Владимир Казанков

Тема дореволюционного народного просвещения до настоящего времени мало изучена и, как правило, интерпретируется весьма поверхностно. Между тем существует масса документов и фактов, дающих возможность четко показать, что, несмотря на имевшиеся недостатки, достигнутый к 1917 году уровень развития национальной школы обеспечивал возможность для последующей коренной модернизации системы народного просвещения на Кубани и в России в целом.

Открытие Бесскорбненской учительской семинарии в 1912 году не только примечательная страница развития народного просвещения в Кубанском крае, но и яркий пример конструктивного сотрудничества государственной власти и общества, точкой соприкосновения которых стало народное образование. Несмотря на сильное государственное влияние на судьбу образования, общественность в лице различных структур, организаций и отдельных деятелей, также внесла значительную лепту в развитие образования.

Как известно, на начало XX века в Российской Империи приходится ряд реформ в сфере отечественного образования, важное место среди которых занимают попытки введения всеобщего начального обучения. Просвещение требовалось не только для поднятия грамотности, но и для укрепления экономического состояния России.

Активные действия в данном направлении предпринимались как государственной, так и местной властью. На Северном Кавказе, в частности в Кубанской области, этот период знаменуется существенными изменениями в системе народного образования, в первую очередь невиданным ростом сети начальных школ. К примеру, в течение только одного 1911/1912 учебного года, число начальных народных школ на Северном Кавказе увеличилось на 436 единиц [8, л.4]. Однако быстрый количественный рост числа учебных заведений, а также расширение круга учебных предметов обострил еще более и без того острую проблему кадровой обеспеченности училищ. Учителей катастрофически не хватало.

20 августа 1912 года Кавказскому Наместнику графу И.И. Воронцову-Дашкову, попечитель Кавказского учебного округа Николай Фёдорович Рудольф докладывает: «…К 1912 году ежегодная нужда только одной Кубанской области в учителях начальных школ оценивалась в 300 вакансий. Существующие кубанские семинарии и различные педагогические классы (курсы) вкупе выпускали не более 135 квалифицированных специалистов, и не могут обеспечить полного замещения вакантных учительских должностей. Приходилось приглашать на недостающие должности лиц без должной педагогической подготовки» [8, л. 14]. Для устранения сложившейся диспропорции по мнению Н.Ф. Рудольфа, «необходимость открытия новых педагогических учебных заведений для подготовки учителей не представляет никаких сомнений. Лучшим типом их, как уже установлено опытом, являются учительские семинарии, выпускающие специально подготовленных учителей для ведения занятий в начальных училищах» [8, л.13].

Шаги в этом направлении государственной властью предпринимались и раньше, к 1912 г. в Кубанской области уже имелось три учительских семинарии. Предстояло открывать новые. Однако не всё решалось в тиши министерских кабинетов. В случае с открытием учительской семинарии в Бесскорбной инициатива полностью принадлежит станичному казачьему правлению. Дело в том, что на момент подачи обществом ст. Бесскорбной ходатайства (29 июня 1912 года) попечителю Кавказского учебного округа Н. Ф. Рудольфу, здание для семинарии и вся инфраструктура уже существовали [8, л. 5].

Понятно, что это было как нельзя кстати. Рудольф незамедлительно обращается с докладом, фрагмент которого был приведён выше, к Кавказскому наместнику графу Иллариону Ивановичу Воронцову-Дашкову. Ходатайство из Бесскорбной было удовлетворено, без проволочек!

С этого момента события завертелись с невероятной быстротой. Буквально на следующий день после утверждения документа, 21 августа 1912 года, Кавказский наместник лично обращается к Министру Народного Просвещения Л.А. Кассо с «ходатайством об учреждении семинарии в ст. Безскорбной» в текущем году [8, л.3]. В конечном счёте, уже в октябре 1912 года Бесскорбненская мужская учительская семинария была освящена и торжественно открыта!

