Нам есть что защищать. Нам есть что дать миру. Апология России – вот альфа и омега нашего времени.

«Апология России!.. Боже мой, эту задачу взял на себя превосходящий всех нас мастер, который, как мне кажется, выполнял ее до сих пор с достаточной славой. Истинный защитник России – история, <…> разрешавшая в ее пользу все тяжбы, в которые русский народ раз за разом ввергал все это время свои таинственные судьбы…», – писал Ф.И. Тютчев в статье «Россия и Германия».

История России породила русских славянофилов. «Они, - писал М.О. Гершензон, - все вышли из старых и прочных, тепло насиженных гнезд. <…> привольно и вместе закономерно, как дубы, вырастали эти роды, корнями незримо коренясь в народной жизни и питаясь ее соками… <…> Такая старая, уравновешенная, уверенная в себе культура обладает огромной воспитательной силой; она с молоком матери внедряется в ребенка и юношу окружает теплой атмосферой, так что прежде, чем он успел осознать себя, он уже сформирован». Постоянно находясь в опале или под подозрением у правительства, славянофилы никогда не стремились подняться над схваткой, не были «гостями случайными» в борьбе разных станов. Всем сердцем принадлежа стану приверженцев самобытного исторического пути России, они никогда не искали ни второй, ни третьей правды – правда для них была всегда одна: правда Божья, правда народная. Они были кристально чисты в мыслях, словах и поступках – ни единой червоточины – и удивительно цельны в натуре своей. Поэтому им никогда не было стыдно за Россию и за то, что они русские!

Одной из трех знаковых фигур, одним из трех богатырей русского славянофильства, наряду с А.С. Хомяковым и Ю.Ф. Самариным (для меня, во всяком случае), является Константин Сергеевич Аксаков, родившийся 205 лет назад – 10 апреля (29 марта по старому стилю) 1817 года.

К общей для всех славянофилов характеристике, приведенной выше, добавим уже собственно аксаковские черты. Это прежде всего удивительная, абсолютная искренность, «открытость на благородство» (М. Лобанов), это «вера, <…> которая предваряет торжество. <…> он за свою веру пошел бы на площадь, пошел бы на плаху, а когда это чувствуется за словами, они становятся страшно убедительны» (А.И. Герцен). О готовности «добровольно положить свой живот за всех, пойти за всех на крест, на костер» говорил в «Зимних заметках о летних впечатлениях» в 1863 году Ф.М. Достоевский и напрямую связывал такую готовность с закономерным проявлением личности в высшей степени ее развития: «Поймите меня: самовольное, совершенно сознательное, никем не принужденное самопожертвование себя в пользу всех есть, по-моему, признак высочайшего ее (человеческой личности - А.Б.) могущества, высочайшего самообладания, высочайшей свободы собственной воли».

Таким образом, первая и главнейшая черта личности К.С. Аксакова – человека и мыслителя – отрицание во всех формах и степенях проявления того, что на языке веры принято называть гордыней, а на языке секулярной науки – эгоизмом, эгоцентризмом, индивидуализмом (не путать с индивидуальностью как обязательной принадлежностью неповторимой и оригинальной человеческой личности). К.С. Аксаков уверен: «Общество дает возможность человеку не утратить себя <...>, но найти себя не в себе, а в общем союзе и согласии, в общей жизни и в общей любви. <…> Начало личности есть грешное начало, коль скоро личность служит себе, и становится высоким подвигом, коль скоро личность отрекается от себя <…>, полагая центр не в себе, а в истине и любви братской…».

В идеале, по К.С. Аксакову, общество – «живое существо», некий «акт», «в котором каждая личность отказывается от своего эгоистического обособления»; «духовный хор», удаляющий «яд личного эгоизма», исцеляющий «жажду греха». Идеальное общество – церковь. Однако «со стороны своего осуществления в людях» общество может лишь приближаться к тому, «чем оно должно быть» – к идеалу.

Величайшая заслуга К.С. Аксакова заключается в том, что высшей земной, реальной формой проявления общества в России он назвал народ: «Народ есть та великая сила, та живая связь людей, без которой и вне которой отдельный человек был бы бесполезным эгоистом, а все человечество -  бесплодною отвлеченностью. Разъединяющий эгоистический элемент личности умеряется высшим началом живого союза народного <…>».  К.С. Аксаков не был бы богатырем русской духовности, если бы не заявил: именно простой народ – основа основ и русского исторического бытия, и русской государственности: «И источник вещественного благосостояния, и источник внешнего могущества, источник внутренней силы и жизни, и, наконец, мысль всей страны – пребывают в простом народе». А дальше – как песня: «Напрасно думают, что простой народ есть бессознательная масса людей. <…> Нет, простой народ имеет глубокие, основные убеждения – условия существования для всей страны. Защищая эти убеждения, он, точно, в силе своей равняется стихии; но это стихия разумная, имеющая нравственную волю <…>. Есть прекрасное выражение на Руси для такого проявления народной силы: стали все как один человек. Русская история показывает нам, как глубока и тверда основа Веры в русском народе, как отстаивал он святость своих православных убеждений». А теперь кратко: «<…> он (простой народ, - А.Б.) и Россия – одно».

