Помилуй, Господи, меня!
«Нет, не вспомнить уже и не понять, почему, собственно, проблема СТРАНЫ оказалась для нас первичнее и важнее всего того мечтательно личного, что выпестовывалось в душах».
И. Шафаревичу
Патриотизм когда лишь фраза,
Под ней подпишется любой.
Любовью к Родине наказан
Я хитроумною судьбой.
Как будто некуда деваться,
Крестом проклятье сотворя!
Как просто было б расплеваться
И бойко двинуть за моря,
Где время вяло, бремя куце,
Где крест не тяжесть для души,
Где пистолеты продаются
Самоубийцам за гроши.
Но срок истек. Меняясь в роже,
Мои ищейки сбились с ног.
Уж надрывается в прихожей
Тот вызывающий звонок.
Иду на вызов без опаски,
Без сожаленья, видит Бог.
В судейских креслах чудо-маски
Из горько памятных эпох.
Расчеловеченные лица
Спешу не в шутку освежить
Благодарением убийцам
От не желающего жить.
Но мой сарказм не понят. Смазан.
И впредь юродствовать не смей,
Когда заслуженно наказан
Любовью к Родине своей.
***
Только строчкой куцей
вычертится в знаках
Синей и таинственной
ночи гобелен,
По московским улицам
бродят вурдалаки,
что вылазят ночью
из кремлевских стен.
А когда просвищет
дьявола подобье
над кремлевской рамой
сатанинский знак,
загудит кладбище,
заскрипит надгробье,
и вылазит самый
главный вурдалак.
Алчным кличем ухнут
дети вурдалачьи,
и застонут версты,
задрожит земля.
А к утру набухнут
и зардеют ярче
кровяные звезды
в остряках кремля.
***
Я завтра кончаю с этим!
Я завтра иду в побег!
Да будь посильнее, ветер!
Да будь посильнее, снег!
Мне завтра всего дороже
Метель да сосняк в бреду!
Но даже по свежей пороше
Я все равно уйду!
И пусть подсечет усталость
В ста метрах зубами в снег!
Чего там! Ведь жить осталось
Всего на один побег!
Я завтра кончаю с этим!
Я завтра еще смогу
Оставить на белом свете
Хотя бы следы на снегу!
***
Ю. Даниэлю
В этом доме кто-то есть…
Слышу я с заходом солнца,
как шуршит на крыше жесть
под ногами незнакомца.
Тень мелькнет оконной нишей,
тень по стенам виражом,
где-то рядом,
где-то выше,
где-то ниже этажом
тихо скрипнет половицей
и напомнит о себе
перевернутой страницей
или шорохом в трубе,
будто мне предупрежденье,
чтоб не баловал стихами…
Дескать, будешь приведеньем…
Дескать, будешь с петухами…
Эка невидаль!
Меня ли
упрекать избытком доли?
Разве мне не изменяли,
не знаком ли вкус неволи,
не терял ли дорогого
в листопаде старой рощи?..
Ты мне что-нибудь другое,
ты мне что-нибудь попроще.
Упрекни меня грехами…
в суете и заблужденье…
Я давно уж с петухами,
я давно как привиденье!
Только б кровь живее в венах…
только б сумрак покороче…
Выйди, прячущийся в стенах!
Выйди, прячущийся в ночи!
В этом доме кто-то есть!
Слышу я с восходом солнца,
как шуршит на крыше жесть
под ногами незнакомца.
Он уходит без ответа,
без привета,
без награды…
Я в сырую пасть рассвета
рифмы вышвырну с досады…
СМЫСЛ ТВОРЧЕСТВА
И. Хохлушкину
Когда в соблазнах вязнет вера,
А сны возмездия страшны,
Я в колесницу Люцифера
Впрягаюсь сотым пристяжным.
Мой Пегасенок хил и срамен,
Но все ж Пегас, а не ишак.
И я, бодрясь, чеканю шаг.
Неслышный в общей фонограмме,
В упряжке краски, звуки, строки –
Все густоплодие веков:
Таланты, гении, пророки
Пяти земных материков.
И мне ль не честь. Я горд и пылок,
И пьян тщеславьем без вина…
К бичу отзывчива спина.
К печали Бога глух затылок.
Пегасы ржут – под хвост вожжа им!
Блажь люциферовских веков:
Творим, вещаем, восхищаем,
Освобождаем от оков…
Грехи мои стыдны и тяжки.
Добра от худа не ищи…
Но больно бдителен Ямщик,
Чтоб отстегнуться от упряжки.
Благоговейно в жилах стынет
Кровь на могучий, властный зык.
Бичом надежд, бичом гордыни
Вновь подстрекается язык.
Страстям словесного улова
Цена щедрей день ото дня.
А в гроб с собой возьмем три слова:
«Помилуй,
Господи,
меня!»
17.03.2018