Журналу «Роман-газета», где часто публиковался Виктор Лихоносов, – последний сборник его повестей и рассказов вышел у нас в прошлом году – в этом году исполнилось 90 лет.

«Роман-газета» возникла в 1927 году, в очень сложное для страны время. Но классовая борьба в то время сочеталась с просвещением народа. Так называемые социальные лифты работали на полную мощность. Народ рвался к культуре, к образованию. На великих стройках выковывалась новая личность советского человека. Этот человек жил не материальными, а духовными интересами, а потому литература – книга, журнал – были нужны ему как воздух. И потом СССР до самого своего конца по праву считался «самой читающей в мире страной». Во многом потому, что существовали такие журналы, как «Роман-газета», чей тираж достигал четырёх миллионов экземпляров.

Именно первое постреволюционное поколение одержало победу в страшной войне, практически всё полегло на полях сражений. Как писал в своих воспоминаниях представитель этого поколения философ Александр Зиновьев: «Мы жили в землянках, но читали Гегеля и Канта, изучали историю и литературу». Сегодня, как свидетельствует статистика, взрослый гражданин России тратит на чтение книг не более пятнадцати минут в неделю. И вряд ли он читает Гегеля и Канта. Будет ли нынешнее – смартфонное и фейсбучное – поколение с такой же страстью и яростью защищать свою Родину, случись, не дай бог, война?

Потом настало другое время. После короткого взлёта в шестидесятые годы социализм начал сдавать позиции. Народ по-прежнему много читал, но созидательный пафос из общества ушёл. Люди перестали верить в обещанный коммунизм. Властителями дум стали писатели, исследующие характеры героев внутри всевозможных социальных и житейских обстоятельств. В произведениях Юрия Трифонова, Владимира Маканина, Георгия Семёнова и других – их тогда с лёгкой руки критика Владимира Бондаренко назвали «поколением сорокалетних» – уже не было созидательного пафоса, как, к примеру, в романах Катаева, Эренбурга, Гладкова, Леонова в двадцатых-тридцатых годах. Их творческий интерес сместился внутрь личности современного человека. Эти писатели показали медленное, но неостановимое обуржуазивание общества, плоды которого мы пожинаем сегодня. Они поставили неутешительный диагноз «развитому социализму». Тогда, правда, критики не посмели чётко определить эту ситуацию, как конфликт между неуничтожимой буржуазной сущностью среднестатистического человека и утрачивающим социальные идеалы государством. Люди чувствовали ложь, не верили власти, начинали жить мелкими внутренними переживаниями и страстями, и это делало их несчастными и неприкаянными. Типичный пример – образ Зилова из пьесы Вампилова «Утиная охота». Это объяснялось не только тем, что социализм перестал нравиться советским людям, а ещё и тем, что партийные идеологи во все годы существования СССР, как могли, «рубили» в обществе национальные русские корни, препятствовали обращению интеллигенции к духовным и нравственными традициям русского народа. Грубо говоря, общество оторвалось одновременно и от социализма, как государственного устройства, и от своих национальных корней и традиций. К чему это в конечном итоге привело – известно.

Как раз в ту пору – во второй половине шестидесятых годов – и вступал в литературу Виктор Лихоносов, занявший в ней особое, уникальное место. В его творчестве никогда не было стремления к социальному преобразованию мира, как не было и желания «копаться» в житейских переживаниях «амбивалентных», то есть думающих одно, но поступающих по-другому героев. Его «корни» – живая связь с жизнью народа – не были перерублены. Он как будто шагнул в советскую литературу прямо из девятнадцатого века, продолжил традиции таких писателей, как Тургенев, Лесков, Гончаров, Чехов. Это сугубо антибуржуазная (за это и не любит Запад Россию) традиция – все ведущие русские писатели, включая Толстого и Достоевского, воинствующе антибуржуазны. По-своему буржуазен, как ни странно, был Пушкин, но ему простительно, он был «наше всё» и смотрел далеко вперёд. Перманентная трагедия России как раз и заключается в противоестественном сосуществовании антибуржуазного по своей природе народа и непристойно (паразитически, отвязанно) буржуазной власти. Поэтому-то и появляются теории о генетической непредрасположенности русского народа к прогрессу и общечеловеческим, то есть западным, включая новейшие в виде однополых браков, отъёма детей и толерантной мультикультурности, ценностям.

Герой Лихоносова – это «человек в себе» – негромкий, но наблюдательный, всё подмечающий, сопереживающий, но меньше всего склонный навязывать свою волю окружающим, стремящийся не разоблачать и мучить других, а делать людям добро и относиться к ним по-человечески. Его герой – настоящий русский, вышедший из народа, интеллигент, а сам Лихоносов сразу заявил о себе, как о национальном русском писателе, изображающим жизнь народа в том времени, в котором ему выпало жить. В спокойной и внешне малодинамичной прозе Лихоносова – рассказах «Брянские», «Марея», повести «На долгую память» – ощущается глубинное кровное родство писателя с народом. Народ всегда остаётся народом, он выше и первичнее любых проводимых над ним социальных экспериментов, таких, например, как колхозы, или нынешний насильственный возврат к капитализму. В его тяжёлой жизни писатель видит поэзию и красоту неразгаданного русского триединства – народа, земли и природы, которые всегда добрее и благороднее любой управляющей ими в данный момент власти.

