Игорь Сирица, Дмитрий Лимонов

(Документальная повесть[1])

Первая часть

***

Прошло около получаса. Все были на своих позициях, наблюдая подход милицейских и воинских подразделений. Напряжение возрастало.

Сухим щелчком раздался первый выстрел, затем небольшая пауза и... Шквал огня с одной и другой стороны наполнил все помещения больницы гулом.

Если федералы стреляли в воздух, боясь попасть в заложников, то находившиеся в больнице боевики старались уничтожить любого, кто окажется в зоне огня. У федералов по боевикам «работали» только снайпера.

К окнам подходить было опасно. У соседнего окна находился односельчанин Саида, старше его по возрасту, отличавшийся бесцеремонным нравом и считавший себя самым опытным в военном деле, поскольку служил срочную службу во внутренних войсках. Высунувшись по грудь из окна, он дал одну длинную очередь из «калаша», крикнув «Аллах акбар!». Затем, сменив магазин, – еще очередь, и попытался вновь закричать, но успел только выдохнуть «Алла...»

Неестественно перевернувшись, он упал на пол, дернулся и затих. Пуля снайпера попала ему в лоб, оставив маленькое входное отверстие и разворотив затылок на выходе. Его оттащили к стене и накрыли грязной простыней с застиранным больничным штампом. 

Саид заворожено смотрел на небольшую красновато-белую кучку на линолеуме, вывалившуюся из черепа, и явственно ощутил во рту поднимавшийся откуда-то снизу соленовато-горький привкус.

…В Кизлярской больнице просидели сутки. Стрельба то стихала, то возобновлялась с новой силой.

Боевики требовали коридор для выхода в Чечню. С ними вели переговоры, требовали отпустить заложников (около трех тысяч человек). Бывалые воины говорили, что все идет так, как у Шамиля в Буденновске. Слушали радио. Все программы новостей были прикованы к событиям, происходящим в Кизляре.

Именно по радио Саид впервые услышал имя и фамилию руководителя боевиков – Салман Радуев.

Во время затишья все молча сидели возле своих позиций, пытаясь узнать новости о результатах переговоров.

– Повоевали, пора и домой, – говорил кто-то в соседней комнате.

– Может у них жратвы попросить? – сказал сосед Саида, махнув рукой в сторону федералов.

– Сейчас они тебе сало ломтями нарежут, – ответили ему, и в комнате раздался дружный хохот.

– Пусть мягкие автобусы подают, у меня от езды в кузове задница болит, – не успокаивался сосед.

– Смотри, а то поддадут так, что сразу к Аллаху отправишься.

– Нет... Федералы по заложникам стрелять не будут, тем более по больнице. Получилось же у Шамиля,  мы что, хуже?

В этот момент внимание всех находившихся в комнате привлекла Малика, единственная женщина в группе Турпала. Ее голову покрывал платок традиционного зеленого цвета, скрывавший молодое лицо так, что не было видно ничего, кроме черных бровей и пронзительно-темных глаз. Была она ниже среднего роста, в камуфлированной зимней армейской форме и стоптанных черных полусапожках на низком каблуке. Снайперская винтовка СВД[1] в ее девичьих руках казалась непропорционально большой. Саид знал, что она из станицы Гребенской, и  долгое время занималась стрелковым спортом.

Малика привела четырех беременных женщин из родильного отделения и заставила их встать к окнам, махать руками и кричать, чтобы федералы не стреляли. Сама, спрятавшись за спинами рожениц, она производила выстрел из снайперской винтовки и перебегала к другому окну.

Находившиеся рядом боевики заключали пари: будут ли федералы стрелять по заложницам, из-за спин которых стреляла Малика, или нет. Скоро всем это надоело, и потянулось томительное ожидание…

***

Правы были те, кто говорил, что ситуация будет развиваться по буденновскому сценарию. Во всяком случае, расчет Радуева оправдывался.

