Говоря о государстве и используемых им технологиях контроля, нужно понимать, что речь идет не только об однонациональном или многонациональном государстве, отделённом от других собственными границами, но и о тотальном государстве. Необходимо также учесть, что само понятие тотального государства, под влиянием многих политических и экономических фактором значительно изменилось. В XX веке, в эпоху больших нарративов, немецкий юрист Карл Шмитт [1] выдвинул собственную концепцию тотального государства как крайней формы «самоорганизации общества». Наше понимание термина тотальное государство намного отличается от понятия, предложенного немецким юристом: во-первых, в своей деятельности власть такого государства стремится контролировать обширные территории, преодолевая барьеры в виде государственных границ; во-вторых, «общество» как культурный и экономический союз разных слоев населения постепенно теряет полномочия государственного управления, уступая место номенклатуре; в-третьих, имеет место нравственная легитимизация «социальных девиаций» т.е. разрушение устоявшейся системы ценностей «общества».

Под тотальным государством следует понимать особую форму политического устройства, при которой единое управление всем человечеством осуществляет малочисленная группа людей, обладающих значительными материальными благами, а также широкими возможностями контроля.

Постепенное воплощение концепции тотального государства сопровождается методичным внедрение технологий тотального контроля. Прогресс в развитии IT-сферы, в частности цифровых технологий, значительно облегчили задачи так называемой «мировой закулисы». А Интернет, долгое время остававшийся убежищем для многих пользователей, стремящихся к сохранению своей анонимности, стал абсолютно прозрачен.

Я, как и многие, убежден, что «цифровое закрепощение» было начато США после терактов 9 сентября 2001 года. События 9/11 стали той отправной точкой борьбы с терроризмом, в рамках которой США начали процесс развертывания тотального контроля за собственным населением.

Не все придерживаются такого мнения. Другие считают, что сама логика власти подразумевает постепенное усиление контроля со стороны государства за обществом. Однако это утверждение можно оспорить: глобальная слежка не вызвала бы одобрения у населения, поэтому властям США понадобился благовидный предлог, которым стала борьба с терроризмом. Тем не менее защитники гражданских свобод выступали с критикой «Патриотического акта» [2], однако, их старания не увенчались успехом.

«Патриотический акт» давал юридические основания для сбора всех телефонных разговоров, их записей и электронных письмах – решение суда для этого действия не требовалось. Кит Александер, директор Агентства национальной безопасности (АНБ) в 2005-2014 гг. утверждал: «Да, я считаю, что в интересах страны поместить все телефонные записи в сейф, чтобы мы могли их обыскать, когда это потребуется стране». [3]

В то же время развиваются корпорации по разработке и производству мобильных устройств и персональных компьютеров. Их роль в процессе осуществления тотального контроля существенна.

Многие годы Apple была лидером в вопросах конфиденциальности. Закрытая мобильная операционная система не допускала «вторжения» в устройство стороннего ПО. Однако недавние заявления компании заставили усомниться пользователей в том, что Apple с уважением относится к конфиденциальной информации.

В августе 2021 года Apple объявила о планах встроить в свою систему хранения и передачи данных «бэкдор» — возможность несанкционированного доступа к данным или персонального управления операционной системы в целом. Проще говоря, разработчик может самостоятельно осуществлять некоторый перечень действий с мобильным телефоном, независимо от согласия его владельца.

Компания ввела эти меры под видом «защиты детей» от нежелательного контента. Однако сделанные разработчиком заявления о методах борьбы с деструктивным контентом отличаются от тех, которые пользователи техники Apple видят на практике.

Компании заявляла, что будет проверять фото при загрузке в iCloud – сервис облачного хранения данных. В свою очередь, специальная система будет выявлять их на соответствие деструктивному контенту, и, в случае совпадения, отправлять соответствующие запросы в правоохранительные органы. В действительности же ситуация представляется следующая: система через «бэкдор» получает доступ к изображению экрана мобильного телефона, анализирует его и самостоятельно отмечает нежелательный контент. К сожалению, система контроля была внедрена сравнительно недавно, однако, уже сегодня можно говорить о практике «теневых банов» - запрете доступа пользователей техники Apple к определенному виду контента. Содержимое некоторых сообществ и групповых чатов в мессенджере Telegram оказывается недоступно для мобильной техники, работающей на системе iOS, в то время как пользователи других систем (таких как Android) имеют свободный доступ в эти же сообщества и групповые чаты.

