С.В. Осипов

Чтобы понять, насколько неоднозначными и порой абсолютно противоположными мнениями наполнено отношение российского общества к собственной истории, совершенно не нужно трудиться. Достаточно зайти в комментарии под фильмами Юрия Дудя и Алексея Пивоварова про Колыму и пакт «Молотова – Риббентропа» или под публикациями сообщества «Белый светоч» в самой популярной российской социальной сети.

В одном случае мы наткнемся на средоточие либеральных настроений в духе «Сталин – негодяй, «подружился» с Гитлером и при этом не забыл собственными руками уничтожить сотни миллионов русских», а в другом – сборник схожих по семантике, но уже из лагеря крайне правых монархистов, высказываний о «тупорылых коммуняках, трупами заваливших и своих братьев, и немцев». Этот пересказ довольно вольный, но при этом весьма точно отражает сложившийся нарратив.

Действительно, советское наследие в истории современной России – крайне внушительный план, осмысление которого не закончится еще очень долго. Но стоит ли оценивать его с позиций самобичевания, покаяния перед всем «цивилизованным миром» за деяния «кровавых вождей», вместо того, чтобы принять исторические факты как сложившуюся данность и попытаться взглянуть на них с точки зрения интересов собственной страны, забыв о том, кто там как и на нас посмотрит? Ведь все те же граждане Запада, особенно в Великобритании, не спешат извиняться перед индийцами, пакистанцами, южноафриканцами и другими народами, населяющими бывшие британские территории, за века колониального прошлого и, безусловно, имевшего место угнетения.

В этом контексте имеет смысл обратиться к публикации Юрия Полякова «Битва за память», так как выдержки из нее помогут наглядно проиллюстрировать описываемые в этом материале мысли. Эти рассуждения о переосмыслении значения Дня Победы достаточно универсальны и подходят к любым движениям общественной русской мысли относительно отечественной истории в целом.

«Первоначальный образ войны в общественном сознании стал меняться давно, несколько десятилетий назад: победительно-агитационный пафос уходил на второй план, а на первый выступали страшные жертвы и лишения, которые были принесены нашим народом на алтарь Победы. В прозе и стихах литераторов-фронтовиков становилось все больше жестокой правды, прежде беспощадно вымарываемой военной цензурой, не выпускавшей в свет ничего, что может нанести вред замыслам командования и боевому духу личного состава. К осмыслению нравственного, исторического опыта войны подключилось и поколение людей невоевавших, наследников Великого Одоления. Конечно, часто «ужесточение» темы сталкивалось с ужесточением контроля. Известно, как трудно шел фильм Алексея Германа «Проверка на дорогах», как не сразу пробилась к читателям окопная проза Вячеслава Кондратьева, как тяжело возвращал в историю Иван Стаднюк генерала Павлова. Добавлю, что спустя тридцать лет после смерти Дмитрия Кедрина мы все еще не могли опубликовать в «Московском литераторе» его стихи о хлебных очередях в военной Москве. <…>

Конечно, можно за это, как, например, режиссер Смирнов, которому помотали нервы с фильмом «Белорусский вокзал», возненавидеть Советскую власть заодно с местом своего рождения. Это, кстати, стало ныне просто каким-то заболеванием. Подобно тому, как иной охтинский хулиган, получавший в свое время по шее от городового, объявлял себя после Октябрьской революции участником штурма Зимнего или на худой конец жертвой режима, так сегодня множество писателей-лауреатов и режиссеров-делегатов оказались вдруг жертвами коммунистов и жестоковыйными диссидентами с партбилетами в карманах.

Но ведь на те же трудности, связанные с утверждением нового слова о войне, можно взглянуть и по-другому. Страшная угроза уничтожения потребовала выработки и внедрения в умы воюющих людей особенного, победно-жертвенного мировосприятия, ставшего, между прочим, таким же оружием, как «катюши» и «тридцатьчетверки». Но человек устроен так, что, выжив и сняв гимнастерку, он порой до конца жизни донашивает в душе психологию «передовой», которая оказывается сильнее более передовой идеологии мирного времени» [5, с. 293–294].

Данная тенденция видится нам следствием эффекта, оказываемого как литературными произведениями, так и другими источниками массовой культуры, активно поддерживаемого отечественным эстеблишментом. Психологическая наука учит при анализе поступков человека искать их мотивы в прошлом, пытаясь выявить и осмыслить предпосылки из фактов биографии. Так мы и поступим, ведь, к счастью, за примером ходить далеко все так же не придется.

Пару лет назад, а именно в декабре 2018 года в Москве на одноименной московской улице был торжественно открыт памятник писателю Александру Солженицыну, чье столетие отмечалось в тот день. Сам Александр Исаевич на мероприятии не присутствовал по очевидным причинам, но можно быть уверенным, произошедшее и сказанное ему бы наверняка понравилось.

