****

Над полем луна покачнулась,
И птицы поют вдалеке.
Не спит моё сердце, очнулось,
Волнуется о пустяке.

Ещё одну вспомнило глупость,
Оброненные слова.
И будто клянет мою дурость
На дереве глухо сова.

Всё каплет и каплет устало,
И шум не даёт мне уснуть.
И сердце пытливое стало
В безудержной грусти тонуть.

«Нельзя упиваться печалью», -
В потемках начну рассуждать.
И небо полночное хмарью
Туманной затянет опять.

Сомкнутся глаза голубые,
В окошке погаснет свет.
Волнуется, словно впервые,
Не спит моё сердце, нет…

Прощай

В степи широкой глянешь - ни души,
И в грусти тайной сердце вдруг сожмется.
По окаемке неба мельтешит
Прощальным светом мартовское солнце.

И, вроде, даже ветер стал теплей,
И всё вокруг в мгновение ожило.
Но я стою один среди полей,
И вдаль уходит голос моей милой.

Прощай, любовь!.. Средь белых лепестков
Печаль повисла в тишине покойной.
Я вновь один, и без былых оков
Мне тяжелее все ж в ночи бессонной.

И, вроде, даже катится слеза,
И каплет на листок седой душицы.
И глянут в даль тревожные глаза,
Чтоб, Господи, в последний раз проститься...

В степи широкой глянешь - ни души,
И сердце тонет в тайной грусти вновь.
На небе звёздном месяц мельтешит.
И тот уйдёт... Прощай, моя любовь!..

Ничего

Погода – морось, слякоть. Ну и пусть.
И даже небо спит в перине как бы.
Я, как подсолнух, к солнцу повернусь.
И солнцем будет свет настольной лампы.

И ничего, что льёт который день,
И даже ветра грустное дыханье
Понятно мне. Во всякой суете
Смолкает воля в робкое молчанье.

И вот, под грузом горести своей,
Над книгой я. Тиха моя обитель.
А в голове шумящие полей
Пшеницы колоски растут, как нити.

И всё срастаюсь с миром на листке
Бумаги жёлтой книги позабытой.
Там время, как на белом лепестке,
Срывается с дерев в обрыв открытый.

Я пять минут возьму на перерыв
И взгляд упру в окно опять свой сонный.
Там гром с небес срывается в обрыв,
Взрывается свинцовой килотонной.

И ничего, что льёт, как из ведра,
И даже звезды не видать на небе.
Мне хватит и всего того добра,
Что выпало на мой нелегкий жребий.

Да ночь вокруг, что ждёт, наверняка,
Ещё одно, последнее сказанье…
И как в обрыв, срываются века
И я, и свет, и робкое молчанье…

^{Илл.: Владимир Тупоршин}