Совершенно очевидна опасность такого регулирования. Корпорация, обладая специальными возможностями, ограждает пользователя от контента, с которым тот желал бы ознакомиться. Нельзя утверждать, что корпорация в таком случае может самостоятельно устанавливать рамки дозволенного. Эта привилегия полностью принадлежит лишь государству. Очевидна его связь с корпорацией – ведь она, по сути, становится «государственным надзорным органом». Корпорация не имеет права применять насилие в отношении собственных пользователей – монополия на насилие остается только у государства. Право решать, что приемлемо, также остается за ним. В целом можно согласиться с Эдвардом Сноуденом: «Мы являемся свидетелями создания всевидящего ока — каждый iPhone будет искать всё, что захочет Apple, или на что Apple укажут сверху. Они изобретают мир, в котором каждый покупаемый вами товар больше всего лоялен не своему владельцу, а кому-то ещё». [4]

Внимание «мировой закулисы» пристально нацелено на мировые корпорации. Они представляют собой органы «новой цензуры», осуществляющей надзор за веб-пространством. Корпорации – один из важнейших элементов осуществления системы тотального контроля.

Медиакомпании, главным инструментом которых являются социальные сети и иные платформы для коммуникации, также являются важным элементом в этой схеме, однако, обладают другими функциями. Мобильный устройства и персональные компьютеры – продукты человеческой деятельности наравне с социальными сетями, однако, во втором случае разработчик заинтересован не столько в осуществлении контроля за продуктом своей деятельности, сколько за управлением реакции пользователя. Проще говоря, в процессе создания и последующего управления техникой разработчик оперирует «hardware» (аппаратное обеспечение) и «software» (программное обеспечение), в то время как в человеке ему важен «wetware». [5]

В контексте построения системы тотального контроля социальным сетям приписывается функция управления поведения. Необходимо понимать, что социальные сети – это прежде всего средство коммуникации, которое может быть использовано для зла и для добра. Тем не менее, зачастую мы наблюдаем служение именно первому.

Я полностью разделяю позицию социолога Маршала Маклюэна, предостерегавшего общество: «И по мере того, как наши чувства выходят наружу, Большой Брат проникает вовнутрь. Поэтому если мы не сумеем осознать эту динамику, то в один прекрасный день окажемся погруженными в атмосферу панического страха, приличествующую тесному мирку племенных барабанов с его всеобщей взаимозависимостью и вынужденным сосуществованием». [6] И дело не в информационном пузыре, в котором оказывается активный пользователь социальных сетей, а в том чувстве отрешенности, одиночества, в котором пребывает отдельная личность, и состоянии разрозненности, в которой пребывает общество в целом.

Нужно признать, что порой социальные сети помогают обществу консолидироваться в борьбе за гражданские права, однако, нужно понимать, что «мировая закулиса» никогда не допустит сопротивления на собственной территории.

Таким образом, для создания и поддержания власти тотального государства необходима система тотального контроля. В настоящее время она активно развивается: появляются новые формы надзора и управления отдельной человеческой жизнью и всего человечества в целом. Эпидемиологическая ситуация создала неблагоприятные обстоятельства для массовых выступлений гражданского общества, и, пользуясь этим, правительства делают нашу жизнь более «прозрачной». При этом, сложно предсказать, сколько еще продлится «цифровое закрепощение».

Примечания:

1. Карл Шмитт основывается на высказывании Эрнста Юнгера о «тотальной мобилизации», об этом автор пишет в «Понятии Конституции» (1931) – первом томе «Замечаний к публичному праву настоящего времени».

2. «Патриотический акт» (англ. USA PATRIOT Act) — федеральный закон, принятый в США в октябре 2001 года, который даёт правительству и полиции широкие полномочия по надзору за гражданами.

3. Kimberly Dozier «Senators: Limit NSA snooping into US phone records» 27.09.2013 URL: https://web.archive.org/web/20131029003314/http://bigstory.ap.org/article/senators-limit-nsa-snooping-us-phone-records

4. Эдвард Сноуден. ВСЕВИДЯЩИЙ «IPHONE»: APPLE ОБЪЯВИЛА ВОЙНУ ВАШЕЙ ПРИВАТНОСТИ (пер. Михаил Дрягунов) 31.08.2021 URL: https://telegra.ph/VSEVIDYASHCHIJ-IPHONE-APPLE-OBYAVILA-VOJNU-VASHEJ-PRIVATNOSTI-08-31

5. «wetware» — термин, появившийся по аналогии с «хардом» и «софтом» из области компьютерной техники. В общем смысле описывает элементы ЦНС и человеческого разума. Префикс «wet» отсылает к воде, которая обнаруживается во всех живых организмах.

6. Маршалл Маклюэн развивал свой концепт «глобальной деревни» в работе «Галактика Гутенберга» (1962).