«А я уже восемь лет живу на войне», – говорит мальчик тринадцати лет. Он приехал на патриотическую смену в Артек. Детей из Донбасса эвакуировали в разные города России, направили в детские лагеря, спортивные базы. Наш герой сейчас живет в Севастополе, как и другие дети ДНР и ЛНР. Администрация города выделила ребятам путевки в Артек – город детства. Кто-то действительно забывает о проблемах на Родине, оказываясь в неком защитном куполе, где таинство детства ничто не может нарушить. Другие же не в силах отпустить из головы мысли о бомбежках дома.

Ежегодно 5 смена в Артеке – патриотическая. 9 мая – день Великой Победы. Дети готовят фронтовые песни и танцы, вспоминают подвиги героев своих семей и героев-артековцев. Это нужно и важно, но правильно ли приглашать на смену детей, которые видели боевые действия своими глазами? В своем доме…

Вернусь к началу нашей статьи и расскажу предысторию. Вокальный конкурс, военная тематика. Дети ставят номер, учат песню «Когда мы были на войне». Я стою, окруженная ребятами, рассказываю, в какой момент нужно перестраиваться. Они слушают, напевают мотив и на словах «Когда мы были на войне» ко мне подходит мальчик и говорит: «А я восемь лет живу на войне». Далее следует его диалог (М) с соотрядником (С):

С: «Как это?»

М: «Я из Донбасса, это на Украине».

С: «У вас правда стреляли?»

М: «Да, Украина на нас нападала все это время».

Продолжения разговора не последовало.

Спустя два дня мальчик подходит ко мне и спокойным тоном говорит: «У моей тети в огороде бомба упала. Представляете? Прям в огороде. Там еще моя бабушка была. В нашем доме на крышу тоже упала вот такая штука (показывает руками размер, около 30 сантиметров – А.З.), ее нельзя было трогать, она неразминированная». Самое страшное, что он говорит об этом безэмоционально, будто рассказал, как дела. А дела-то плохи. Дети настолько привыкли жить в таких условиях, что война в течение восьми лет для них повседневность.

Я в ступоре, теряюсь в словах. То, что раньше было далеко – реалии жизни в пятистах километрах от моего дома, теперь стоит передо мной. Хотя о расстоянии здесь говорить неверно: мы один народ, и у нас одна проблема. Никто не может здесь быть крайним и далеким. Задаю, пожалуй, главный вопрос: «Все живы?» –  «Да» – «Слава Богу».

Еще один случай. В этот раз ребенок из Белгородской области. Общелагерное дело, дети в него вовлечены. Ничего не предвещало беды. На телефон ребенка приходит сообщение примерно следующего содержания: «Через три дома от нас упал снаряд. Все живы». Сразу слезы, страх… Перечислять дальше не буду. Скажу спасибо, что существует профессия психолога.

В целях сохранения конфиденциальности я не называю имен и фамилий. В случившемся никого не виню. Излагаю лишь факты.

Для полноты картины стоит отметить, что часть детей действительно наслаждается лагерной жизнью и, если судить внешне, они счастливы. На их лицах улыбки, из уст слышен смех. Они бегают со своими сверстниками, играют, веселятся. Не как дома. У них получилось окунуться в детство, а значит, миссия администрации в какой-то степени оказалась выполненной.

Уже вторую смену артековцы пишут письма солдатам, поддерживают наших ребят. Помните, в школе мы писали письма ветеранам? Здесь аналогично. И все бы ничего, но одни дети отказываются и спрашивают: «А зачем?», другие говорят: «Они все равно не прочитают», третьи спокойно и от души пишут, четвертые впадают в истерику… Сейчас объясню. Девочка приехала из Сибири. Активная, воспитанная, вежливая, добрая – в целом, обычный ребенок. Да только ее брат погиб месяц назад на Украине. При словах о письме солдату ребенок разрыдался. Девочка два дня ходила, как говорится, «никакая». К концу смены снова стала жизнерадостной.

