«Он взял эту жизнь, как она есть, не отвлекая от нее только одних поэтических ее мгновений; взял ее со всем холодом, со всею ее прозою и пошлостию» [1], - писал критик В.Г. Белинский о романе «Евгений Онегин». Он же назвал произведение «энциклопедией русской жизни». Наверное, нечто подобное Белинский бы написал и о романе, вышедшем почти полтора века спустя. «Generation П» Виктора Пелевина можно назвать энциклопедией, правда, жизни уже далеко не русской, а новой, российской.

В 1991 году выходит книга американских исследователей Нейла Хоу и Вильяма Штрауса «Generations». Теория поколений основывается на цикличности, повторении. Каждое из них олицетворяет свой временной промежуток: поколение «бэби-бумеров» являет собой некий подъем, поколение X – пробуждение, Y – это спад, и, наконец, Z – кризис.

Пелевин же выводит свое, уникальное поколение «П». Трактовок о том, что значит эта буква в названии немерено. Бытует мнения, что здесь заключена фамилия самого автора; с одной стороны, хороший рекламный ход, а с другой, может быть, Пелевин серьезно собрался взрастить целое поколение, воспитанное на своей литературе. Так или иначе, в романе ясно прослеживаются пять «П»-характеристик, дающих полное представление об этом «джинерейшене».

С самого первого абзаца вводится первая трактовка буквы «П» - «Пепси». Мол, некогда жило «беспечальное юное поколение, которое улыбнулось лету, морю и солнцу», выбравшее этот напиток (рекламный слоган 1984 года гласил: «Выбор нового поколения»; слоган начала 90-х: «Новое поколение выбирает Pepsi» - Д. В.). А причина такого выбора проста – отсутствие альтернатив: «дети советских семидесятых выбирали «Пепси» точно так же, как их родители выбирали Брежнева». Здесь же Пелевин акцентирует внимание на одной детали, которая выльется уже в другую «П»: характеризуя партийного деятеля, давшего «добро» на поставку напитка в СССР, он говорит о его «разуверившейся в коммунизме душе». Важно понимать, что, по мнению автора, была лишь «одна истина», в которую перестали верить, а если так, то на ее месте образовалась пустота, которую «Пепси» и заполнило: «…мечтали о том, что когда-нибудь далекий запрещенный мир с той стороны моря войдет в их жизнь». Альтернативу коммунизму как некой форме «рабства» являет демократия – «свобода», которую и представляет этот напиток. Идея «рабства» у Пелевина трансформируется в «зависимость», а «Пепси» - становится как бы начальной, отправной точкой. Ведь кофеин, который содержится в напитке в полном изобилии, принадлежит к разряду алкалоидов, которые и «заставляют ребятишек постоянно требовать новой дозы». Да и герои романа – это люди, зависимые от дурманящих разум веществ: главный герой Татарский употребляет мухоморы, его приятель Морковин и начальник Азадовский – вещества посерьезнее. Пелевин выводит целое поколение наркоманов, правда, не только лишь в физиологическом плане. Если мы ставим между понятиями «Пепси» и «свобода», а также «Пепси» и «зависимость» знаки равенства, то выходит, что «свободу» и «зависимость» мы также можем считать тождественными.

Неслучаен здесь и образ мухомора. Татарский размышляет: «…высшей формой самореализации мухомора как гриба является атомный взрыв…». Немудрено, что взрыв носит сугубо деструктивный характер. Но ведь тогда получается, что и «свобода» представляет собой нечто похожее – хаос и беспорядок.

Как «свобода» в 90-е стала «рабством» (почти по Оруэллу – Д. В.), как «независимые» журналисты сидели у олигархов на «золотых цепях», как и кто «избирал» политиков, а потом народ расплачивался за это – мы знаем, да и Пелевин все это и сам прекрасно видел, оттого и такое отношение к «лихим».

Роман же вышел уже в 99-ом году, и в то время в России происходило формирование нового общества – общества Потребления. Этот пункт будет вторым, но его должно рассматривать с другим «П» - «Пиар». Почему их стоит ставить вместе? Потому что реклама и потребление есть замкнутый круг: «Мы впариваем им это с экрана, а они потом друг другу и нам, авторам, — это как радиоактивное заражение, когда уже не важно, кто именно взорвал бомбу». Пелевин это отчетливо показывает: Татарский пишет рекламные тексты для сигарет, которые сам же курит, для алкоголя, который сам же употребляет. Сам копирайтер становится жертвой этой рекламы. Акцент также делается на вредном для здоровья характере этой продукции. Примечателен пример, когда Татарский рассказывает историю о своем приятеле Леше Чикунове, который «выпил несколько бутылок «Финляндии» и звездной январской ночью замерз насмерть в домике на детской площадке».

