Очень разные

Очень разные мы с тобой. Абсолютно разные.
Эта осень, как инфлюэнца, была заразная,
Навалилась, проникла в тело воздушно-капельно,
И теперь её из меня разве только
скальпелем,
Только вырезать. Или вскрыть и выпустить
Медным стадом листвы на выпасы
Городских площадей и скверов.
Я не верю, что выживу, я давно ни во что не верю,
Не прошу, не каюсь, не вру молитвами.

Только нежность твоя всё болит во мне.

Бессловно

Ветра крутили пакостно и зло,
Опять листвы к порогу нанесло,
Опять бесснежно, муторно, бессонно,
И в голове бесстрочно и
бессловно.
Вращаю зажигалки колесо,
И стелется, слоисто-невесом,
Дым выдоха, не слышно и устало.
А ты стоишь в проёме с одеялом,
Взъерошенный смешно.
И я жива.
Нам, как обычно, не нужны слова.
Ты кутаешь меня – не мёрзла чтобы –
Бубнишь, мол, провалился чёртов штопор
Куда-то. Вот скажи, за что ты мне?
Внутри моих печалей и вовне.
Немая своевременность касаний.
За что ты мне ниспослан небесами?
Прагматик, реалист, бурбон, мужлан…
Но, Боже правый, как она нежна,
Не тронута красивыми речами,
Твоей руки забота над плечами.
Вот греешь в турке красное вино
И что-то врёшь, мол, якобы, оно –
Нет-нет, без этой нездоровой тяги –
Лунатикам и чокнутым во благо.
И так уютны наши декабри,
И надо бы уже бросать курить.
Из форточки – не закрывай, не надо! –
Предчувствие струится снегопада.


Вьюнок

А у тебя весна на мордочку
Стряхнула солнечную кисть.
Подснежники сидят на корточках
И смотрят в голубую высь.

Вьюнок мой, детка, март обманчивый,
Ещё не время для плаща.
Но ты спешишь на встречу с мальчиком,
Март и тебе наобещал.

А я стою засохшим деревцем,
И мне шесть сотен полных лун,
Но подо мной лужайка стелется,
И обниматься лезет вьюн.

Твоя весна моё убежище.
Стою, качаясь и скрипя.
Нет, то не ты за ветки держишься –
То я цепляюсь за тебя.