Плач Богомолова

Словно мать над сыновьей могилой рыдает Богомолов над горькой судьбой современной Европы. И как же не вспомнить слова Фёдора Михайловича Достоевского о том, что второй родиной русского таланта должен являться исключительно Старый Свет. Пожалуй, именно такой логикой и пользовался режиссёр, когда составлял свой манифест.

Однако Европа давно перестала быть цитаделью мысли, которая кормила наших интеллектуалов, которые стремились совершить туда своё паломничество. Как бежал туда Тургенев, как Жуковский – исключительно русский писатель – шёл на встречу с Гёте, как упивались работами Гегеля наши будущие славянофилы, как смотрел молодой Гоголь на немца Шиллера, в подражание которому написал своего “Ганца Кюхельгартена”.

Всё ныне происходящее – бледная тень той мысли, что когда-то объяла земной шар и не отпускает до сих пор. Чем может похвастать нынешняя Европа, что нарочито указывает на нас пальцем, смеясь над тем, что мы до сих пор живём памятью о победе, что была в 45-ом? И стоит ли Константину Богомолову лить крокодиловы слёзы в своём Европоцентричном тексте? 

Начнём с того, что материал попал в самое сердце и либеральной, и патриотической части нашего населения. Одни были удивлены тем, что подобный материал появился на страницах “Новой газеты”, другие же тихо упивались правильностью тех выводов, что вывел из собственного сознания Богомолов.

Всё это даёт полное осознание того, что текст центричен по сути своей. Естественно, что по большей части здесь – выводы, присущие патриотической части, однако чего стоит фраза режиссёра о том, что Россия “во многом” страна вертухаев и рабов, а после этого – типичные рассказы о каком-то генетическом страхе перед лагерями, решающиеся определённой “терапией”, но драма в том, что наша терапия в 90-ых была чересчур шоковой. Режиссёр писал о том, что через принятие чужой культуры мы прошли в 17-ом веке, однако как назвать всё перестроечное время и правление Ельцина? Да даже сейчас мы, кажется, продолжаем упорно доказывать всему свету(в том числе и старому), что мы – не какое-то там азиатское отрепье, а страна вполне себе демократичных ценностей.

Западные обвинения в том, что кто-то не соответствует стандартам западной же цивилизации, до сих – самое страшное обвинение для нашей элиты. Мы бросаем собственную традицию ради их традиции, что распространилась в процессе зверской глобализации. Так многим ли отличаемся от Европы в этом плане, товарищ не вертухай и не раб Богомолов?

Основная претензия этой части текста в том, что режиссёр словно забыл о России. Будто бы её и не было в этом временном промежутке; мы якобы оказались вдалеке от этого несущегося в никуда поезда, потому что были страной старинных и отсталых взглядов. Мы, мол, и катимся медленней к бездне, чем европейцы.

Я лишь прошу взглянуть иначе: мы не то чтобы отцепились. Это сказано слишком резко. Россия не так близко к европейскому провалу, однако сидит вместе с европейцами в одном вагоне-ресторане. Только, быть может, чуть ближе к выходу: здесь тебе и забывание о собственной идентичности, и оплёвывание собственной истории – даже проблемы с мигрантами – всё то же самое. Европа не одна.

Там уже нет той глубины мысли – она перебралась от них к нам вместе с золотым веком нашего искусства. Однако вместе с мыслью пришли и проблемы внешние. Они следуют за нами, словно акула, что учуяла запах крови. А мы говорим о Европе, что сама отдала себя на съедение горстке пираний. 

Но текст всё же именно о старом Свете, а не России, так вернёмся к главной героине. Кажется, я обронил мысль о том, что Европа сама отдала себя на съедение? Да, на мой взгляд, это совершенно ясно.

Начало текста Богомолова содержит мысль о том, что катализатором нынешнего отмирания Европы стал нацизм. Люди начали бояться сложного человека, а потому принялись его разом усмирять – одним уколом толерантности и человеколюбия. Однако разве нацизм поистине стал атомной бомбой для Европы?