Однако же, герои романа уверены, что рекламируют отнюдь не материальный товар, а идею. Так, например, объясняют Татарскому: «…всегда рекламируются не вещи, а простое человеческое счастье. Всегда показывают одинаково счастливых людей, только в разных случаях это счастье вызвано разными приобретениями. Поэтому человек идет в магазин не за вещами, а за этим счастьем, а его там не продают». Но Пелевин, опираясь на эту позицию, выводит пустое значение рекламы, определяя ее главную задачу: «…это показывать людям других людей, которые сумели обмануться и найти счастье в обладании материальными объектами. На самом деле такие обманувшиеся живут только в клипах». Получается, что и счастье остается в телевизоре, а обладание той или иной вещью не наделяет человека какими-то особыми свойствами. Конечно, более грубо, но оттого не менее правдиво высказался приятель Татарского журналист Саша Бло: «… [дерьмом] ты становишься не потому, что покупаешь 600-й Мерседес, а наоборот». Другая фраза, брошенная как бы невзначай, по сути, обличает всех потребителей такого рода: «…ничто так не выдает принадлежность человека к низшим классам общества, как способность разбираться в дорогих часах и автомобилях». Пелевинская схема проста – кругом обман: рекламируют «ничто», а покупает ее «никто», на деньги, за которыми также…

Впрочем, здесь уже намечено четвертое «П» - Пустота. А разбираться стоило бы начать именно с денег. Пелевин ставит вопрос связи идеи и валюты. Новое, только входящее в моду, слово «лавэ» Морковин толковал так: «…это от латинских букв «L» и «V». Аббревиатура liberal values [либеральные ценности (англ.)]». Другой же герой, некая карикатура на бандита по имени Вовчик Малой видит проблему России в целом из-за отсутствия национальной идеи: «…сами производим, если задуматься, только бабки…Которые тоже по всем понятиям ихние доллары <…> И когда наши русские доллары крутятся где-нибудь в Карибском бассейне <…> даже на самом деле не въедешь, почему это именно русские доллары. Нам не хватает национальной и-ден-тич-ности». «Здравое зерно есть», с этим не поспоришь, валюта бесспорно должна быть чем-то подкреплена, иначе возникает та самая идейная пустота. Проблема эта, тянущаяся с начала 90-х, обсуждается до сих пор. С одной стороны, идея то есть, а с другой, никто не может ее изложить, даже Александр Проханов: «…одному человеку невозможно сформулировать эту идею, как бы он ни был углублен и озарен» [2]. Эта задача – придумать русскую идею «размером примерно страниц на пять» ставится перед Татарским. Однако же этот заказ оказывается ему не по силам. Позже выясняется, что Вовчика Малого убили, и оказывается, что русская идея никому больше и не нужна. Нет заказчика – нет заказа. Пелевин здесь преподносит национальную идею как товар, который можно произвести, разрекламировать, купить или продать. Но проблема в том, что деньги, казалось бы, есть, а самого «продукта» не существует. В итоге, «русские доллары» становятся бессмысленной бумажкой, на которую люди «горбатятся». Так и образовывается эта пустота – герои совершенно безыдейны, а их жизнь бессмысленна, а за рамками произведения остается такой же безыдейный «средний класс», живущий лишь для того, чтобы зарабатывать и тратить.

Пятое «П» - нецензурное слово, но его можно заменить созвучным синонимом – Конец. Для Пелевина становится очевидной неисправимость этого мира: «Положение современного человека не просто плачевно – оно, можно сказать, отсутствует, потому что человека почти нет». Человек, по мнению автора, становится клеткой в гигантском организме с простейшей функцией – «пропустить как можно больше денег внутрь мембраны и выпустить как можно меньше наружу». С одной стороны этим занимается телевидение и реклама, а с другой сами люди: «Человек человеку вау…». Личность, «identity», как таковая, в таких условиях полностью уничтожается, а программу, вложенную в головы, многие считают за собственный выбор.

Другой стороной проблемы является виртуальная реальность, которую современные исследователи нарекли термином «шоу-цивилизация» [3]. «Народу нужно занять мозги», - говорит Азадовский, заведующий предприятием по созданию того самого шоу, которое каждый день транслируют по телевизору. Татарский узнает, что кадры с заседаний Государственной Думы, встречи олигархов и политиков и даже выступления самого Ельцина есть не что иное, как результат компьютерной графики. На вопрос героя, кому это нужно, Морковин настоятельно советует никогда об этом не думать. Да и сам Пелевин не дает ответа на этот вопрос. Но читателю отчетливо представляется работа этой компании: клиентами выступают богатые люди, которые хотят «светиться» в телевизоре, а цех оказывает им эту услугу. Одним словом, огромный организм, в котором отдельный человек, как было сказано ранее, всего лишь клетка.

