духовно-нравственном плане для Ф. М. Достоевского. Такой сложнейший психологический эпизод внёс кардинальные изменения в мировоззрение Достоевского, и касались они и социальной жизни, и понимания отношений между человеком и государством, места писателя и его значения в гражданском обществе. И, что самое главное, они  вернули Ф. М. Достоевскому веру в Бога.

Заново подаренная жизнь стала для Ф. М. Достоевского бесценной, и множество творческих идей, планов, стремлений стали рождаться в голове писателя с неимоверной силой.

А после была каторга. Ф. М. Достоевский никогда не был избалованным дворянским отпрыском, обласканным всеобщим вниманием. Годы, проведённые бок о бок с простым русским мужиком, послужили для Ф. М. Достоевского толчком к началу понимания русского народа, того самого народа, о котором так много говорили оторванные от земли интеллигенты в пафосных литературных салонах. «И думая об этих несчастных из народа, реального — не идеального, того, что рисовался им, петербургским комнатным мечтателям, он всё более убеждался сколь прискорбно нелепыми, далёкими от живой действительности, были их прежние утопические иллюзии о переустройстве одним махом всей жизни на разумных началах, об осчастливливании незнаемого ими народа путём навязывания ему неведомых ему теорий общественного переустройства» [14, с. 38].

Именно в таком ключе понимает значение каторжных лет в жизни Ф. М. Достоевского Юрий Селезнёв — не как обращение неверующего человека в христианского мыслителя, а как писателя, познавшего на деле, что такое есть его родной народ. И этот народ вернул в его душу веру в Бога. Публицист прекрасно показал этот тяжёлый период в жизни Ф. М. Достоевского, когда начинающего литератора сначала называют «новым Гоголем», а потом подвергают жестокому остракизму. Он вступил в литературный мир непонятым, таким он из него и ушёл. И это — трагедия писателя, причина множества духовных переживаний, мучительных сомнений в себе и своём предназначении.

У Юрия Селезнёва Ф.М. Достоевский — абсолютно православный писатель. Беспрекословная вера в Бога, тем не менее, доставалась писателю нелегко. Терзаемый миллионом сомнений, Ф. М. Достоевский никогда не терял свой главный духовно-нравственный ориентир — личность Христа. Она присутствует во всех его романах, о чём неоднократно говорит Юрий Селезнёв в своей книге. И именно это даёт нам основание для бесспорного вердикта: наследие Ф. М. Достоевского — это не мрачные картины, нарисованные нездоровым художником, а пророческие идеи, сформированные в глубинах истинно христианского сердца. Эту мысль подтверждает и Николай Смирнов, ученик Юрия Селезнёва, говоря о Достоевском как об «очень светлом писателе» [16].

Ф. М. Достоевского часто, даже те, кто признаёт в нём христианского художника, называют мрачным творцом. Как бы в ответ на это в книге публициста проведена едва заметная, но очень важная сюжетная линия. Злобный паук, опутывающий в свои удушливые сети мысли и чувства, выглядывает из тёмных уголков на протяжении всей книги о великом писателе. Ф. М. Достоевский в этом ключе выступил как писатель-пророк, прозревающий общественные катаклизмы в жизни русского государства, а не как душевнобольной, из-за мрака в душе не видящий Света вокруг себя.

«Писатель-христианин, писатель-пророк, гуманист, увидевший на своем веку много страданий, но не сломленный под их натиском», — таким видит Ф. М. Достоевского в своей книге Ю. И. Селезнёв.

Историк литературы, как и Фёдор Достоевский, всё «искал человека в человеке», вёл войну со своими современниками, ведёт её сейчас, после своей смерти через свои книги, и будет вести, пока победа не будет одержана. В книге «В мире Достоевского» (глава «Житие великого грешника») Ю. И. Селезнёв пишет: «Думается, что тайна его личности — вся или, во всяком случае, в главном, в наиболее существенном — претворена в тайне его творчества, его слова». Эта мысль о Ф. М. Достоевском применима и к самому Юрию Селезнёву: не каждому под силу писать столь же проникновенно [13].

Критик не только анализировал творчество В. И. Белова, Е. И. Носова, В. Г. Распутина, но был соратником по мысли этих авторов, в чьих произведениях видел «стержневую линию всей современной отечественной литературы». Потому что критик, как и писатель, по глубокому убеждению Юрия Ивановича, не может быть равнодушен к судьбе родной страны. В каждой его книге звучали такие признания: «Земля — твоя колыбель, твоя мать, твоя Родина…» [10].

