Июнь оборвался высокой струной,

Над перевалом мгла нависает,
И под ногами – сплошная жижа.
На склоне фрицев чернеет стая,
И я их, гадов, в прицеле вижу.

Вернётся всё победною весной...

Над перевалом мгла нависает,
И под ногами – сплошная жижа.
На склоне фрицев чернеет стая,
И я их, гадов, в прицеле вижу.

Разговор о Пушкине

Хрущёвский блочный новодел,
Предновогодьем расцветая,
Огней гирляндами зардел
И светом фар железной стаи.

И всё опять, как много лет назад...

Обычный день, не хуже, чем вчера... 
Досадно, что вчерашнего – не лучше. 
Мелькает жизнь в окне: то вечера, 
То нудный дождь сменяет Солнца лучик. 

Я всё время живу невпопад

Ты нигде, и ты везде: 
В листьев шорохе и ветре, 
В яркой утренней звезде 
И в дорожных километрах. 

Разговор о Пушкине

Хрущёвский блочный новодел,
Предновогодьем расцветая,
Огней гирляндами зардел
И светом фар машинной стаи.

Перестройка

Помню: август, восемьдесят пятый...
Тамбур... А вдали Череповец...
Мы студенты - всё же не солдаты,
Пьём с Серёгой - он по водке спец.

Две беды

В одном южном-преюжном городе с русским-прерусским названием грянул гром... «И что?» – спросите?

Недолюбленный октябрь

Я к тебе ходил за вдохновением,
В желтые с подпалами аллеи.
Ты мне в думы золота навеивал.
И они грустили и болели...

Дошел, дожил на той войне...

Все в глушь да в тишь.
Сам – нем и глух.
И птицы лишь
Ласкают слух.