На открытии памятника присутствовал президент России Владимир Путин, произнесший весьма трогательную речь, к тексту которой стоит обратиться: «Будучи в изгнании, Александр Исаевич никому не позволял пренебрежительно, зло говорить о своей Родине, противостоял любым проявлениям русофобии… Его сердце, душа, раздумья были наполнены одновременно и болью за Отечество, и безграничной любовью к нему. <…> Александр Исаевич был настоящим патриотом России» [4].

Президент также рассказал, что хорошо помнит свои встречи с писателем, «его мудрость, взвешенность, глубокое понимание слова». Информационный шум вокруг этого события не утихал достаточно долго, и в его рамках оказалась примечательной фраза вдовы Александра Исаевича – Наталии Солженицыной. В интервью интернет-изданию «Газета.ру» на вопрос «Что прежде всего Путин ценит в наследии Солженицына?» она ответила: «Я предполагаю, что он видит в Солженицыне зрячего патриота и государственника, каким Солженицын, безусловно, и был» [1].

Очень лестное замечание, но что еще может сказать любящая женщина о своем покойном муже, учитывая, что со временем из памяти постепенно выветриваются факты, оставляя вместо себя идиллические, почти мифолигизированные картины. Подобные высказывания, как и от Наталии Солженицыной, так и от президента, ничем иным, как укоренившимся в сознании мифом, не являются. И вот почему.

Действительно, находясь в «изгнании», Александр Исаевич никому не позволял зло говорить о своей Родине, ведь он вполне успешно справлялся с этой задачей самостоятельно. Стоя за трибуной в Гарварде, он призывал юных прогрессивных американцев прийти и спасти бедствующий советский народ от коммунистической тоталитарной чумы. На выступлении в сенате Солженицын пошел еще дальше и недвусмысленно намекнул сенаторам на то, что можно и сбросить на «отечество», за которое он так радел, атомную бомбу, ведь слова в споре с СССР он считал бесполезными. И тем красноречивее выглядит заявление писателя о том, что американские власти слишком медлят, не осуществляя им предложенное.

Складывается очевидная картина, что Солженицын ненавидел социалистический строй, при котором жил, разочаровался в демократии, в которой видел спасение русского народа, а также и в российском ее варианте. Но понятие «отечество» включает в себя не только госаппарат, но и прежде всего народ, который в этом отечестве проживает.

И совершенно непонятно, о чем думает президент России, рассыпаясь в комплементах одному из главных русофобов ХХ века, и действительно ли он так считает.

Кто-то может оправдать Александра Исаевича тем, что он находился в «ужасающих» условиях ГУЛага, терпел унижения и насилие, тяготы и лишения, регулярно устраиваемые советским правительством, но эти кто-то просто недостаточно знают.

Взять хотя бы общеизвестный факт успешного лечения от рака, которое оказывалось Солженицыну – ссыльному политзаключенному, оказавшемуся в лагере по обвинению в «антикоммунистической деятельности». Отчего бы советской власти, которой, как утверждают многие либералы, Солженицын был как «кость в горле», просто не дать своему идеологическому врагу спокойно умереть? Ведь даже «Новичок» использовать не нужно, все уже готово – но нет, Александра Исаевича спасают, а в 1957 году даже реабилитируют. Все это напоминает актуальные события с одним известным блогером, не так ли?

Далее при активнейшем участии Твардовского, тогдашнего редактора «Нового мира», и с личного разрешения Никиты Сергеевича в 1962 году публикуется «Один день Ивана Денисовича», буквально в момент делающий Солженицына знаменитым. В том же году, кстати, он был принят в Союз писателей СССР.

Однако в последующем воззрения Солженицына на действительность вновь (но далеко не в последний раз) расходятся с линией партии и его отношения с властью ухудшаются.

Постепенно Солженицын теряет расположение Хрущева (отказ в публикации «В круге первом», неудача в соискании Ленинской премии), а после прихода к власти Брежнева писатель и вовсе практически лишен возможности легально печататься и выступать. В 1965-м КГБ конфискует архив прозаика, в который входят его наиболее антисоветские произведения («Пир победителей», «В круге первом»). С этого времени Солженицын начинает вести активную диссидентскую деятельность, выступает с речами, обличающими существующий социалистический строй, дает интервью иностранным журналистам, а в 1970-м выдвигается на соискание Нобелевской премии по литературе и получает ее «за нравственную силу, почерпнутую в традиции великой русской литературы».

Итогом всех этих событий является решение руководства страны на заседании Политбюро лишить Солженицына советского гражданства и депортировать. Диссидент был арестован по обвинению в измене Родине, а затем выслан из СССР.

В период с 1976 по 1994 год Солженицын живет и работает в США, до 1976 года проживал в Швейцарии. В изгнании работает над эпопеей «Красное колесо» и множеством других произведений. Открыто заявляет о своих православно-патриотических взглядах, призывает американское правительство, носителя высших демократических ценностей, спасти несчастный, находящийся в бедственном положении советский народ от рук стяжателей-коммунистов.