Эту линию в советской литературе вели Михаил Шолохов, Фёдор Абрамов, Борис Можаев, ранний Василий Белов. Сейчас её продолжают Виктор Потанин и Борис Екимов. Но она предельно истончилась, потому что безвозвратно ушло то время. Русской деревни больше нет. Соответственно, нет и молодых писателей, готовых о ней писать. Роман Сенчин, например, откровенно скопировал свою повесть «Зона затопления» с распутинской «Прощание с Матёрой». Это уже не столько литература, сколько какая-то непонятная игра.

Настала эпоха глобализации. Сейчас мы присутствуем при формировании очередного «нового человека» – потребителя. Ему совершенно не нужна серьёзная литература. Поэтому «лидерами продаж» сегодня становятся писатели, описывающие не красоту, а уродство человека, видящие в русском народе не родную, а враждебную общность, считающие народ быдлом. Отчасти поэтому волшебный русский язык, которым пишет Лихоносов, сегодня не востребован. Современные молодые читатели уже неспособны его воспринять, насладиться им. Тревожная ситуация с литературным русским языком подтверждается ещё и тем, что среди современных молодых писателей практически нет языкотворцев, художников языка, какими были в своё время Василий Белов, Валентин Распутин, а сегодня являются Виктор Лихоносов и Владимир Личутин.

На рынке этим писателям места нет. Сегодня там господствуют стилистические извращения и «гламурный модернизм», чуждый и враждебный всем нормальным людям.

Но не хочется в очередной раз впадать в пессимизм. Да, нынешнему российскому государству глубоко неинтересна литература, никакой государственной политики в культуре нет. Достаточно посмотреть, кто становится лауреатами различных премий, кого издают издательства-монополисты, что ставят популярные театры. Но пока ещё каждый, кто имеет собственный взгляд на литературу и культуру, может на своём уровне заниматься любимым делом, искать единомышленников, организовывать встречи и конференции, такие, как сегодня. Виктор Лихоносов – его общественная позиция, публицистика, исторические очерки, редакторская деятельность становятся «точками притяжения» для всех, кто работает в русле национальных традиций, кто чувствует, пусть, по-разному, боль и немоту народа, кто пытается осмыслить происходящее сегодня с русскими и Россией. Это не только писатели, филологи, журналисты, но и работники библиотек и музеев, главное же, студенты, молодые читатели, те, от кого зависит будущее.

В России, как известно, нет идеологии. Она не предусмотрена Конституцией. Идеология сегодня у нас подменена вульгарной геополитикой. Но и здесь нет особых причин для гордости за исключением Крыма. Идея «Русского мира» едва родившись, была так туго спелёнута, что уже непонятно – дышит ли ещё она?

Литература у нас существует по законам рынка, то есть она вне того, что в прежние годы именовалось «литературным процессом». Талантливых критиков, оценивающих произведения писателей с точки зрения традиций национальной литературы и духовных ценностей народа остались единицы. В конференции принимают участие два таких критика – Александр Казинцев и Юрий Павлов, представляющие журналы «Наш современник» и «Родная Кубань». Меня очень радует, что оба эти издания не только скорбят о том, что происходит со страной и литературой, но и смотрят в будущее. Они активно привлекают к сотрудничеству молодёжь, пишут о новых талантливых авторах, всячески их поддерживают. Традиции таких писателей, как Виктор Лихоносов должны продолжаться. Есть молодые прозаики в Сибири – Андрей Антипин и Михаил Тарковский, кстати, авторы «Роман-газеты» и «Нашего современника». Думаю, их проза понравилась бы уважаемому Виктору Ивановичу.

Трудно делать определённый прогноз на будущее. Мне, например, совершенно очевидно, что капитализм в той форме, в какой он утвердился в России, не подходит русскому народу, не даёт развиваться в стране. Мы сейчас находимся в некоей исторической паузе. Народ ещё не сказал своего последнего слова. В такие времена люди начинают отчаянно искать ориентиры в жизни, ощупью ищут произведения, вносящие в душу не гнев, хаос и смятение, а спокойную уверенность в собственных силах, веру в жизнь и окружающих людей. Здесь у современной национальной русской литературы появляется шанс. Очень важно его не упустить.

Поэтому произведения Виктора Лихоносова будут жить, будут востребованы читателем до тех пор, пока существует Россия и в ней живут русские люди.

2017