Последний приказ и...

Эта одна из самых успешных кампаний Русской армии оказалась и самой забытой. («Военная быль», 1992, Нью-Йорк)

«...С великой радостью и гордостью я считаю своим долгом отметить в заключительном приказе г е р о и ч е с к и й п о д в и г нашего славного уманца, сотника Гамалия с его доблестной сотней, ставшей затем Георгиевской сотней 1-го Уманского полка после поголовного ее награждения бывшим Главнокомандующим, великим князем Николаем Николаевичем, Георгиевскими крестами.

Гамалию с его доблестными офицерами и казаками принадлежит честь установления живой связи между нашим корпусом и войсками соседней Великобританской Месопотамской армии. Эта сотня пошла на опасное предприятие, в котором она могла погибнуть вся, до последнего человека, как я об этом ее лично предупредил в поселении Майдешта, – с удивительной по единодушию и отваге решимостью.

Объяснение этому, кроме личной доблести всех офицеров и казаков, их беззаветная вера в своего сверхдоблестного командира, сотника ГАМАЛИЯ.

Честь и слава этим Героям во главе с ГАМАЛИЕМ, прославившим своим лихим кавалерийским рейдом и себя, и наш корпус и стяжавшим себе всемирную славу.

10 июня 1918 год Г

енерал от кавалерии БАРАТОВ».

Уже вовсю шла Гражданская война, под Екатеринодаром убили генерала Корнилова, в родной Гамалию станице Переясловской насильно устроились новые порядки, а через месяц в Екатеринбурге расстреляют царскую семью. Судьба 1-го Уманского полка, фамилии казаков, свершивших великий рейд, жизнь на чужбине самого Гамалия и все другое упрячутся в архивах, потеряются в письмах и устных преданиях, сомкнутся потом в небесах, и долгие десятилетия никому не позволено будет вольно вспоминать в разговорах на родине и писать об этом.

ГРУСТНЫЙ РАЗГОВОР

Я перечитал воспоминания о Персидском походе и стал донимать расспросами архивариуса В. Шкуро и позвонил в станицу Сергиевскую самому настойчивому подвижнику в составлении и пробивании в печать томов-справочников об участниках той горькой далекой войны, казаках Кавказского, Таманского, Ейского отделов – М.С. Тимченко.

– Ну, а штатные кубанские историки искали Гамалия? – кричал я ему в трубку. – Зачем четверть века гуляем на свободе, болтаем о верности предкам, козыряем парадами, а кто-нибудь оглянулся назад: от кого мы взялись, чего это мы без их фамилий возрождаемся? Ну, есть один человек в Москве, далеко от кубанского архива. Ну, ездили сколько раз с атаманом и без в Америку, регалии вызволяли, чтоб похвастаться, какие мы благодарные потомки, а про бумаги, про последних сынов казачьих, то родовитых, то просто славных, там почивших и еще кое-где в Европе, как-то не подумали и с девичьей невинностью гордо прилетели домой. Как это понимать, господа-товарищи? Василий Данилович Гамалий! Кто-нибудь вздрогнул, заплакал, когда читали у Стрелянова или Шишова о его рейде? Да и кто ж это читал? Интересно, кто? Опросите казаков, и что услышите? «Та не зна-аем..» 100 лет войне с Германией отмечали, поклялись, что будут напоминать о ней до 2018 года, писать и прочее. Тишина! Тишина, братцы мои, все уже рады, что спихнули ту дату. А ну поедем с вами в Переясловскую, попытаем, что там знают про героя – земляка Гамалия? Он там родился в 1884 году.