Необходимо отметить, что семинария фактически открылась «решением» Кавказского наместника Воронцова-Дашкова, можно сказать, под «поручительство» попечителя Кавказского учебного округа Н.Ф. Рудольфа и атамана ст. Бесскорбной Степана Кузьмича Яценко. Каких-то нарушений здесь нет, однако, её законодательное утверждение, а также окончательное решение финансового вопроса с её содержанием пришлись на 1913 год. Совет Министров, 22 ноября 1912 года, только одобрил законопроект от 18 ноября 1912 г. №45826, согласно которому «испрашивается ежегодно от казны, начиная с 1 июля 1913 г., ассигнование» на содержание вновь открываемых Министерством народного просвещения с 1 июля 1913 года 15 учительских семинарий», в число которых входила и организованная в Бесскорбной. На царский стол для подписи законопроект попадает спустя почти полгода, и своё знаменитое «Быть по сему» Николай II поставит на этом документе только 7 июля 1913 года [8, л.53]. 14 августа Министерством Народного Просвещения будет сделано распоряжение, №34096, «…о выделении 13.187 р. 50 копеек на содержание в текущем году, за время с 1 июля по 31 декабря, вновь открытой в ст. Безскорбной Кубанской Области, мужской учительской семинарии, и 5.000 рублей на оборудование названной семинарии» на первое полугодие [8, л. 73].

Поэтому свой первый учебный 1912/13 год семинария фактически временно содержалась на средства станичного общества [7, с.53]. Войско по неизвестным причинам принять участие в этих расходах не смогло [8, л.73]. «…По приговору жителей ст. Безскорбной на содержание семинарии внесена сумма 7500 руб, каковая сумма и составила приход за первый учебный год, т.е. до 1 июля 1913 года» [8, л.73].

Все подробности «ситуации» мы вряд ли когда-нибудь узнаем, но особая роль в постройке и организации работы семинарии, вне всяких сомнений, принадлежит атаману ст. Бесскорбной хорунжему С.К. Яценко — невероятному по своей энергетике, упорству и организаторскому таланту человеку, настоящему патриоту Бесскорбной и завидному поборнику просвещения. Локомотивом и лоббистом этого проекта, был, конечно же, он. Аргументы у атамана Яценко были весьма убедительные. Бесскорбная была тогда достаточно крупной станицей, с населением более 15 тыс. душ. Стабильно росла экономика, доходы станицы и станичников превышали расходы. Велось невероятное строительство: помимо семинарии в это время строились и были открыты ещё четыре новых начальных училища, новая больница и банк «Общества взаимного кредита». В год открытия семинарии в станице имелось восемь одноклассных и одно двухклассное училище. Планировалось проведение через Бесскорбную железной дороги [11]. У человека должна быть мечта! Вероятно, мечтой Яценко было сделать Бесскорбную неким образовательным центром, образцом новой казачьей культуры.

Сумма в 72 000 рублей, потраченная станичным обществом на строительство семинарии, по тем временам была довольно значительной. Этот капитал складывался из станичного взноса и пожертвований, причём доля последних была львиной. Самый известный меценат Бесскорбной той поры — Варвара Михайловна Несмашная, вдова войскового старшины. Известность ей принесло не владение крупными земельными участками и капиталами, а строительство при участии её средств, не только семинарии, но ещё школы и больницы. Помимо этого, она регулярно жертвовала суммы на школьные принадлежности, одежду и обувь для бедных учащихся, на рождественские ёлки и подарки. Что тут скажешь? В пользу ближнего, от чистого сердца, безвозмездно, и… на века, жертвовать тогда было нормой.

 Другим «крёстным отцом» Бесскорбненской семинарии можно смело назвать атамана Лабинского отдела полковника Александра Петровича Филимонова (1870-1948 гг.). Личность этого незаурядного и деятельного администратора Кубани не нуждается в особом представлении и занимает особое место в истории края. «Немало было сделано атаманом и для развития народного образования. При нем в поселениях отдела были открыты 15 высших начальных училищ, целая сеть низших школ, а также Григорополисское средне-сельскохозяйственное техническое училище и многие другие учебные заведения. Стараниями атамана был разработан проект введения в Лабинском отделе всеобщего образования» [5, с.66 – 68].