Введу историческую справку. 19 июня 1941 года в Артек заехали первые дети второй летней смены. 22 июня планировалось торжественное открытие, но началась война. Крымских детей отправили по домам, остальных эвакуировали в Алтайский край – поселок Белокуриха. 1301 день длилась самая долгая артековская смена.

В годы Великой Отечественной войны, по официальным данным, погибло 13 миллионов детей. В их числе и герои-артековцы: Витя Коробков, Гуля Королева, Володя Дубинин… Продолжать можно долго. Выжившие были наравне со взрослыми: голодали, работали в тылу, вступали в ряды партизанов, шли на фронт. Всем было тяжело.

Три года назад я общалась Юлией Садиковой, жительницей                    г. Краснодара. Ее семья – одна из тех, где свято хранится и передается память о подвигах своих родственников, их военных муках.

Юлия вспоминает о бабушке: «До последнего любила конфеты, потому что в детстве, в военное время, этого не было. Она вспоминала, что первый подарок от родителей она получила, когда ей было девять лет. К окончанию войны они купили ей пачку печенья».

«Принято говорить детям, что конфеты – это вредно, что сладкое вредно для здоровья, – добавляет Юлия. А я скажу, покупайте своим детям конфеты, потому что у детей военных лет этого не было вообще. Каждый раз, покупая бабушке конфеты, я думала, что она была такой, как Машка (пятилетняя дочь Марии – А.З.) и пачка печенья для нее была лучшим подарком, который она запомнила на всю жизнь».

Война забрала годы, которые для кого-то могли стать лучшими, забрала детство. Когда началась война, дедушке Юлии было четыре года. Будучи совсем маленьким, он видел ужас оккупации нашего края немцами. В один из дней в их дом постучали. Это были наши разведчики. А на следующий день вся станица была занята военной частью. Далее цитирую из письма:

«К нам во двор въехала машина, закрытая брезентом. Потом мы узнали, что это наша грозная Катюша. Сколько было радости, когда нас с братом впервые в жизни прокатили на машине. Конечно же, никогда не забуду тот день, когда отец вернулся с войны. В один из дней, это было после обеда, прибежала на площадку женщина запыхавшаяся и выкрикнула: «Вера, беги скорее своего Ивана встречай». Мать схватила меня и Валентина за руки, и мы побежали в сторону выгона за станицу. Оттуда мы увидели, как по дороге в станицу шли трое солдат. Они приостановились, и потом один из них сорвался с места и побежал к нам навстречу. Подбежал, подхватил нас на руки, а мама вся в слезах прильнула к его груди. Это был наш папа. Этого не забыть. А в общем-то, мы не жаловались на судьбу. Мы воспринимали жизнь такой, какой она была. Мы не задумывались над тем, плохо мы живем или хорошо. <…> И все-таки мы по-своему были счастливы».

Нельзя сравнивать ВОВ и современные события на Украине. Мы обязаны помнить произошедшее. Можно писать много пафосных речей. А надо ли? Дети всегда остаются детьми, и когда в их речь вклиниваются вопросы по типу «А тут летают истребители?», мягко говоря, становится не по себе. Благо, небо над Артеком чистое.

По возможности государство старается улучшить повседневность детей Донбасса, уравновесить их психическое и эмоциональное состояние, дать время отдыха. Однако трудно достичь этого на патриотической смене. Причины здесь, наверное, в несогласованности действий. Путевка же есть? Есть!

Пытаясь подарить детям сказку детства, надеясь отвлечь их от гнетущих мыслей, мы делаем обратное: создаем красивую картинку, играем в театр, где отрицательных моментов априори нет. И может быть, в этом есть смысл, но не на смене памяти Великой Отечественной войны. Дети все принимают близко к сердцу. Они еще совсем не взрослые. Им сложно понять, как справиться со стрессом, новостями из дома. Не будем врать: не каждому взрослому под силу. Разговаривая о ВОВ, слушая фронтовые сводки по утрам в виде радиогазеты, дети невольно ассоциируют происходящее с домом. Да, такие случаи немногочисленны, но мы же заботимся о счастье детей вообще. О каком отдыхе и психическом здоровье может идти речь? Вопрос, пожалуй, риторический.

Фото