Дагестанские власти и представители федерального центра, помня неудачную операцию по освобождению захваченной Басаевым больницы, согласия на штурм не дали: боевики получили автобусы и коридор для выезда в Чечню.

Какая именно договоренность была достигнута, Саид не знал, но вскоре к больнице подъехали автобусы и боевики с более чем 160 заложниками погрузились в них. Колонна в сопровождении милицейских машин с «мигалками» двинулась по направлению к границе с Чечней. Боевики, уверовав в свою удачу, были охвачены радостью. В автобусах царило веселье, и не смолкал смех. Кто-то затянул песню.

Саиду почему-то вспомнилось, как лет десять назад он ездил в пионерский лагерь в Анапу, на Черное море. Было также весело. Только одеты все были в белые рубашки и алые пионерские галстуки.

***

Автобусы шли быстро. Осталось несколько километров до моста через Терек, а там и Чечня…

Сначала никто не обратил внимания, как над колонной на бреющем полете прошли две «вертушки» – МИ–24. Вертолеты сделали боевой разворот, и ведущий ударил НУРСами прямо перед первым автобусом. Разрывы снарядов моментально вернули всех к действительности.

Колонна остановилась. Двигаться дальше по дороге боевики опасались. Единственным местом, где можно было спрятаться от столкновения с федералами, – дагестанское село Первомайское.

Повинуясь инстинкту самосохранения, боевики повернули к селу, надеясь в очередной раз спрятаться за спины мирных жителей. Единственный, кто мог преградить путь банде в село, был блокпост новосибирских милиционеров, находившийся на въезде.

Стараниями одного из руководителей дагестанской милиции бандиты были допущены непосредственно на блокпост. Окажи, охранявшие блокпост, сопротивление и дальнейшие события развивались бы уже по другому сценарию. К своему несчастью они оказались слишком покладистыми. Боевики предложили милиционерам разоружиться, что те и выполнили. Затем, заменив часовых милиционеров своей охраной, сибирякам предложили побыть в заложниках. Новосибирцы, как и остальные заложники, превратились в рабочую силу для рытья окопов. Контролировать работу назначили Саида и еще двух человек из его группы. Применять к заложникам силу не пришлось.

Боевики закрепились в селе, заняв круговую оборону. Жители покинули село или пополнили число заложников. В это время федералы окружали Первомайское. Террористам ничего не оставалось делать, как готовиться к обороне. Теперь окопы рыли все, до кровавых мозолей на руках. Командиры распределили сектора обстрела, рубежи обороны и время дежурства и отдыха среди боевиков.

***

Командира батальона специального назначения, стройного, среднего роста молодого офицера с уставшими  глазами, вокруг которых раньше времени появились легкие морщинки, срочно вызвал к себе начальник разведки.

В разведотделе офицеры, во главе с начальником разведки, склонившись над картой, что-то напряженно обсуждали. Наконец, подняв глаза от карты, начальник разведки сказал:

– От вас, товарищ майор, три группы для разведки и блокирования села Первомайское. Задача не совсем обычная. Боевое распоряжение получите через час.

…Весть о нападении чеченских бандитов на Кизляр давно облетела группировку федеральных сил в Чеченской республике, поэтому команда начальника разведки не была неожиданностью для спецназовцев, и они были готовы ее выполнить.

Комбат лично возглавил подготовку групп, объединив их в один отряд. Вскоре из состава 1-й, 2-й и 3-й роты было выделено по группе. Людей отбирали самых проверенных, повоевавших не менее полгода. Все знали – если говорят, что операция продлится три дня – надо готовиться как минимум на неделю.

Загрузились всем необходимым под завязку: продовольствие, боеприпасы, инженерное имущество и медикаменты были выданы согласно заявок командиров. Для переброски отряда КП[2] авиации предоставил три вертолета Ми-8. Вечером одетых в белые масхалаты спецназовцев десантировали посадочным способом в двух километрах северо-восточнее Первомайского. Группа капитана Брагина, невысокого роста, белобрысого с красным, обветренным лицом офицера, как наиболее подготовленная получила самый опасный участок. В этом месте каналы и дамбы затрудняли обзор и позволяли скрытно подойти к позициям разведчиков. Две оставшиеся группы разместились правее.

