ТЫ 

Ты нигде, и ты везде: 
В листьев шорохе и ветре, 
В яркой утренней звезде 
И в дорожных километрах. 

Бриз и яростный норд-ост, 
Штиль и мощное цунами... 
Нежность - ярость, радость - злость, 
Лёд и свечки тонкой пламя... 

Ты прохладная роса 
И самума вздох смертельный. 
Наслаждений райских сад 
И железный крест нательный. 

Ты молитва и протест, 
Брань и слов любви услада. 
Порицание и лесть, 
Эликсир и капля яда. 

Ты моя и ты ничья, 
Ты слепа', как сокол, зряща... 
Гром и тихий звон ручья, 
Полный рог, пустая чаша... 

То жестока, то нежна, 
То весёла, то печальна... 
То понятна, то сложна... 
Ты - Вселенское Начало! 


ДУША СКОРБЕЛА В ТИШИНЕ 

Душа скорбела в тишине, 
Ждала, когда ты 
Свою утопишь грусть в вине. 
А день-предатель 

Не торопился ночь сменить. 
И как из воска 
Луна. И тлела лампы нить 
В ночном киоске. 

Стоял и выл ты на Луну, 
Смотрел волчищем, 
К стеклу оконному прильнув. 
И как мальчишка 

Дышал и пальцем рисовал 
Одно лишь имя. 
Как будто прочие слова 
Ты с сором вымел. 

Желтела липа за окном. 
Октябрь, сгорая, 
Вставал прозрачным жёлтым днём 
Из неба края. 

И в этот час ты был один 
На свете белом. 
И одинокая в груди 
Душа скорбела... 


ВРЕМЯ 

Потому и быстро 
Время пролетает, 
Что оно как выстрел 
По мгновений стае. 

Или отзвук эха, 
В резонансе сжатый... 
Или годы-вехи 
На вселенской жатве. 

Но, порою, время 
Липнет мягким воском, 
Евнухом в гареме 
Маслом мажет скользким. 

И молчит, и дышит 
Медленно в затылок... 
И проходят тыщи 
Лет в забвеньи стылом. 

Время не потрогать, 
Не увидеть сле́да. 
Время судит строго, 
Скачет, мчится, едет... 

Но, в конечном счёте, 
Время - просто вирус: 
Пули, бомбы, чётки, 
Влитые в папирус. 

Время - вздох и стоны, 
Чья-то смерть и роды, 
Лики на иконах... 
Рак, болезнь Природы... 


РУССКИЙ

Я всё время живу невпопад. 
То чего-то боюсь, то смеюсь. 
Попадаю в жару в снегопад, 
А весною в осеннюю грусть. 

Жизнь свою раздаю за долги. 
А бывает, и просто за так, 
В завываньях январской пурги 
Разменяв припасённый пятак. 

И промозглой дождливой весной, 
И под золотом слёз октября 
То терзаюсь напрасной виной, 
То считаю, что всё это зря. 

То опять невпопад матерюсь, 
И скитаюсь, и пью, и пишу. 
То стихами душу свою грусть, 
Целомудренной верой грешу. 

То, забывшись, усну наконец, 
Прозябая под толщей веков... 
То со смертью шагну под венец, 
То на волю пробьюсь из оков 

И, карабкаясь к свету, вернусь! 
И ещё допою, и смогу 
Зализать свои раны. И пусть 
Станет страшно и тошно врагу! 

В резонанс наших душ не войти, 
Если с нами не пить и не петь. 
Ну а тех, кто пристанет в пути, 
Станем коль не любить, так терпеть. 

А дотоль тишина да метель, 
Да тоска, что спокон – на века: 
Сход народный, колхоз и артель, 
И под пьяную руку строка. 

... Я проснулся опять в январе... 
Лишь позёмка... И всё замело. 
Мне уютно в родимой норе - 
Пусть не сытно, порой, но тепло.