Сам Филимонов, описывая сущность «действительности» тех лет в своей книге «Кубанцы», говорил: «Ни один рубль общевойсковых денег не мог расходоваться казаками без благословения двухэтажной опеки над ними. Невзирая на это, хозяйство казаков неуклонно, так сказать, контрабандно, развивалось. Народные школы и средние учебные заведения росли, как грибы, на деле проводилась идея всеобщего народного обучения; земледельческие орудия находили себе применение, как нигде в других земских губерниях; область покрывалась сетью телефонов» [12, с.62–107].

Небезынтересно упоминание о семинарии в книге «С Корниловским конным» современника Филимонова – Фёдора Ивановича Елисеева. Герой Белого движения, волею судьбы, оказавшийся в Бесскорбной в октябре 1918 года, был впечатлён наличием такого заведения в рядовой казачьей станице. По его мнению, это был «положительный результат трудов бывшего атамана Лабинского отдела полковника Филимонова, теперь войскового атамана, построившего во многих станицах гимназии и реальные училища» [1].

К моменту открытия уже был сформирован личный состав семинарии. В первый учебный год штаты семинарии были еще неполными. К экзаменам допускались юноши, окончившие двухклассные сельские училища. Первый набор в приготовительный класс составил 22 воспитанника, что составило четверть от державших приёмные испытания (так утверждал бывший воспитанник семинарии первого набора Д.А. Цицилин. Письмо с воспоминаниями хранится в музее ст. Бесскорбной). В основные классы набора не было. На сегодня известны лишь несколько фамилий первых семинаристов – С.Д. Попков, И.Т. Чекинов, Н.М. Брагин (Бражников), М.В. Нестеренко, М.И. Лукинов, П.Д. Макаренко, В. Сотников, Бахиркин.

Штат семинарии, согласно «правил и штата учительских семинарий, утверждённых 11 марта 1902 г.», состоял из директора, законоучителя, четырёх преподавателей наук, учителя рисования, пения, ручного труда, двух учителей 2-классного училища при семинарии, врача и письмоводителя [2, с.4]. Первым её директором стал Сергей Андреевич Беловидов, талантливый, оригинально мыслящий педагог, историк по образованию, имевший богатый педагогический и организационный опыт работы. В своё время Беловидов окончил Императорский Новороссийский университет в Одессе [6, с.34].

Несомненно, преподавательский корпус семинарии также являлся передовой частью отечественной педагогической интеллигенции. Опытных педагогов подбирали скрупулёзно. Все именовавшиеся тогда «наставниками» учителя также имели высшее педагогическое образование и значительный опыт преподавания. Примечательно, что по инструкции даже законоучитель должен быть только выпускник духовной академии! За короткий срок была создана хорошая учебно-методическая база. Все это позволило осуществлять качественную подготовку учителей для начальной школы.

В 1915 году Бесскорбненское станичное общество было освобождено от уплаты в казну сбора на содержание семинарии [9]. Тем не менее, жизнь семинарии шла одним темпом с жизнью местного общества. Атаман Бесскорбной Яценко за время стояния своего у власти оставался членом педагогического совета семинарии до последнего дня.

Деятельность семинарии жестко регулировалась положениями, инструкциями, правилами и нормативными документами, которые, главным образом, были направлены на подготовку сельского учителя, максимально приближенного к деревне и воспитанного в духе преданности православию, престолу и отечеству. Курс обучения составлял четыре года. Программы учебных дисциплин соответствовали основным курсам обучения в сельских училищах. Двухгодичная педагогическая практика при базовом 2-классном училище давала возможность получить более глубокие знания по педагогике, методике преподавания всех предметов курса начального училища.

В первые годы бюджет содержания семинарии составлял 26 375 руб. [8, л.19]. Это был самый скромный бюджет из всех 15 семинарий открытых одновременно с Бесскорбненской. Причины этому: семинария в Бесскорбной одна из немногих, располагавшаяся в собственном, а не арендуемом здании (первый этаж семинарии занимали квартиры учительского корпуса, общежитие для казённокоштных воспитанников и спортзал; второй - полностью учебные классы). Кроме того, станица Бесскорбная была населенным пунктом, в котором к государственным средствам доплачивалась самая внушительная сумма – 5000 р. К примеру, г. Житомир мог позволить себе 2000 р., Харьковское губернское земство только 1200 руб. [8, л. 56].