С позиций разведчиков село было хорошо видно невооруженным глазом, а в оптику можно было видеть даже силуэты боевиков, мелькавшие в оконных проемах.

Боевики были в лучшем положении, чем федералы, так как находились в теплых домах. В первое время подача электричества в село прекращена не была, и террористы смотрели по ОРТ программу «Время», узнавая последние новости и следя за развитием событий вокруг села. Тем не менее, подразделения федеральных сил готовились к штурму села. Периодически велся обстрел позиций боевиков и разведка подступов.

***

Когда наступила ночь, группа капитана Брагина в составе десяти человек выдвинулась на окраину села. Тихо подобравшись к ближайшим строениям, разбитые на тройки бойцы заняли удобные позиции и стали наблюдать за происходящим. Вскоре из дверей ближнего дома вышли двое вооруженных людей, о чем-то тихо переговариваясь. Тройка сержанта-контрактника Фролова оказалась в пяти метрах от боевиков. Сержант принял решение захватить их в плен. Выйдя из-за забора, разведчики начали приближаться к боевикам, но под ногой одного из них предательски хрустнула ветка. Боевики обернулись и увидели возле себя разведчиков. Один из боевиков, державший в руках автомат, попытался выстрелить, другой только испуганно вскрикнул. Три почти одновременных автоматных очереди повалили их на землю.

– Всем отход! – передал по радиостанции Брагин. Разведчики, уже не маскируясь, побежали к своим позициям. В доме, из которого вышли бандиты, ожил пулемет, из соседних домов начали стрелять из автоматов. Ярким светом прорезала небо осветительная ракета.

Как только последний из разведчиков пробежал вдоль забора до спасительного угла кошары, забор был насквозь продырявлен пулеметными очередями. Щепки от него летели в разные стороны, отчетливо видимые в дрожащем свете ракеты.

Дальше группа отходила по тройкам: одна тройка бежит, две – ведут огонь. При этом один из разведчиков стрелял очередями, два других – одиночными выстрелами. Сделав одну очередь или два одиночных выстрела, приходилось откатываться в сторону, так как на месте, откуда велся огонь, появлялись фонтанчики от пуль боевиков.

– Вызовите огонь минометов! – передал командиру отряда по радиостанции Брагин. Через полминуты засвистели мины, ложившиеся точно вдоль края села, отсекая боевиков от спецназовцев.

Открыли огонь две другие группы, находившиеся на позициях. Под прикрытием всей, свалившейся на боевиков, огневой мощи, разведчики продолжали отходить. На пути попался арык, который они ранее не заметили. По нему группа вышла к своим. Чуть позднее Брагин решил заминировать этот арык, чтобы террористы не смогли неожиданно подобраться к позициям отряда.

***

Салман Радуев очень нервничал, срывая зло на своих подчиненных. Хватался за трубку спутникового телефона и звонил Аслану Масхадову и Шамилю Басаеву. Требовал, чтобы его вытащили из западни. Масхадов обещал помощь, но на это требовалось несколько дней.

Боевики устали от бессонных ночей и обстрелов, сказывалось и сильное нервное напряжение. Опасность исходила не только от федеральных сил, но и от заложников, за которыми требовался постоянный контроль. Никого из заложников не отпускали, за исключением двух. Со слов боевиков Саид узнал, что их отпустили за отличное рытье окопов.

Начался штурм села. Федералы шли цепью с восточной стороны. Это были лучшие спецподразделения. Одетые в специальные бронежилеты и каски с забралом, они были похожи скорее на космонавтов, чем на бойцов. Их бронежилеты автоматные пули не брали. Было видно, как спецназовцы падали от попаданий, но вставали и продолжали двигаться вперед. Вести огонь по наступающим было опасно: стрелявшего тут же засекали и, если он не менял позиции, то неминуемо погибал или получал ранения.