К.С. Аксаков предельно ясно и четко сказал о русском народе то, что было как формула заложено уже в «Слове о законе и Благодати» митрополита Илариона, в «Правительнице» Ермолая-Еразма, то, о чем одновременно с ним говорил А.С. Хомяков, о чем будет говорить (и художественно, и публицистически) Ф.М. Достоевский, и на чем будет строить он свое учение – почвенничество, о чем, каждый по-своему, но в высшей степени убедительно, скажут и Н.А. Некрасов, и Л.Н. Толстой, и М.А. Шолохов, и Н.М. Рубцов, и наши писатели-деревенщики…

Показательно, что проблема путей преодоления гибельного для личности эгоизма рассматривается и решается К.С. Аксаковым в плане оппозиции личность – народ, которая разрешается только переходом «переобразованных русских» (вот они – плоды европейского просвещения!) на сторону народа, или, по Ф.М. Достоевскому, на «точку народного духа». Проиллюстрируем позицию К.С. Аксакова цитатой-формулой из его замечательного стихотворения «Гуманисту» 1848 года.

Лишь откажись от личных притязаний,
Живую связь поймешь ты вмиг, – и вот
С своей судьбой и морем колебаний
Величествен является народ!
Скорбь общая и общая невзгода
Тебе твои страданья заменят, —
Сильней всего великий глас народа,
Пред ним твои все вопли замолчат!
Пойми себя в народе! Не сжимает,
Как океан, твоей свободы он:
Тебе он только место назначает,
Ты общему в нем живо покорен.
А без того – ты эгоист без силы,
И жизнь твоя прекрасная пуста,
Страданья вялы, и оружья гнилы,
Порыв бесплоден и ложна мечта.

Замечательно данное стихотворение еще и тем, что в нем К.С. Аксаков как носитель цельного русского мировоззрения показал индивидуалистическую (эгоистическую) подоплеку гуманизма как такового, выявляя эгоистическую сущность «высоких», «святых», исполненных «участья и любви» чувств и переживаний героя – адресата послания. Сразу же уточню: в силу особой аксаковской прямоты, скажем, даже прямолинейности, исключающей иронию и пародию как художественный инструментарий автора, бесперспективно стремление увидеть в герое-эгоисте некоего лжегуманиста, искажающего истинную сущность высокого учения:

Ты – эгоист, хотя бы наслажденья
Высокие испытывал твой дух;
Ты – эгоист, хотя б других мученья
Болезненно тревожили твой слух;
Хотя б тебе высокое искусство
Открыло свет таинственный во мгле;
Хотя б в тебе горело свято чувство
К прекрасному, благому на земле;
Хотя б своей любовию широкой
Ты всех людей и целый мир объял;
Хотя б ты плакал и страдал жестоко
И радостью прекрасною сиял.
Но ты сидишь с простертыми руками,
С возвышенным мечтаньем на челе,
С блестящими и влажными глазами,
Уединен далеко на скале.
Перед тобой толпа стремится тесно —
Ты полон к ней участья и любви;
Ты для людей придумал мир чудесный,
Огонь мечты горит в твоей крови…

Нет, и не так участие прилично!
И правды нет в волненья дум твоих;
Беды людей ты испытуешь лично,
И плачешь ты не с ними, но об них.

 Как-то А.Н. Островский (до сих пор обвиняемый «демократическим» литературоведением в «грехе» славянофильства) абсолютно верно произнес принципиальное «Исправители найдутся и без нас» и добавил, что хочет в своих пьесах показать народу, «что знаешь за ним и хорошее». Такая позиция показалась бы К.С. Аксакову «недозрелой», поскольку он категорически отрицал любую критику в адрес народа и России (еще раз вспомним аксаковское о народе: «он и Россия – одно»). Из стихотворения «Поэту-укорителю» 1845 года:    

Напрасно подвиг покаянья
Ты проповедуешь земле
И кажешь темные деянья
С упреком гордым на челе.
Их знает Русь. Она омыла
Не раз нечистые дела <…>
Знакомо Руси покаянье,
О нем не нужно говорить<…>

Не там тот грех, где Русь и нужда!..