После развала Советского Союза, к которому ощутимо приложил руку сам писатель, закладывая в сознание населения СССР мысль о срочной необходимости освободительных перемен во избежание неминуемой гибели, по приглашению президента России Бориса Ельцина в 1994 году, Солженицын возвращается на строящуюся по демократическим «лекалам» Родину. Но и тогда путь, по которому страну ведут новые лидеры, не устраивал Александра Исаевича, он не похож на тот, который предложил сам Солженицын в эссе «Как нам обустроить Россию». В 1998 году писатель был награжден орденом Святого Андрея Первозванного, но отказался от него с формулировкой: «От верховной власти, доведшей Россию до нынешнего гибельного состояния, я принять награду не могу».

Примечательно, что это сказано человеком, активно боровшимся за демократические свободы и ценности, которых в 1990-х было в избытке. Из вышеописанного можно сделать вывод, что Солженицыну просто было важно перманентно оставаться в оппозиции любому общественно-политическому устройству, чтобы быть на слуху, ведь у вечно недовольных всегда находится множество сторонников, и совершенно не важно, что и почему этих самых недовольных не устраивает.

Но все же отыскать логическое обоснование мотивации настолько сильного искажения исторических событий, допущенного Александром Исаевичем в своих произведениях, в частности в «Архипелаге ГУЛаг», при подсчете общего количества репрессированных, представляется маловероятным.

В начале 1990-х годов вышло исследование научного сотрудника Института российской истории РАН, историка политических репрессий Виктора Земского с полной критикой советских репрессий: «Итого получается, что репрессированными в самом широком смысле слова можно счесть 76 сотен тыс. человек, в том числе умерли в связи с репрессиями                     19 сотен тыс. А в "Архипелаге ГУЛаг" и других публикациях Солженицына приведены числа в десятки раз большие. Он говорит о 60, по меньшей мере, миллионах репрессированных, в том числе о десятке, двух десятках млн убитых и умерших в результате репрессий. То есть его данные завышены в десятки раз» [2].

Учитывая факт ознакомления Солженицына, не раз утверждавшего, что он читает все материалы и публикации, связанные с темой репрессий, с работой Земского, сложить верное представление об Александре Исаевиче как о личности труда не составит.

Оттого еще более дико осознавать масштаб общественного заблуждения относительно места и значения Солженицына в российской литературе и истории. Особенно на примере полемики вокруг высказывания Юрия Полякова о целесообразности столь масштабных праздничных мероприятий по случаю юбилея Александра Исаевича и той обструкции, которой подвергся Поляков от представителей либеральной интеллигенции. А ведь Юрий Михайлович не сказал ничего крамольного: «Нынешний заблаговременный предъюбилейный ажиотаж в связи с приближающимся столетием А.И. Солженицына, на мой взгляд, выглядит в какой-то мере неуместным. Не стану обсуждать литературно-художественные достоинства его творений, однако вынужден заметить: Солженицын не просто уехал в свое время из Советского Союза (а СССР, хотим мы того или нет, по сути одна из политических версий исторической России), но фактически призывал американцев начать против него войну.

Никто не предлагает вычеркнуть Солженицына из списка выдающихся соотечественников, но и культовую фигуру из него лепить явно не следует. Чтобы деятели культуры молодого поколения не делали для себя заведомо порочных выводов. В противном случае власть всегда будет видеть перед собой потенциал для очередного болота» [3].

Остается только догадываться, какой предстанет историческая память в момент, когда вырастет поколение россиян, воспитанное на «Архипелаге», включенном в список школьной литературы, ведь «гомерические оценки сложнейшей эпохи Ленина – Сталина, помещенные в эту книгу, серьезно расходятся с данными исторической науки и здравым смыслом. Однобоко понятое прошлое воспитывает ненависть к собственной стране и порождает гражданское болото» [2].

Использованные источники:

1. Братерский А. В Америке Солженицын тоже не пришелся ко двору [Электронный ресурс] // Газета.ru. – 2018. – URL: https://www.gazeta.ru/ social/2018/12/11/12090493.shtml?updated.

2. Жить не по лжи или чествовать Солженицына? [Электронный ресурс] // Накануне.ru. – 2014. – URL: https://www.nakanune.ru/articles/19521/.

3. Мнение районного масштаба. Как главный редактор «Литературной газеты» указал на место Александра Солженицына в истории России [Электронный ресурс] // Российская газета. – 2014. – № 218. – URL: https://rg.ru/2014/09/25/solzhenicyn.html.

4. Путин приехал на открытие памятника Солженицыну [Электронный ресурс] // НТВ. – 2018. – URL: https://www.ntv.ru/novosti/2120442/.

5. Поляков Ю.М. Желание быть русским. Битва за память. – М., 2018.