Боевики стали покидать позиции и отходить к центру села. Их состояние близилось к панике. Только самые отважные продолжали оставаться на позициях и вести огонь.

Радуев вышел по радиостанции на частоту федеральных сил и потребовал прекратить штурм, в противном случае пообещал начать расстреливать заложников. Он приказал подчиненным, чтобы на пути штурмующих поставили живую стену из заложников. Был ли этот приказ выполнен, Саид не знал, но штурм вскоре прекратился. Когда начало темнеть, федералы отошли на исходные позиции.

Боевики тоже смогли перевести дух. Собравшись в домах, они отдыхали, кто-то готовил пищу. Пожилой низкорослый чеченец, пытаясь поднять боевой дух соплеменников, рассказывал, как они обороняли Грозный:

– Сейчас федералы поумнели. А, помню, в Грозном мы им хорошо дали. Наш отряд оборонял центр города. У нас все было продуманно. Жители ушли из домов, оставив их открытыми. На столах были продукты, которые не портятся, и выпивка. Так что мы всегда были и сыты, и слегка пьяны. Нами были изучены все сквозные проходы в домах и переходы через дворы на соседние улицы, – он помолчал, прикуривая сигарету. – Так вот, когда армейская колонна, словно гусеница, вползла на улицу, где была подготовлена западня, мы поднялись на верхние этажи домов и как дали... Расстреляли из гранатометов бронетехнику, людей закидали гранатами и изрешетили в упор. Никто из российских солдат не смог оказать нам достойного сопротивления. Сидевшие на броне погибли от пуль и гранат, а те, кто был внутри боевых машин, сгорели в них.

Боевики слушали, затаив дыхание, а пожилой чеченец продолжал:

– Бронетехника была бессильна, потому что стволы пушек и пулеметов не могли подняться на достаточную высоту, чтобы стрелять по нам. Все машины пожгли с гранатометов.

Рассказчик глубоко затянулся и медленно выпустил струю дыма под потолок:

– Знаете, как там пахло паленым человеческим мясом? Они громко кричали от страха. Сначала мы перебили офицеров. Без них солдаты сбивались в кучу, превращаясь в огромную живую мишень. Их или брали в плен, или расстреливали. Так мы разбили несколько колонн, – он снова затянулся. – Но русские быстро научились воевать, поменяли тактику. Стали действовать ночью. Нас спасало знание всех проходов и возможность быстро отойти после атаки. Мы очень долго держали центр Грозного.

– Почему же тогда вы сдали город? – не удержался Саид.

– Трудно сказать... Федералы умнели день ото дня, нам становилось сложнее. Мы очень устали, многих поубивало. Началось дезертирство. Масхадов говорил, что если мы продержимся еще немного, то победа обеспечена: Россия ввела в бой свои последние резервы – спецназ и морскую пехоту. Все оказалось не так. Поэтому я здесь... – закончил свой рассказ старый боевик.

***

При свете керосиновой лампы Радуев собрал совещание. Настроение у всех было подавленное. Масхадов обещал только отвлекающие удары по блокпостам у Азамат-Юрта и моста через Терек. Басаев вообще не обещал ничего, а давал только советы начать расстрел заложников и тогда федералы сами выпустят боевиков, находящихся в окружении. Все это означало, что помощи не будет, и выходить из окружения придется самим. В удачный исход акции уже мало кто верил.

Саид стоял у дверей на посту и слышал происходивший разговор. Когда совещание закончилось, он подошел к Турпалу и командиру по кличке «Батя».

– Я знаю, как выйти из окружения. Я живу недалеко от этих мест, по ту сторону Терека и все здесь хорошо знаю.

– Говори, как? – чуть не закричал «Батя».