Главными статьями расходов семинарии являлись затраты на жалование учителям и покупка учебных принадлежностей. Гордостью семинарии была богатейшая библиотека, которая постоянно пополнялась. За время советской власти фонд библиотеки был полностью утрачен, сегодня его жалкие остатки можно ещё увидеть в станичном музее.

Расход на учебную часть составлял 1200 рублей. Расход на содержание личного состава Бесскорбненской семинарии равнялся 11250 рублей [8, л.19]. Средний годовой оклад семинарского учителя с высшим образованием в то время был 960 обеспеченных золотом рублей. Это равнялось годовому доходу владельца среднего станичного бакалейного магазина или владельца «хлебной ссыпки». Очевидно, что государство и местная администрация обеспечивало учительскому корпусу семинарии вполне достойный уровень жизни.

Никакой сегрегации среди абитуриентов по сословному признаку или принципу материальной обеспеченности не было. Обучаться могли все желающие. География места жительства поступавших воспитанников семинарии выходила далеко за пределы станицы Бесскорбной и Лабинского отдела. Плата за обучение не взималась. Более того, в семинарии существовало 60 «казеннокоштных», или как бы сказали сейчас – «бюджетных», мест для «недостаточных» воспитанников, обучающихся и содержавшихся полностью за счёт государственных средств. Годовой расход на содержания воспитанников в семинарии Бесскорбной равнялся – 10800 руб. [8, л.19].

История семинарии является примером того, как можно было не только открыть новое учреждение, но и за короткое время шагнуть на новый уровень (что сказалось на качественных изменениях в области образования), а также стать в будущем гарантией «достижений» уже советского образования. «Соха» образования, которая досталась большевикам в 1920 году в Бесскорбной, представляла: десяток разносторонних учебных заведений с 75 педагогами и 1587 учащимися!* Это тот случай, когда цифры и факты говорят лучше любых слов.

Советская эпоха, таких следов в малых населенных пунктах не оставила, а нынешнему «образованию» такое вообще не снилось. Показатели Бесскорбной «имперского периода» так и остались непревзойдёнными! В наиболее благоприятный момент, в 1970 году, образовательный ландшафт в станице насчитывал: две восьмилетние школы, одну среднею и одну вечернею школы, в которых обучалось 1160 учащихся, при 72 учителях [10], из которых только половина с высшим образованием. За всё время «власть трудящихся» построила всего лишь одну новую школу…

Жизнь и деятельность Степана Кузьмича Яценко – достойный образец служения Отечеству. Руководством ему в его деятельности служило общественное мнение и личные представления о том, что нужно и полезно обществу. Яценко вложил в семинарию свою душу, самого себя. Его настойчивости, энергии и способности мыслить «на перспективу» можно только завидовать. Построить подобное просто невозможно, если ты не творческий человек, не увлечён, и не живешь этим проектом. В широком смысле, результаты его деятельности можно рассматривать как «успешное администрирование» при достижении поставленных целей, а не ради тщеславия и обогащения при власти, как порой происходит сегодня.

За открытие семинарии Степан Кузьмич Яценко 6 декабря 1913 г. «Всемилостивейше был пожалован» серебряной медалью «За усердие» на Владимирской ленте [3, с.26].

В начале марта 1920 года из-за угрозы собственной жизни С.К. Яценко был вынужден эмигрировать из большевистской Кубани в Турцию. Позже он перебрался в Сербию. На жизнь зарабатывал подённой работой. Дата смерти неизвестна. Недавно, в «недрах» станичного музея отыскалась часть переписки музея с дочерью С.К. Яценко – Надеждой. Из писем стало известно место, где похоронен знаменитый бесскорбенец: в сербском городе Шабац близ Белграда.

