Буря, разразившаяся в СМИ по поводу череды детских суицидов, стихла. Валуны из третьесортных материалов по данной теме превратились если не в пену, то уж в небольшие волны точно. Но «аховые» инфоповоды нужны жадным до сенсаций журналистам, как воздух, поэтому тему самоубийств продолжили муссировать. И какой мусор, вынесенный на берег бурлящей пучиной, предстал озадаченной общественности – загляденье!

На сайте газеты «Известия» 22 марта был опубликован материал Кирилла Кудрина «”Синдром Есенина” поможет криминалистам распознать самоубийц», рассказывающий о группе «доблестных» специалистов юридического института РУДН, которые решили сделать вроде бы хорошее дело: выработать общий подход по выявлению признаков самоубийства. Но как смерть Сергея Есенина связана с детскими и подростковыми суицидами, спросите вы? «…Детальный разбор всех обстоятельств смерти поэта поможет современным специалистам в том числе при расследовании детских суицидов, участившихся в последние месяцы..», – деликатно притягивает за уши информационный повод автор материала.

Ну а дальше руководитель исследования Лев Бертовский любезно делится с читателями частью работы, связанной с именем русского поэта. Точнее сказать, перечисляя признаки самоубийства, в числе которых называются: наличие предсмертной записки или ее аналога, употребление алкоголя незадолго до смерти, депрессивное состояние, частое обращение в разговорах к теме смерти, а в творчестве – к образу собственной смерти, наличие «суицидального» контента в дневниках -плавно переходит к своей версии последнего дня Есенина и личному мнению по поводу причин, якобы приведших Сергея Александровича к суициду.

Что ж, попробуем разобраться в том, как же русский поэт Сергей Есенин оказался в ряду самоубийц. И начнем мы с перечисленных признаков. Во-первых, версия о так называемой «предсмертной записке», точнее, стихотворение Есенина «До свиданья, друг мой, до свиданья..» была подвергнута небезосновательному сомнению есениноведами Станиславом и Сергеем Куняевыми в работе, посвященной жизни поэта. Это и время получения стихотворения Эрлихом, и показания графолога Зуева-Инсарова, и сравнение оригинала стихотворения с напечатанным. Во-вторых, в книге тех же авторов читаем: «Он совершенно не пил все эти четыре дня [в Ленинграде]». Если же говорить о разговорах о смерти, то они действительно были, но не из-за желания поэта покончить жизнь самоубийством, а из-за опасения за свою жизнь.

Но криминалисту Льву Бертовскому, который много дней провел в архиве центрального аппарата Следственному комитета, все предельно ясно: «Кратко фабула “происшествия” с Есениным выглядит так: 21 декабря 1925 года поэт покидает психиатрическую клинику 1-го Московского государственного университета, за месяц пребывания в которой были написаны многие стихи, в том числе “Клен ты мой опавший, клен заледенелый”, “Не гляди на меня с упреком...”, “Ты меня не любишь, не жалеешь...”, “Цветы мне говорят — прощай...”». Факт, конечно, любопытный, но никак не прибавляющий доказательств версии суицида. Возможно, есть тут желание выставить поэта сумасшедшим, готовым в любой момент наложить на себя руки. «…Нужно лечить нервы, а здесь фельфебель на фельфебеле. Их теория в том, что стены лечат лучше всего без всяких лекарств… Все это нужно мне, может быть, только для того, чтобы избавиться кой от каких скандалов. Избавлюсь, улажу, пошлю всех в кем и, вероятно, махну за границу. Там и мертвые львы красивее, чем наши живые медицинские собаки» (из письма Есенина другу Петру Чагину, написано из больницы). Мало похоже на депрессивного человека перед наложением на себя рук, не правда ли? Да и не вяжется эта версия с целью приезда Есенина в Ленинград - работой над собранием произведений и журналом.