– Да, семьдесят лет чернила советская власть казаков, имя Гамалия стерли с почетной доски, да и вообще закопали, – отзывался голос из станицы Сергиевской. – И некому в станице хоть чуточку намекнуть о нем. А был Гамалий – казак высокий, широкий в плечах, пику и шашку держал легко, пел хорошо басом. «Властный командный голос», с казаками вел себя и кутил «по-запорожски». – А служил в Карсе. Боже мой, да тут и о Карсе можно написать, это ж на турецкой земле, все было наше. – И после царя все потеряли! – Так скажите мне, – приставал я лишний раз, хотя оба мы выразились на этот счет давно, – скажите, пожалуйста, почему его не искали наши приголубленные кандидаты исторических наук, казаки станицы Переясловской, атаман Войска? Все мы такие хорошие, а кто из нас все-таки виноват? – Как всегда – все и... никто. Мы целый месяц собирались в Переясловскую, наконец, созвонились как-то утречком и выехали с двух концов. Встретились в старом советском клубе, в музее. Остатки советской старины так же заброшенно, как после революции приметы царского времени, показывались там и тут. Перед грубо-бетонным клубом загораживал на аллее дорожку мрачно идейный, отрезанный по грудь, каменный Ленин. На секунду было даже жалко его. В самом клубе тоже ощущалось сиротство. Музейная комната тоже пребывала в общественном небрежении. Прежней власти нет, и вдруг куда-то пропала идейная ретивость, исполнительность и чувство нажитого долга. Мы с Михаилом Сергеевичем возбудились мгновенно и заговорили так, будто и не бросали сотовые телефоны. Портрет Гамалия на стене словно обрадовал нас, что мы со своими мемориальными заботами не одни. Мы тотчас и призвали его всей душой из небытия к нашему заветному кружку. Переясловский и Брюховецкий атаманы молчали в ожидании чего-то. – В белой черкеске он особенно хорош, – сказал Михаил Сергеевич, глядя на исторический портрет. – Залюбуешься. Такие они и были. Что стать, что взгляд. Они и на семейных фотографиях сидят, как стражи порядка, уклада. В нашем Войсковом штабе такого героя не признали. Нет его там портрета. Может, в Георгиевском зале Кремля искать? – Там и еще кое-кого нет на стене. А портрет генерала Науменко сняли. Герои в сражениях каждую минуту готовы идти на риск, а в общественном быту люди предпочитают быть осторожными и «идейно выдержанными». – Да и не помнят ничего. Не читали. Сотник Гамалий. Чеченец Хаджи-Мурат Мукуев написал большой роман про его рейд «К берегам Тигра», а на Кубани даже в казачьей газете не было за двадцать лет и упоминания о нем. Есть наслаждение геройством. Отрадное, но и горькое наслаждение от казачьего похода усиливается... будущей судьбой народа, который мы уже знаем. Как они 27 апреля 1916 года выехали из Керманшаха! Задумаемся: в Зимнем дворце Государь еще владел Русским царством... Но они не знали, что уже злостно расписан конец этому царству. Это мы летим с ними на конях в 16-м году и уже все-все знаем: что сбудется, кого убьют, кто скроется за морем. А тогда уже жаждали – будут брать Стамбул (Константинополь). Гамалий бы и молился с сотней в Айя-Софии. Еще все кругом было как встарь.

– Еще Бабыч сидел наказным атаманом в своем двухэтажном дворце на Бурсаковской, – вступил мне на помощь мой товарищ М.С., сам атаманивший много лет в своей округе, – еще все стояло «по старине», на Кавказском фронте взяли Эрзерум, Трапезонд и весной 17-го, вы правы, замаячит победа, вот-вот поколеблется Стамбул (Константинополь)...

– И сотня Гамалия постаралась укрепить славу. Я не могу спокойно перечитывать, как они пробирались по Азии. 104 казака и трое оберофицеров, 130 лошадей. Я в Интернете стал искать все эти селения и ущелья, через которые они шли 15 дней по неприятельской территории, до самого библейского Тигра. Только через пустыню шестьдесят верст одолели. В какой-то миг без воды стали падать лошади. Если учитывать, что пришлось петлять, преодолевать горы и спуски, обходить опасные аулы, то туда-назад насчитается добрая тысяча верст. Я читал и часто вздрагивал: что их ждет после такого подвига, после отречения Государя? Боже мой, Боже мой. Бояться будут своих, начнётся сеча. И кончится чужбиной.