Скорее это – показатель близорукости Старого Света, с которой она относилась к человеку, блаженно веря в то, что Хомо Сапиенс – собрание самых добрых и благих побуждений. Если он бьёт кого-то – значит, ради всеобщего блага, во имя того, чтобы везде и всюду было хорошо. Однако европейское – или больше – западное “хорошо” не совсем совпадает с “хорошо” всеобщим.

В попытках сделать из человека конвейер по печатанию улыбок на лицах, они закрывали глаза на всё – на колонизаторские зверства в Африке и Азии, на собственные игрища по типу инквизиции и войн, о кровавых революциях во имя чего-то “высшего”. Нацизм стал единственным эпизодом в истории Европы, который заметили.

Близорукость стран Старого Света повлияла на всё происходящее. Они сами отдали веяниям запада главенство над собой и собственной мыслью. Теперь некогда успехи Европы украдены, а всё, что осталось – догорает, как Нотр-Дам, под весёлые улыбки выходцев из средней Азии или Африки.

Вассальная Европа – самое страшное, что с ней происходило. Но всё происходящее – итог собственных же действий. Закрывая глаза на мировую глобализацию, можно вполне себе проморгать духовную инквизицию.

Раньше там могли ненавидеть то, что мешает жить свободно. Ныне же учат разным теориям, где наглядно показано, как и что конкретно следует целовать у бьющего тебя сапога. И крайне правильно здесь выглядит богомоловское сравнение текущей ситуации в Европе с “Заводным апельсином”. Над нею снова повисло бремя фашизма, только более античеловечного – фашизма либерального.

Против этого термина восставал В.В. Познер в одном из своих интервью, говоря о том, что это – натуральный оксюморон. Либерализм равно любовь, а вовсе не ненависть, как постулирует фашизм. Да, любовь ко всему, что предлагает тебе повестка.

И дело тут вовсе не в 1984. Правда не одна. Правд слишком много. В этом мире могут оказаться правы как небинарные персоны, так и представители шведских семей. Главное – против единственного врага – против традиций. Ведь традиция, по мнению запада, одна на всех. И её они примеряют на всех подряд, а истина в ней – различна и ускользает. Слышите? Это снова правда, как мыло, выскользнула из рук. Я не советую нагибаться, чтобы поднять её. В этом мире это может плохо закончиться.

Всё ныне существующее – это Дивный мир Хаксли, где информация заполоняет мозг. Он заполняется кучей ненужной шелухи, которую следует просто выплюнуть, чтобы освободить мысль, но сказать об этом куда проще, чем сделать.

Быть может, наш ждёт очередной кровавый век, через который пройдёт очищение. Такое давление на мысль никогда не останется без агрессии угнетённых масс. Хотя, конечно, хочется верить в лучшее. Однако ещё больше хочется верить в солдат по духу, которые ещё остались в Евросоюзе.

Следует также понимать, что манифест Богомолова – это отнюдь не памфлет в духе Соловьёва. Это не какая-то насмешка, а откровенный крик режиссёра по тому, что ему, кажется, поистине дорого. Хоть текст не обошёлся без минусов, но всё же следует сосредоточиться на основных его мыслях, которые были достаточно ясно выражены в тексты.

Россия нуждается в Европе так же, как и Европа в России. Хоть в качестве идейного врага, хоть в качестве главного союзника. От обоих вариантов будет куда больше плюсов, чем от общего упадка, который идёт на пользу одному лишь североамериканскому государству.

А пока в этом монополярном мире слишком мало места. От этой всепоглощающей свободы хочется завыть на весь вагон-ресторан, в котором сидят все страны, скреплённые глобализмом.

Европа, под косым взглядом Северной Америки, лупит себя по голове железной подставкой от стакана, и тяжёлый крик вырывается из азиатской части поезда, как это было в одной известной песне:”Есть ещё здесь хоть кто-то, кроме меня?” И следует куда чаще задавать себе этот вопрос: остался ли в этом мире ещё кто-то, кроме нас?       

18.03.2021