"Из Есенина на протяжении долгих лет лепили «похабника и скандалиста» и психихически нездорового человека то якобы близкие друзья, наподобие Мариенгофа, то «компетентные» литературоведы - Марченко, Свердлов, Лекманов"

Читаем далее: «Затем снимает со сберкнижки почти все деньги. 23 декабря просит Госиздат выслать гранки своего «Собрания стихотворений» в Ленинград, куда в тот же день выезжает из Москвы. 24-го числа поэт въезжает в гостиницу «Англетер», где встречается со многими литераторами. Пишет кровью «прощальное» стихотворение «До свиданья, друг мой, до свиданья...», дарит его Вольфу Эрлиху, которому также дает доверенность на получение денег из Москвы (прям так, сразу? - И.Ш). Вечер проводит в номере в кругу друзей. Утром 28 декабря там обнаружен висящий в петле поэт.» Но что говорят нам эти голые факты и как они подтверждают версию о самоубийстве, которую отстаивает Бертовский? Помимо набившего оскомину «прощального стихотворения», появляется здесь еще и вечер в кругу друзей. История о сочинителе-криминалисте, не ссылающемся ни на какие источники и покорно внемлющем ему журналисте печальна.

«Далее криминалисты отмечают возможность самостоятельного закрепления Сергеем Есениным петли под потолком на трубе парового отопления», - цитирует собеседника автор текста, видимо, не понимая, насколько, как минимум, непрофессионально выглядят слова «возможность», «возможно», «наверное» в разговоре о разграничении убийства и самоубийства. Думаю, говорить эксперту о том, что мертвая петля, о которой сказано в акте о самоубийстве Есенина (от 28 декабря 1925 года, составленным Н. Горбовым) заставляет задуматься о правдоподобности версии гибели поэта, как и расстояние около полутора метров от пола, которое несколько усложняют самоповешение даже с тумбой, бесполезно, ведь он, как под копирку, повторяет формулу:

«…прямые высказывания Есенина с осени 1925 года о нежелании жить; учащение упоминания образа смерти, притом своей собственной, в период позднего творчества; множество уголовных дел, возбужденных против поэта; проблемы в семейной жизни; данные судебно-медицинского исследования. (видимо, того самого акта, составленного Гиляревским и имеющего несколько копий) Всё это и другие сведения на 90–95% убедили криминалистов в том, что литератор ушел из жизни самостоятельно».

Конечно, попытка «уложить» образ Есенина в какие-то узкие рамки не нова: из него на протяжении долгих лет лепили «похабника и скандалиста» и психихически нездорового человека то якобы «близкие» друзья наподобие Мариенгофа, то «компетентные» литературоведы - Марченко, Свердлов, Лекманов. Но интересно в этом конкретном случае вот что: зачем столь уверенный в своей версии криминилист Лев Бертовский ненавязчиво тыкает честную публику в то, что «на него и его группу не оказывалось никакого давления», и что если бы он нашел доказательства того, что поэта убили, то не стал бы молчать. Не свидетельствует ли это о том, что некий заказ все же был?

«Словом, уголовных дел было много, однако сам их характер был таков, что если бы Есенина хотели «дожать», то и из психиатрической клиники он не сбежал бы. И вообще была масса вариантов «запрессовать» его легально», - констатирует Бертовский. Вероятность, может, такая и была, но как заключение в тюрьме или клинике могло заставить поэта молчать, непонятно, а криминалист не спешит этого пояснить.

Но как бы ни было, у неискушенного читателя все же практически не остается выбора: если уж именитый криминалист из РУДНа считает версию с «органами» выдумкой и «теорией заговора», версию о самоубийстве прописной истиной, а журналист из вроде бы солидной газеты «Известия» не одергивает смельчака, то спорить тут не с чем.

Вспоминается история о просьбе Есенина к Грузинову написать еще при жизни некролог, чтобы посмотреть, кто же ему друг, а кто враг. Кажется, проверка эта идет и по сей день. Хочется верить, что первых окажется больше.

***

Стоит отметить, что газета «Известия» неоднократно обвинялась в непрофессионализме. 24 июня 2015 года журналистку Анастасию Кашеварову заподозрили в том, что ее материал был написан практически полностью на основе информации, взятой из «Википедии», а в августе того же года репортера Эльдара Ахмадиева обвинили в вырывании слов из контекста. В сентябре 2014 года «Известия» попали в список изданий, уличенных в публикации платных рекламных материалов без особой пометки «на правах…». Предположим, редакция уважаемого издания возразит, дескать, все это происки завистников и врагов, но считаю, что поговорка «дыма без огня не бывает» все еще в силе, а это значит, что разговор журналиста-универсала Кудрина и криминалиста не случайный ляп, а привычное для издания «ааа... и так сойдет!».

2017