Поселить бы в душу счастье и покой...

Я вижу это не впервые:
Как золотистые шмели,
Из тучи капли дождевые
Летят на яблоко Земли…

Мир из одежды старой вырос...

А на душе опять обида,
Что не вернуть уже тех лет,
В которых не было covida,
Но был в конце тоннеля свет.

Божий дар давно стал карой

Мне вспоминается начало:
Наш старый двор в сенной трухе,
Над ним мелодия звучала
Об одиноком пастухе.

Жизнь без смысла кажется ужасной...

Предо мною открылась дорога
И безбрежная даль без теней.
Почему не пошёл я по ней? –
Думал после я часто и много.

Остаток веры в чудеса...

О, время любви и надежды,
С тобой не увижусь я впредь,
Глазами счастливца-невежды
Мне больше на мир на смотреть.

Я верил в жизнь светло и слепо...

В них ни стати, ни породы.
Вы, наверное, правы,
Это просто переводы
С языка степной травы,

Расскажу вам недавнюю быль...

Жизнь людская не копейка,
Не игра и не игла,
А дорога, что от века
К Богу страждущих вела.

Земное счастье

Детство, солнца диск багровый,
Я гоню вдоль поля стадо.
Мои мысли, как коровы,
Не идут, куда не надо.

Жизнь потаённо хороша...

Увидишь много новых красок,
Увидишь синюю траву,
И персонажей старых сказок
Вокруг увидишь наяву.

Но опять на лист ложатся строки...

От зари бледнеет моя лампа,
Третьи уж пропели петухи,
Что поделать? Не дал Бог таланта
Мне писать весёлые стихи.

Я любовью был нА небо поднят...

А в детстве ты была простой
И мотыльков любила танцы,
О, мне б сказать тогда: “Постой,
Остановись, такой останься!..”

Я счастье спрячу в глубине...

А вот стихи – не отраженье
Небес в реке, а горный сель:
В них и смещенье, и смешенье
Миров незыблемых досель.

Я был в плену у тьмы и страха...

Вы не судите меня строго,
Уже хотя бы потому,
Что не заказана дорога
Туда, где был я, никому…

Как можно не писать о грустном...

Настали злые времена,
Причём. Вселенского размаха.
Не только, думаю, меня
Переполняет чувство страха.

Не оставляй ответа на потом...

Босиком, нескончаемым летом, 
НесказАнного счастья полна, 
Между Ветхим и Новым Заветом 
Васильки собирает она...

Несколько слов о Юрии Кузнецове

Познакомился с Юрием Поликарповичем я в 1993 году в станице Тенгинской. Когда-то в этой станице квартировал полк, в котором служил М.Ю.Лермонтов.

Жизнь пролетела в глупой спешке

Заката дымчатый рубин 
Свалился в облачную грядку. 
Чураясь демонских глубин, 
Опять пишу стихи в тетрадку. 

Душа не знает времён года

Я понимаю, сын не блудный, 
То, что другие не поймут: 
У пережившей столько смут 
Не может образ быть не смутным. 

Победу одержала серость

…А то, что сердце разболелось, 
Ещё не повод для тоски. 
Ведь не планета ж разлетелась 
На крестоносные куски. 

О многом в жизни мне мечталось...

А мой друг живёт у моря, 
Как любой большой Поэт, 
Испытал он много горя, 
Но в душе оставил свет. 

Снова осень в российской глубинке...

Я не гоню печаль свою взашей,
Она мне быть поэтом помогает.
Особенное виденье вещей
Особенную жизнь предполагает.

Мыс Доброй Надежды 

Как ни гнетут тоска, усталость, 
Но я во сне и наяву 
То, что от Родины осталось, 
Как прежде, Родиной зову. 

Наполнен мир дарящей силой...

Событья дня, недели, месяца 
Её волнуют, но слегка. 
Душа иного мира крестница, 
Её Отчизна далека. 

Душа бессмертна, но ранима

Как мало в сердце доброты, – 
Лишь на семью её хватает, 
А с наступленьем темноты 
Боюсь, она совсем растает. 

А истина есть Бог...

Какой бы правда ни была,
Всегда плод Истины она.
Все так. А Истина есть Бог,

В мире все сущее от Бога

Быть непонятым – доля поэта,
Быть освистанным – участь его,
Но когда начинал я про это,
К сожаленью, не знал ничего.

Мир незримый, полный света

Как будто Время, пробегая, 
Здесь вдруг решило отдохнуть, 

Живет в душе неведомая сила

Редакция «Родной Кубани» поздравляет любимого автора “Родной Кубани” с юбилеем!
Желаем Николаю Александровичу здоровья, неисчерпаемого вдохновения, новых творческих побед!

Связной между мирами

Я никогда постичь не в силах: 
Мы золотим на Храме Крест, 
А для детей больных и сирых 
В приютах не хватает мест.

Но вы ко мне придете точно…

Я хотел бы жить по совести, 
Пребывая, не шутя, 
В состояньи невесомости 
Собственной, ну, как дитя. 

Горький триптих

Распутин умер, стал мелеть Байкал. 
И это не простое совпаденье, 
Ускорилось всеобщее паденье, 
И злобный дух еще сильней взалкал.