К большому сожалению, за минувшие годы и десятилетия, когда в ходу были песни «разгромили атаманов, разогнали воевод», было сделано всё, чтобы вычеркнуть из людской памяти его добрые дела, и даже упоминание о нём. Также жаль, что память о знаменитом атамане, впрочем, как и Несмашной, не сохранилась ни в названиях улиц, ни в именах школ… Учебные заведения, носят имена людей никак не связанных с Бесскорбной, тем более с её образованием. Кто знает, стояли бы сейчас эти школы здесь, если бы не такие люди?

Остаётся только добавить: 1919/1920 учебный год для Бесскорбненской мужской учительской семинарии оказался последним, летом 1920 года, семинария была преобразована в структуру уже новой советской школы: Бесскорбненские педкурсы. Ценнейший опыт, который был накоплен и давал позитивные результаты, новой власти в принципе, оказался не нужен, у них были свои планы. Архивные документы свидетельствуют: с объявленной «ударной ликвидации безграмотности» началось фактическое упразднение старой школы, которое проходило одновременно с тотальной ликвидацией наиболее грамотных и инакомыслящих… Основная сверхзадача – ликвидировать местный образованный учительский слой, который в перспективе мог представлять помеху советизации территорий – была выполнена.

Вопреки здравому смыслу, при тотальной нехватке учительских кадров главным для учителя была не профпригодность, а «политическая лояльность». При помощи новоявленных «учителей-шкрабов» фактически был изгнан из учительской семинарии её директор А.Ф. Снарский, а также ряд других преподавателей. А для некоторых это заканчивалось в прямом смысле чревато… Приговором Коллегии Армокрчека 13 мая 1921 года был арестован и расстрелян уроженец станицы, учитель семинарии с университетским образованием Брусиловский Александр Михайлович [4].

Голодным летом 1933 года были закрыты окончательно и Бесскорбненские педагогические курсы. Собственно, на этом история учительской семинарии в Бесскорбной и закончилась…

_______________

* В архивном отделе администрации города Армавира сохранился интереснейший документ: «анкета полумесячного учёта по работе Ревкома ст. Бесскорбной с 15 октября по 1 ноября 1920 года» (АОАА Ф. Р-475, Д. 265, Л.130.). Когда писалась эта «бумага» разорённая Бесскорбная была залита кровью по колено… треть населения после «восстание Фостикова» её покинуло, примерно две тысячи оказалось в концлагере, разруха, огромные проблемы во всём — платить учителям нечем и прочее. «Товарищи из ревкома» вероятно, просто привели «белогвардейские» данные за 1919/1920 учебный год.

Список использованных источников

< >Елисеев Ф.И. С Корниловским конным. – URL: https://itexts.net/avtor-fedor-ivanovich-eliseev/105829-s-kornilovskim-konnym-fedor-eliseev/read/page-23.html (дата обращения: 3.05.2023 г.). Журнал Министерства народного просвещения. 1903.Часть CCCXXXXVI. Журнал Министерства Народного Просвещения.1914. №14. Январь.Книга памяти Краснодарского края. Т.1. Дело 83387. – URL: http://base.memo.ru/person/show/892683 (дата обращения: 3.05.2023 г.). Ктиторов С.Н. Деятельность А.П. Филимонова на посту атамана Лабинского отдела // Линейцы Средней Кубани в 300-летней истории Кубанского казачьего войска. Армавир, 1996. С. 66-68.Личный состав Кавказского учебного округа. к 1-му января 1904 года: Ч. 1. Тифлис, 1904. 340 с.Полное Собрание Законов Российской Империи. Том 33 (1913), часть 2. З-39762. РГИА Ф.1276 Оп.19 Д.753. РГИА Ф.1276 Оп.19 Д.1175.Свет маяков (г. Новокубанск). 1970. 16 мая. Сидоренко В. Забытая железная дорога // Гудок. 2009. 30 июля. – URL: http://www.gudok.ru/zdr/173/?ID=607816Филимонов А.П. Кубанцы // Белое Дело. Т. 2. Берлин, 1927. С. 62-107. – URL: http://magister.msk.ru/library/revolt/filia001.htm (дата обращения: 3.05.2023 г.).