           Он считал, что «история русской литературы всегда была и историей русской мысли». Ибо «Истинный писатель — всегда “эхо” своего народа, а язык, слово — его творческое, его нравственное лицо» [12].

Валерий Сергеев в своих воспоминаниях о Юрии Селезнёве отзывался о нём следующим образом: «Прекрасно знавший русскую, да и не только русскую литературу, серьёзный специалист по Фёдору Достоевскому, он чувствовал себя “дома“ и во многих других областях культуры. Люди, близко с ним общавшиеся, помнят о его обширных, иногда неожиданных, познаниях в области русской истории, фольклора, о его интересе к старой и новой живописи, музыке, к отдельным проблемам археологии, лингвистики» [12]. Юрий Селезнёв знал многое не столько из научного интереса, а скорее даже из духовной потребности глубже познать свой народ, свою культуру и историю. Ему ли не знать, был ли на самом деле этот русский народ и каким он был.

О значении творчества Юрия Селезнёва верно сказал Вадим Неподоба: «Многое расскажут потомкам твои книги, исполненные любви к Отечеству, тревоги за его будущее, веры в его высокое предназначение» [4, с. 22]. Действительно, все его работы, все его мысли о народе пронизаны верой в него, в его будущее. Они пронизаны любовью и переживанием, ответственностью и пониманием. А это значит, что его слово живёт, работает, борется. И его книги написаны не только для своего времени. Они — и для наших дней. И для грядущих.

Примечания:

1.Гроссман Л.П. Достоевский / Л.П. Гроссман. — М.: Молодая гвардия, 1962.

2.Ларина К.А. Патриотизм [электронный ресурс]. // Эхо Москвы. — URL: http://www.echo.msk.ru/blog/xlarina/1250768-echo/.

3.Лихоносов В.И. Волшебные дни (статьи, очерки, интервью). — Краснодар: Краснодарское книжное издательство, 1988.

4.Неподоба В.П. Ответ на письмо. — Краснодар: Краснодарское книжное издательство, 2014.

5.Огрызко В. И. Вечный бой: Юрий Селезнёв [электронный ресурс]. // Литературная Россия, 2013. — URL: http://www.litrossia.ru/2013/23/08071.html (дата обращения: 2.10.2014).

6. Павлов Ю.М. Юрий Селезнёв: русский витязь на третьей мировой [электронный ресурс]. // ГЛФР. — 2008. — URL: http://glfr.ru/biblioteka/jurij-pavlov/jurij-seleznjov-russkij-vitjaz-na-tretej-mirovoj.html.

7.Селезнёв Ю. И. Мысль чувствующая и живая. — М.: Современник, 1982.

8.Селезнёв Ю. И. Глазами народа: Размышления о народности русской литературы. — М.: Современник, 1986.

9.Селезнёв Ю. И. Василий Белов Раздумья о творческой судьбе писателя. // Златая цепь. — М.: Современник, 1985.

10.Селезнёв Ю. И. Слово живое и мертвое. // Златая цепь. — М.: Современник, 1985.

11.Селезнёв Ю. И. Дискуссия «Классика и мы» [электронный ресурс]. — URL: http://sphinxlit.narod.ru/12004/nativecuban/seleznyov.htm.

12.Селезнёв Ю.И. Память созидающая. — Краснодар: Краснодарское книжное издательство, 1987.

13. Селезнёв Ю.И. В мире Достоевского. // Ю.И. Селезнёв. — М.:        Современник, 1980.

14. Селезнёв Ю. И. Достоевский. // Ю.И. Селезнёв. — М.: Молодая гвардия, 1981.

15. Скатов Н. Н. О книге “В мире Достоевского”. // Память созидающая. — Краснодар: Краснодарское книжное издательство, 1987.

 16. Смирнов Н.В.  Много сказочного в нашей реальности. — URL: http://parus.ruspole.info/node/12025

 17.Шевцов И. Великое служение Отечеству. // Молодая гвардия. 1996, N10.

 18.Литературная Газета 6615 (№ 39 2017) — URL:file.magzdb.org/ul/4143/2017/Literaturnaia_gazeta_6615_39

19. Журнал «Москва», 1990, № 3. — М.: Издательство «Художественная литература». 

20. Журнал «Родная Кубань», 2019, № 4. — Краснодар: Периодическое издание.