Саид рассказал, что от села в сторону Терека ведет небольшой арык, по которому можно пройти незамеченными почти до леса, примыкающего к реке. Лес укроет от огня федералов и позволит выйти к реке. Там через Терек проложена труба газопровода, по которой можно спокойно перейти на Чеченскую территорию. До войны по этой трубе спокойно проезжали на мотоциклах. На той стороне реки начинается большой лесной массив, который позволит рассредоточиться и мелкими группами разойтись по домам.

«Батя» пошел докладывать это предложение Радуеву. Через некоторое время вызвали Саида. Салман Радуев и остальные командиры боевиков внимательно выслушали Саида и после короткого совещания Радуев сказал:

– Аллах с нами! Будем выходить!

***

Началась подготовка к прорыву. Решено было, что первыми пойдут смертники и заложники. За ними – основная группа, в которой пойдет Радуев, также в окружении заложников. На участке прорыва специально сохраняли тишину. Наблюдатели все время осматривали этот участок и докладывали обстановку. Было установлено, что там примерно пятьдесят человек федералов, бронетехники у них нет. Шанс прорваться у боевиков был. К полуночи, соблюдая тишину и светомаскировку, все группы собрались на северо-западной окраине Первомайского. Сюда же согнали заложников.

Саиду пришлось идти в первой группе, так как он хорошо знал эту местность. Впереди пустили милиционеров, находившихся в заложниках, за ними пошли арабы и чеченцы-смертники. Ночь была темная и хорошо скрывала боевиков. До позиций федералов оставалось каких-то пятьдесят метров. Турпал, находившийся среди смертников, вскинул гранатомет на плечо...

***

Чтобы обезопасить себя от неожиданного прорыва боевиков, спецназовцы каждую ночь выставляли засаду – при попытке подойти к позициям, боевики будут встречены неожиданным фланговым огнем.

В эту ночь в засаде находилась группа капитана Брагина. Все было спокойно, боевики активности не проявляли. Изредка доносились отдельные выстрелы с противоположной стороны села. Резко похолодало, и около трех часов утра командир отряда разрешил группе вернуться.

После ее возвращения, минеры закрыли подходы к позиции двумя минами ОЗМ-72[3]. Уставшие бойцы грелись у костра и готовились к отдыху, раскладывая боеприпасы и снаряжение. В это время один из наблюдателей крикнул:

– Там какое-то движение!

– Не может быть, смотри внимательно. Наши только что оттуда вернулись, – ответил ему кто-то из командиров.

Опять воцарилась тишина, но через минуту раздался гранатометный выстрел и крик «Аллах акбар!». Разведчики быстро заняли свои позиции. Буквально из-под земли, прямо перед разведчиками, вырастали тела боевиков, и падали возле дамбы, сраженные пулями. Сработали две мины, уложив не менее десятка боевиков, раздались вопли. Кто-то из боевиков прокричал по-русски: – Бери левее, здесь мины! – и основной поток боевиков пошел на позицию соседней группы. Бой практически перешел в рукопашную схватку. Разведчики только успевали поворачивать стволы автоматов, стреляя от пояса, не целясь в выскакивавших на расстоянии трех-четырех метров из темноты бандитов. Потери были и у разведчиков: погиб пулеметчик, оказался раненым в голову командир группы Стогов. Сержанты Фролов и Пронько чудом остались живы. Их автоматы были пробиты пулями в нескольких местах, но их не задело. Бойцы не успевали менять магазины автоматов, чтобы сдержать натиск боевиков. Преимущество последних было более чем десятикратным. Разведчики и боевики смешались: побеждал тот, у кого оказалась лучше личная выучка. Находившиеся рядом десантники не могли помочь огнем. Не могла помочь и артиллерия с авиацией. Боевикам удалось вытеснить разведчиков с центра позиций. За ним, на удалении пятидесяти метров, стояла палатка, возле которой горел костер. Это была хорошая мишень для боевиков.

[1] Снайперская винтовка Драгунова.