Я редко бываю в кино и поэтому не могу, как заядлые кинокритики, сопоставлять разные фильмы, прослеживать изменения в творчестве режиссера или актера, уверенно говорить о новых спецэффектах или смене стиля операторской работы. Хотя иногда мы с супругой внезапно «срываемся» и оказываемся на какой-либо кинокартине. Так, в прошлом году мы попали на интересную социально-психологическую комедию «Холоп». А недавно, ничего не зная о киноленте, жена взяла билеты на «Джентльменов» Гая Ричи.

После просмотра она была шокирована обилием крови и тошнотворных сцен, а я вышел с неясными ощущениями и теперь, разобравшись в них, делюсь впечатлениями с уважаемыми читателями.

Почему-то сразу бросилось в глаза, что в фильме «Джентльмены» кроме традиционных приёмов создания кинореальности использованы постмодернистские: игра слов, имён, сцен, обман ожидания зрителя, выворачивание смыслов. Но постмодернистское начало не стало доминирующим в содержании кинокартины. Здесь господствует нечто иное. Чтобы не растягивать текст, буду говорить о главном – нескольких смысловых слоях киноленты Гая Ричи.

Слой детективный

Фильм представляет собой вывернутый наизнанку сюжет, используемый чуть ли не со времён выхода в свет книг о Шерлоке Холмсе. Только вместо привычной приятельской пары положительных и удачливых героев-детективов (сыщик и его помощник) и противостоящих им преступников (как правило, один центральный персонаж-негодяй и его спутники), в работе Ричи показаны выращивающие в промышленных масштабах каннабис удачливые негодяи-наркодельцы (главные герои – Микки Пирсен и его помощник Рэй) и отрицательные – частный детектив, а также стоящие за ним акулы СМИ. Зеркальный принцип и игра в перевёртыши налицо.

«Играет» в этом контексте и название фильма – «Джентльмены». Зритель следит за жизнью гангстеров, но в виде благородных джентльменов, поскольку в ходе развития сюжета они становятся образцом поведения для современного человека: спасают дочь лорда, дорожат семейными узами, хотят честно продать «предприятие». Им противопоставлены потомственные английские аристократы-джентльмены, готовые, как беспринципный мафиози (еврей американского происхождения) и героиновые наркодельцы (представители китайской мафии), на любую подлость ради денег.

Слой расовый

Лучшая раса, как свидетельствует сюжет фильма, – это новые англичане (американцы). Микки с женой и его помощник – их олицетворение. Они сильно отличаются от аристократов, показанных как одряхлевшее, уходящее из жизни племя, цепляющееся за замки и привилегии. Микки и Ко не отличаются знатным происхождением, но они умнее, дальновиднее, находчивее потомственных лордов, а также китайцев, русских (для автора фильма самое русское имя – Аслан) и даже евреев. Они – победители в показанной Гаем Ричи жестокой схватке, которая называется жизнь. Весь мир только их. И не пытайтесь у них его отобрать или перечить им, не то окажетесь в морозильнике (как русский Аслан, наркоделец-китаец, а, возможно, и мошенник-еврей). Либо будете безжалостно убиты или обесчещены, как многие, вольно или невольно вставшие на пути новых англичан. Только они – хозяева. Иных быть не может.

А неполиткорректный (и, думается, вставленный режиссёром в фильм осознанно) юмор о неграх и цыганах еще больше подчёркивает значимость расовой подкладки содержания фильма.

Слой философский (трактую по-русски)

С точки зрения русской традиционной мысли и русской по духу литературы, этот фильм – прекрасная иллюстрация уже известного эпизода из эпилога романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание». А именно – сна Раскольникова о трихинах. В нём, напомню, люди, заражённые неизвестной моровой язвой, «считали себя так умными и непоколебимыми в истине», что «всякий думал, что в нем в одном и заключается истина» и он имеет право отстаивать свою точку зрения любыми способами, в том числе и убийствами: «Люди убивали друг друга в какой-то бессмысленной злобе. Собирались друг на друга целыми армиями, но армии, уже в походе, вдруг начинали сами терзать себя, ряды расстраивались, воины бросались друг на друга, кололись и резались, кусали и ели друг друга». Убийство, пролитие крови в фильме «Джентльмены» – это обыденное занятие англичан для отстаивания своего права на жизнь. А весь мир, как свидетельствует фильм, на этом и строится. Только русские, китайцы, евреи (в числе которых и редактор известной газеты) не выдерживают сурового напора англосаксов.