Татарский размышляет: «Мне довольно жуткая мысль пришла в голову – может быть, все мы вместе и есть эта собачка с пятью лапами (по кличке Конец – Д. В.). И теперь мы, так сказать, наступаем?». О том же говорит и сам еще в начале произведения: «Антирусский заговор, безусловно, существует – проблема только в том, что в нем участвует все взрослое население России». Показательна в этом плане и легенда о Семурге –«птичьем короле». Один из персонажей романа рассказывает Татарскому притчу о 30 птицах, решивших найти мудрого правителя. Они прошли множество испытаний, а в конце узнали, что слово «Семург» переводится как «30 птиц». И все это наглядно иллюстрирует пелевинское видение проблемы – виноваты сами.

 Антон Долин, например, не согласен с этим: «К тому же, в романе ясно сказано — миром управляет не «кто», а «что». «Что?» —спросите вы. Ответа не будет» [4].  Здесь стоит уточнить: у любого «что» есть создатель и потребитель, поэтому перекладывать всю вину на продукт деятельности человека неправильно. Нож может быть не только в руках убийцы, но и в руках повара, не так ли? А вот Владислав Иванов разделяет позицию Пелевина: «Мы слишком далеко зашли, заигрались, расслабились, потеряли контроль над происходящим. Именно поэтому мы сейчас теряем Родину, всё более порабощаемся. Отрываются от корней русские дети <…> Кто довёл до трагедии тысячи русских семей? Кто одурачивал миллионы, заменяя искусство лубком? Кто подписывал смертный приговор литературе? И когда зададут прямой вопрос, найдётся ли честный ответ?...» [5].

Размышляет и Дмитрий Быков: «Но главный вопрос романа — «Зачем же ты создал этот страшный, уродливый мир?» — уже задан, и с ним ничего не сделаешь; иное дело, что обращать его надо к себе» [6]. Да, такие вопросы (и желательно почаще) должны задавать Быков и ему подобные сами себе. Но реальность такова, что наш «родной интеллектуальный класс» с его «тягой к «красивой жизни» [7] сам давно залез в эту грязь со всеми её «П»-составляющими.

Подводя итоги, стоит сказать, что самого Пелевина всё-таки нужно воспринимать как тролля – любителя посмеяться над всем и всеми, стравливающего людей в словесных поединках: «Кто лучше понял Пелевина?». И если в своих последних романах он потешается над феминизмом и толерантностью, то с «Generation П» Пелевину отчасти повезло, жизнь сама дала острые темы для сатиры, но и его самого, возможно, волновала судьба того поколения, частью которого он являлся. Конечно, из-за этого писателя не стоит повышать до звания «русского», но Пелевин все же сумел показать эту проблему с совершенно новой, нетипичной стороны. А «медиум» все-таки оказался «мессиджем». История, живописно вплетенная в миф, живые и одновременно «мертвые» образы «криэйторов» способны если не изменить сознание читателя, то хоть сколько повлиять на него, и благо, если это принесет хоть какой-то положительный результат. А отсылки? Да что отсылки: «…ниточки исчезают, а шарик остается».

Список использованных источников:
1. В. Белинский. Сочинения Александра Пушкина. Статья восьмая. (URL: http://az.lib.ru/b/belinskij_w_g/text_0190.shtml)
2. Насилие на пути возрождения России неизбежно – Проханов // INFOX.ru 18.09.2019 (URL: https://www.infox.ru/news/283/224476-nasilie-na-puti-vozrozdenia-rossii-neizbezno-prohanov)
3. Ильченко С., Пучков. Д. Как нас обманывают СМИ. Манипуляции информацией. – СПб.: Питер, 2019. – 52 с. 
4. А. Долин «Виктор П-левин: новый роман» // Русский Журнал (URL: http://old.russ.ru/journal/krug/99-03-11/dolin.htm)
5. В. Иванов «Виктор Пелевин: wow?» // lit-yaz.ru 16.09.2013 (URL: https://lit-yaz.ru/literatura/28483/index.html)
6. Д. Быков «ПВО – аббревиатура моего имени» // ОГОНЕК №22 Май 2002 г. 
7. А. Немзер «Как бы типа по жизни. Generation П как зеркало отечественного инфантилизма» (URL: http://pelevin.nov.ru/stati/o-nemz2/1.html)