Помилуй, Господи, меня!

«Нет, не вспомнить уже и не понять, почему, собственно, проблема СТРАНЫ оказалась для нас первичнее и важнее всего того мечтательно личного, что выпестовывалось в душах».

И. Шафаревичу 


Патриотизм когда лишь фраза, 
Под ней подпишется любой. 
Любовью к Родине наказан 
Я хитроумною судьбой. 


Как будто некуда деваться, 
Крестом проклятье сотворя! 
Как просто было б расплеваться 
И бойко двинуть за моря, 


Где время вяло, бремя куце, 
Где крест не тяжесть для души, 
Где пистолеты продаются 
Самоубийцам за гроши. 


Но срок истек. Меняясь в роже, 
Мои ищейки сбились с ног. 
Уж надрывается в прихожей 
Тот вызывающий звонок. 


Иду на вызов без опаски, 
Без сожаленья, видит Бог. 
В судейских креслах чудо-маски 
Из горько памятных эпох. 


Расчеловеченные лица 
Спешу не в шутку освежить 
Благодарением убийцам 
От не желающего жить. 


Но мой сарказм не понят. Смазан. 
И впредь юродствовать не смей, 
Когда заслуженно наказан 
Любовью к Родине своей. 


*** 


Только строчкой куцей 
вычертится в знаках 
Синей и таинственной 
ночи гобелен, 
По московским улицам 
бродят вурдалаки, 
что вылазят ночью 
из кремлевских стен. 


А когда просвищет 
дьявола подобье 
над кремлевской рамой 
сатанинский знак, 
загудит кладбище, 
заскрипит надгробье, 
и вылазит самый 
главный вурдалак. 


Алчным кличем ухнут 
дети вурдалачьи, 
и застонут версты, 
задрожит земля. 
А к утру набухнут 
и зардеют ярче 
кровяные звезды 
в остряках кремля. 


*** 


Я завтра кончаю с этим! 
Я завтра иду в побег! 
Да будь посильнее, ветер! 
Да будь посильнее, снег!

Мне завтра всего дороже 
Метель да сосняк в бреду! 
Но даже по свежей пороше 
Я все равно уйду! 


И пусть подсечет усталость 
В ста метрах зубами в снег! 
Чего там! Ведь жить осталось 
Всего на один побег! 


Я завтра кончаю с этим! 
Я завтра еще смогу 
Оставить на белом свете 
Хотя бы следы на снегу! 


*** 


Ю. Даниэлю 


В этом доме кто-то есть… 
Слышу я с заходом солнца, 
как шуршит на крыше жесть 
под ногами незнакомца. 
Тень мелькнет оконной нишей, 
тень по стенам виражом, 
где-то рядом, 
где-то выше, 
где-то ниже этажом 
тихо скрипнет половицей 
и напомнит о себе 
перевернутой страницей 
или шорохом в трубе, 
будто мне предупрежденье, 
чтоб не баловал стихами… 
Дескать, будешь приведеньем… 
Дескать, будешь с петухами… 
Эка невидаль! 
Меня ли 
упрекать избытком доли? 
Разве мне не изменяли, 
не знаком ли вкус неволи, 
не терял ли дорогого 
в листопаде старой рощи?.. 
Ты мне что-нибудь другое, 
ты мне что-нибудь попроще. 
Упрекни меня грехами… 
в суете и заблужденье… 
Я давно уж с петухами, 
я давно как привиденье! 
Только б кровь живее в венах… 
только б сумрак покороче… 
Выйди, прячущийся в стенах! 
Выйди, прячущийся в ночи! 


В этом доме кто-то есть! 
Слышу я с восходом солнца, 
как шуршит на крыше жесть 
под ногами незнакомца. 
Он уходит без ответа, 
без привета, 
без награды… 
Я в сырую пасть рассвета 
рифмы вышвырну с досады… 


СМЫСЛ ТВОРЧЕСТВА 


И. Хохлушкину 


Когда в соблазнах вязнет вера, 
А сны возмездия страшны, 
Я в колесницу Люцифера 
Впрягаюсь сотым пристяжным. 
Мой Пегасенок хил и срамен, 
Но все ж Пегас, а не ишак. 
И я, бодрясь, чеканю шаг. 
Неслышный в общей фонограмме, 
В упряжке краски, звуки, строки – 
Все густоплодие веков:

Таланты, гении, пророки 
Пяти земных материков. 
И мне ль не честь. Я горд и пылок, 
И пьян тщеславьем без вина… 
К бичу отзывчива спина. 
К печали Бога глух затылок. 
Пегасы ржут – под хвост вожжа им! 
Блажь люциферовских веков: 
Творим, вещаем, восхищаем, 
Освобождаем от оков… 
Грехи мои стыдны и тяжки. 
Добра от худа не ищи… 
Но больно бдителен Ямщик, 
Чтоб отстегнуться от упряжки. 
Благоговейно в жилах стынет 
Кровь на могучий, властный зык. 
Бичом надежд, бичом гордыни 
Вновь подстрекается язык. 
Страстям словесного улова 
Цена щедрей день ото дня. 
А в гроб с собой возьмем три слова: 
«Помилуй, 
Господи, 
меня!»

17.03.2018