Но к главному: в фильме нет и намёка на духовное осознание бытия. Есть лишь понимание, что семья для героя – нечто более важное, чем деньги. Но это только его семья. Остальные и всё остальное в мире – ноль, ничто. Микки выведен автором фильма без родословной – у него нет родителей, родственников, пока нет детей. Он – новый «господин из Сан-Франциско».

С самого начала кинодейства зритель видит его мечтающим о спокойной семейной жизни, детях, о том, как он бросит свою такую грязную и такую прибыльную «работу». Но это мечты, которые только в перспективе могут стать явью. Детей у Микки пока что нет, а долгожданный покой, как гласит финал, ему может только сниться. Жизнь героя, посвящённая заработку и наполненная лишь внешним содержанием, когда-нибудь может оборваться, и тогда он не оставит после себя ничего.

Таким образом, перед нами прекрасная, с яркими поворотами сюжета и кровавыми деталями реализация антиутопии Достоевского: все люди стремятся утвердить себя в этом мире и спокойно переступают через «кровь по совести», считая, что имеют право на уничтожение друг друга. И противостояние не заканчивается с финальной сценой фильма.

Слой обывательский

Современный зритель идёт в кино для развлечения, отдыха. Он не стремится внутренне возвыситься. Он хочет, чтобы ему дали щекочущее нервы действо. А уж к этому состоянию, близкому к наркотическому опьянению, обыватель давно приучен и книгами, и музыкой, и телевидением, и театральными постановками, и различными представлениями (от цирковых номеров до видеороликов в сети) и, конечно же, кинофильмами. «Джентльмены» – искусно закрученное действо, способное сильно пощекотать нервные окончания множества зрителей. Умная интрига, которую зритель по-настоящему обнаруживает лишь в конце сюжета, а до этого лишь строит предположения, «рассказ в рассказе» (а в данном случае, ещё и «кино в кино»), узнаваемые, талантливые (по-американски яркие, брутальные) актёры, искусно подобранные декорации и костюмы, резкая смена событий, детективный сюжет с приёмом «распутывания клубка», многослойность действия, комические ситуации (введение темы тренера и его учеников-спортсменов особенно впечатляет зрителей), связь героев с миром современных соцсетей и «заглядывание» в дверную щель аристократических домов – это и многое другое держит зрителя в напряжении и при выходе из кинозала почти заставляет многих выкрикнуть: «Вот это да!», что в устах носителей современного новояза звучит как «Вау!».

Но мало кто под обёрткой увлекательного действа с детективным сюжетом и запутанной интригой замечает англо-саксонский шовинизм. Гай Ричи на подсознательном уровне убеждает каждого зрителя в том, что никого в мире нет круче, умнее, целеустремлённее, оригинальнее, современнее, богаче, сильнее тех обладателей капитала, которые представлены главным героем, его супругой и помощником. А зритель с удовольствием (следя за увлекательным сюжетом, шутками, погонями, драками и прочим) впитывает эту мысль, эту своего рода «иерархию народов», отождествляя себя с удачливым, ловким, умным и жестоким Микки Пирсеном, идеал которого – царь зверей лев.

Зрители в зале (кроме гордых представителей англосаксонского мира) кушают горькую конфету национального (само)унижения в сладкой глазури яркого кино.

Фильм заставляет вспомнить Альфреда Милнера (британский государственный деятель), Сесила Родса (руководитель английской колонии в Южной Африке), Джозию Стронга (американского теолога) и других известных личностей рубежа XIX – XX веков, уверенных, что англоязычным народам, «английской расе» принадлежит право на глобальное лидерство. Пожалуй, именно национализм (в крайнем шовинистическом его выражении) и является сущностным центром киноленты Гая Ричи, получившей название «Джентльмены».