После смерти Эдуарда Лимонова всем неожиданно хорошо стала видна фигура писателя. Он жил в молодости, словно ощущая довлеющее над ним выражение «сначала ты работаешь на имя, а потом – оно на тебя». А затем очень не хотел пожинать плоды спокойной старости, которую могла обеспечить успешно работающая связка его имени и фамилии, но при этом искренне желал, чтобы она стала визитной карточкой. Оттого постоянный бег и постоянные метания. Из города в город, из страны в страну, с войны на войну. Он боялся оказаться в застое, словно чувствуя, к чему застой впоследствии может привести. Перед его глазами, кажется, часто мелькал распад Советского Союза, о котором непрестанно говорил писатель. И подобной судьбы он никогда не желал ни себе, ни своей стране.

Мирная и спокойная жизнь – это совсем не по Лимонову. Оттого он и любил «воюющие страны». Не только страны, но и людей, которые прошли через войну. «Гражданские меня вообще возмущают своим идиотизмом. Они неповоротливы, медленно ходят, ленивы как коровы и не умны». И сам писатель посетил не один военный конфликт, а некоторые даже сам пытался устроить, за что и угодил в тюрьму. Не получилось. Пытаясь поднять население Северного Казахстана на восстание, не учёл, что не все так фанатичны, как он. Лимонов немного не попал по времени со своими идеями.

Но писателю, как известно, «полезно посидеть». Вот и Эдуард Вениаминович посидел. Подумал о вечном. И написал восемь книг за два с половиной года. Поразительная результативность.

И фраза о Лимонове, как о фигуре «неоднозначной» становится общим местом. У патриотов неоднозначный, потому что одно время был близок к либералам; у либералов, потому что как-то слишком положительно относился к Путину в последнее время. У других направлений нашей политической жизни также найдётся огромное количество иных претензий. Однако в своей «неоднозначности», ведомый «авантюризмом» – диагнозом, который он сам себе поставил, – Лимонов был на удивление последователен, выбирая стороны конфликтов. Выбирая сторону защитников Белого дома, выбирая сербов в Гражданской Войне на территории Югославии, выбирая абхазскую сторону в войне1992-1993 годов. Он метался в выборе в малом, но когда наступало время для большого (а война – это, без сомнения, нечто крупное для Лимонова) – почему-то оказывался на правильной стороне.

И ныне, во времена, когда «неоднозначностью» определённая часть населения считает возможным прикрывать банальное лицемерие, Лимонов стоит особняком. Он строил образ эгоиста и очень уверенно в нём смотрелся. Он строил из себя литературного гения и многих, как видно, успел в этом убедить. И, кажется, верил во всё, что говорил, следуя завету Достоевского, «главное – самому себе не лгите». Себе не врал и другим, как сам признавался, старался не врать тоже.

В своём преклонном возрасте он умудрялся оставаться удивительно актуальным. Актуальным настолько, что получил приглашение от Юрия Дудя на свою передачу. Другие, как известно, туда не приходят. И чуть ли не впервые соотношение лайков и дизлайков стало равным не из-за «прокремлёвской» политики гостя, а из-за отношения самого автора канала к интервьюируемому. Самым интересным вопросом стал: «Почему вас считают фашистом?» И диалог о том, когда писатель последний раз ел устрицы. Также нельзя не упомянуть вопрос, на который Лимонов, как и любой адекватный человек, отвечать отказался. Для более понятной картины добавлю, что интерес Дудя вызвал персонаж произведения «Это я, Эдичка» и его действия в одном из эпизодов. Не делая ровным счётом ничего, Эдуард Вениаминович представил Дудя крайне поверхностным интервьюером. Для этого достаточно просто заглянуть в комментарии под видео.

И совершенно удивительно отношение либеральной интеллигенции к Лимонову. Кажется, что он делал всё, чтобы быть как минимум не вхожим в эти круги, однако после смерти получил хвалебную статью на «Эхе Москвы». Лимонов говорил, что у либералов проблемы с психикой. Теперь диагноз можно чуть уточнить – это стокгольмский синдром.

И, несмотря на многое из того, что было сказано Лимоновым, он остался в глазах многих людей человеком крайне смелым. Таким, пожалуй, каким его описал Сергей Шаргунов в своём тексте «Вне возраста»: «В тринадцать лет осенью 1993-его я сбежал из дома на баррикады и, блуждая среди толп и дыма костров, встретил Лимонова в бушлате и в камуфляжной кепке и в крупных очках, уже прошедшего несколько войн, вернувшегося на Родину».

Для тех, кого он воспитал в своей национал-большевистской партии (запрещённой на территории РФ), он и был, наверное, отцом, как сказал Захар Прилепин. Быть может, героем. Многие из нас не знали его лично. Я – в том числе. Так что о героизме или отцовском отношении могу судить исключительно из подобных фраз.

Хотя, кто их знает. Многие люди считали, что способны понять Лимонова как человека, но иногда кажется, что сам писатель не мог сказать, кто же он такой: писатель или политик, революционер или охранитель? Однако, какую бы ипостась он ни выбрал, важно то, что он всегда оставался самим собой – Эдуардом Лимоновым.

И в довершении всего сказанного: Егор Летов, музыкант и товарищ Эдуарда Вениаминовича, в одной из своих песен произнёс фразу: «солдатами не рождаются – солдатами умирают». Умереть солдатом Лимонову не удалось. И он дальше пошёл навстречу смерти ради авантюры, желая проверить и её, и себя на прочность.

Однако старуха настигла его в возрасте 77 лет.

Он хотел, чтобы его имя стало визитной карточкой. Этого Лимонов, пожалуй, достиг.