– А я их вспомнил, когда недавно сирийские войска переплывали с боем Тигр, – по характеру властный Михаил Сергеевич долго и жалобно молчал. – Нарочно нашел страницу про сотню, а там: «Переехали на лодке через Тигр». Это уже к англичанам. До Басры плыли по течению двое суток, а назад четверо. Басра в Ираке. Еще и джигитовку для англичан устроили! А назад! Надо ж в корпус к Баратову. Через пустыню араб вел на Полярную звезду. Какие ощущения! Не расскажешь. Надо читать. Но никто нигде, ни в школах, ни в институтах слова не молвит. 2-го, кажется, июня они прибыли. Без 19 лошадей. А сотня целая. Вот это казаки, вот это было казачество!

– Какие у вас улицы? – спросил я сотрудницу клуба.

– Ленина, Красная, Красноармейская, Железнодорожная, улица Жертв Революции.

– Иного и ожидать нельзя. А в станице фамилии Гамалий не водится?

– Никого.

– «Жалую сотнику Гамалию орден святого Георгия 4-й степени. Николай». Советской власти это было не нужно.

Я обошел музей по кромкам стен. И теперь, после ельцинского переворота, уже так же както ненужно пригорюнились плакаты, досочки, картонные листы с текстами и фотографиями «на тему революции», чуть затронута коллективизация (« ...на базе тракторного отряда из 8 тракторов «Универсал» создана Переясловская МТС»). О голоде и холоде – ничего. Колхозы, война. Есть чугунки, прялки, полотенца. Ни одного станичного атамана, ни одного православного батюшки, никакого архивного листочка (хотя бы список станичного сбора).

– И выходит наши поклоны, наши патриотические чувства покоряются только указаниям начальства и существующего строя. Так? Недавно сокращена штатная ставка заведующего музея. Оптимизация! Любимая нынче в государственных порядках оптимизация! Все у них денег не хватает.

– Недавно привозили в Брюховецкую певца, какого-то Маркела, что ли. Сунули ему миллиончика два. Без всякой оптимизации. Подкинули, и все. Также в Краснодаре за две-три-пять песен подкидывали хрустящие купюры Газманову, Дмитрию Певцову и проч. Их народ любит, а какой прок от Гамалия или Никифора Кирилловича Камянского с запорожскими усами? Между Брюховецкой и Роговской был хуторок Камянского.

– Оптимизация памяти о предках…

– Так и назовем нашу тревожную записку. И посылать-то некуда.

– Еще раз подскажем себе: Законодательное собрание выносило постановление о том, что поминовение Великой 1-й Мировой войны будет отмечаться до самого ее окончания, то есть до 2018 года. Забыли. Чемпионат мира по футболу мешает. «Надо вернуть эту войну в нашу историю...» – сказал сам президент Путин. Не слышат президента?

– Двадцать восемь лет возрождается казачество. У многих вся грудь в медалях, значках за несовершенные подвиги. А Гамалий вроде хуже. Ордена св. Станислава и св. Анны 3-й степени с мечами и бантом, св. Станислава и св. Анны 2-й степени с мечами, св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом, Аннинское оружие «За храбрость». И умер нищим в Америке. И ездила туда компания историков и атаман, и ни словечка о нем не привезли оттуда. Плакать хочется. В Ираке, – рассказывает племянник покойного Примакова, – одна древняя старуха-арабка знает от других старцев, что по Тигру к Басре приплывали «русские казаки». Так и называет. Да может, в Басре где-то в музейном или архивном уголке фотографии или еще что-то хранится. А у нас – ничего! 

04.08.2021

Статьи по теме