Столь резкая позиция К.С. Аксакова объясняется очевидностью для него страшной угрозы, надвигающейся на Россию – угрозы инодуховного закабаления с его катастрофическими последствиями для Русского мира. Носителями, проводниками, распространителями и самыми активными ее деятелями являются, по К.С. Аксакову, многочисленные представители русской дворянской и разночинной интеллигенции, «постыдно» изменившие родной земле:

Но есть пленительный для взора,
Несознанный, тяжелый грех,
И он лежит клеймом позора
И на тебе, на нас, на всех!
Тот грех – постыдная измена,
Блестящей куплена ценой,
Оковы нравственного плена,
Надменность цепью золотой!
То – злая гордость просвещенья,
То – жалкий лепет слов чужих,
То – равнодушие, презренье
Родной земли и дел родных!.. <…>
И древней Руси достоянье,
С чем было слито бытие, -
Нам стало чуждо покаянье,
Когда мы бросили ее!

Осознание «несознанного» греха, последующее покаяние и неизбежное искупление греха связано, уверен К.С. Аксаков, с таким же неизбежным возвращением к России и к народу, как возвращение к «цельности жизни, хранимой простым народом».

В определенном смысле, в двух этих стихотворениях К.С. Аксакова не только выражена суть позиции автора – человека и мыслителя, публициста и художника слова, политика и общественного деятеля, - но и явно просматриваются скрепы, сохраняющие на века противостоящее русофобству коллективного Запада общее нам всем славянофильство.

Такое всеобъемлющее возвращение позволит, уверен К.С. Аксаков, начать поступающее движение вперед, к истине. Двигаясь в указанном направлении, Россия имеет право на свой цивилизационный выбор, на «свою формулу истории» (А.С. Пушкин), освещенный и освященный историческим выбором Древней Руси. Этот выбор, считает К.С. Аксаков, противен миру Запада, который отказывает России в праве на самобытный исторический путь. «Россия, - констатирует К.С. Аксаков, - в понятии Европейского Запада, — это варварская страна, это страшная, только материальная, сила, грозящая подавить свободу мысли, просвещение, преуспеяние (прогресс) народов. <…> Европа — самая малая из пяти частей света, и в то же время она — повелительница всего остального земного шара.<…>. <…> Гордость может привиться к успеху, к сознанию сил и достоинств своих. Европа стала символом просвещения, истины. Слово «европейский» есть уже похвала. Под Европою разумеется само человечество. <…>

Всем остальным народам, по мнению Европы, следует идти лишь европейским путем; своего пути у них быть не может. Северо-Американские штаты есть совершенное создание Европы; это те же англичане, несмотря на то, что находятся в Америке. И потому слова наши относятся и к ним. <…>

Мы думаем, что это исключительное присвоение Европою титла человечества несправедливо. У мира одно равносильное название — мир. Человечеству равно только человечество».

Обреченность такого подхода Запада объясняется К.С. Аксаковым более детально. Кратко коснусь пояснений великого русского мыслителя. В противовес безликой «человечности» Запада К.С. Аксаков утверждает уважение к разнообразию народной национальной жизни: «Нужно признать всякую народность: из совокупности их слагается общечеловеческий хор. <…> Неужели же захотят сделать из человечества какое-то отвлеченное явление, где бы не было живых, личных, народных черт? Но если отнять у человечества личные и народные краски, то это будет бесцветное явление <…>».

И в заключение – напутственное слово радетеля за землю Русскую и все человечество Константина Сергеевича Аксакова: «<…> жить жизнию и радоваться радостию народною — есть высокое наслаждение, свободное уже от всякой эгоистической примеси.

Слава России, настоящая слава настоящей России, должна быть для всякого русского дороже своей собственной.

Древняя Русь не отвергала славы, она дорожила своею славою, ибо дорожила своею честью. Так говорит она устами доблестного князя Изяслава:

Бог всегда русскыя земле и русских сынов в бесчестье не положил есть; на всех местах честь свою взимали суть. Ныне же, братье, ревнуимо тому еси: у сих землях, и перед чюжими языки, дай ны Бог честь свою взяти!..

Повторяем теперь за древнею Русью эти слова».

P. S. Злободневность наследия К.С. Аксакова остро ощущается в настоящий момент русской и мировой истории, когда на наших глазах разворачивается глобальная война между Добром и абсолютным Злом, между Россией, сражающейся на передовой (и ее тайными и явными сочувственниками, которые пока выжидают), и коллективным Западом, одержимым бесовским желанием управлять миром. Из передовой статьи газеты «Молва» от 10 августа 1857 года: «Война часто является необходимостью и даже долгом для государства. Вместе с тем, требуя от народа разнообразных и необычных усилий, она будит в нем и нравственные, и физические силы, и часто обновляет его существо. <…> Но какое важное значение получает война тогда, когда ведется она за дорогое всему народу начало, или с тем, чтобы смыть с себя временное унижение, не подобающее великому народу, или чтоб наказать другое государство за вероломство и обиду! Человек должен прощать личные обиды свои, но государство прощать обид, ему нанесенных, не может, не должно; ибо оно не есть отдельная личность: оно есть защита и охрана множества личностей, оно есть щит и внешнее изображение народа.

Как же может государство сносить обиды, нанесенные целой стране, которую оно охраняет?»