Софья Аль-Боши
 

         Глубоко в Сибири на границе Иркутской области и Республики Бурятии находятся владения дедушки Байкала. Мудрый, могучий и бессмертный — он больше чем просто озеро. Это повелитель рек и островов, герой легенд и покровитель людских сердец. Настоящий владыка этих мест. Но как и у множества правителей у Байкала есть один недостаток — он слишком ревнив. Брошенный Шаман-камень вслед убегающей дочери Ангаре тому подтверждение. Он собирает все самое ценное и сохраняет, складывая в глубинах своих вод.

Так 17 августа 1972 году Байкал забрал себе великого драматурга Александра Вампилова. Перевернутая лодка — молодой писатель почти доплыл до берега, когда сердце, не выдержав ледяной воды, остановилось. Не дожив двух дней до своего 35-летия, он трагически ушел из жизни. Но за столь короткий период, иркутский драматург успел создать множество произведений, которые позже прогремели не только в российских театрах, но и за рубежом. «Александр Вампилов как «незаконная комета» стремительно прожил короткую жизнь. И эта незавершенная жизнь Вампилова, который весь не выговорился, – особый феномен русской культуры» — сказала Капитолина Кокшенева на 85-летие со дня рождения Александра Валентиновича [7]. «Театр Вампилова» — это уникальное явление, которое до сих пор является предметом споров и размышлений многих критиков.  

Одной из самых часто обсуждаемых работ стала пьеса «Утиная охота» (1967), главный герой которой не оставляет читателя равнодушным, вызывая либо сочувствие, либо ненависть. В статье «Опасный дух семидесятых» (2022) Алексей Татаринов рассматривает Зилова как представителя своего времени (тем самым продолжая идею «зиловщины» Валентина Распутина). Автор утверждает, что данное произведение «со значительной полнотой» пропитано «духом 70-х».

Наш главный герой, достаточно успешный человек: женат, хорошая должность, новая квартира. Однако с самого начало автор начинает разрушать этот образ. Зилов просыпается после гулянки с провалами в памяти, как тут же получает «в подарок» траурный венок. Казалось бы, глупая шутка друзей, однако веселье это мрачное: «Герой жив – герой мертв. Молодой мужчина на взлете – собирающийся гнить труп. Смешной эпизод, плод розыгрыша недобрых друзей – кладбищенский холод, когда уже совсем не до смеха» [8].

Владимир Бондаренко писал: «... одна из особенностей всех пьес Вампилова — смешение жанров. Скорее по законам прозы, как в жизни, он смешивал и водевиль, и драму, и анекдот, и трагедию, и фарс, и комедию» [1]. Татаринов развивает эту мысль, утверждая, что сочетание «комедийного и смертельного», на котором и строится пьеса Вампилова, является основополагающим 70-х годов. Он утверждает, что уход «больших идей» и изменения в «иерархических пространствах и разнообразных вертикалях» способствуют появлению смеха, «раскрепощенной иронии». В итоге «где здесь карнавал, а где настоящий кошмар, не сразу разберешь» [8]. Однако я бы сказала, что дело не столько в «уходе», сколько в том, что приходит на замену — безграничная пустота, которая и приводит героя «Утиной охоты» к попытке самоубийства. И Вампилов, как справедливо отмечает Алексей Татаринов, умело соединяет прошлое и будущее, показывая тот самый путь к «концу». Однако суицид не случился.

Критик задается вопросом, в чем вина Зилова. В поисках ответа, он разделяет пьесу на три пространства, где происходят все события: кафе «Незабудка», квартира, рабочий кабинет. Именно в таком порядке и стоит их расставлять, ведь первое для главного героя намного ближе, чем собственный дом. В «Незабудке» есть все что нужно для заполнения, но на самом деле лишь подпитывания, той самой пустоты, о которой я говорила ранее. Алкоголь для «раскрепощенности ума и длительного ощущения жизни-праздника», друзья, которые «не в духе, а в смехе, в легкости планов, в совместном чесании языка» и женщины, «символ его представления о высоком качестве удавшегося существования» — вот что нужно для «счастья». А еще там работает Дима — компаньон в охоте, самом главном событии года (или, точнее, годов). 

Квартира и рабочий кабинет, в отличии от кафе, уже не для «души». Их предназначение создать тот самый образ «успешного» человека. Все, что представляет собою «дом», Зилова не особо волнует. Жена Галина наскучила, а отец (живущий в другом городе) надоел. Работа же не настолько интересна, чтобы на самом деле «работать».

Так представляется нам жизнь Зилова — полная легкости и непринужденности. Эта непосредственность, не только вампиловского героя, но и многих представителей 70-х годов прошлого века, заключается в следующем: «Ни рода, ни народа, ни коммунизма, ни служения семье, ни Бога, ни тирана, ни единого сюжета страны, в котором было бы трудно и ответственно» [8]. Именно в этой отрешенности от всего Алексей Татаринов и видит вину Зилова.

Казалось бы, смерть отца и уход жены должны были расшатать «комедийный» мир главного героя. И на пару мгновений он действительно уходит на задний план, но долго там не задерживается, быстро возвращаясь обратно. После встречи с Ириной поезда к отцу  откладывается на следующий день (и неизвестно добрался ли сын), как впрочем откладываются и планы по возвращению жены.

Переломным моментом становится тот самый венок, представленный в начале пьесы. Под гнетом могильного духа предшествующие события уже не кажутся столь «комичны»: «В финале Зилов, собрав шесть воспоминаний в один суицидальный кулак, доводит истерику до настоящей опасности» [8]. Но, как уже известно, главный герой останется в живых, и после недолгого помутнения отправится на свою заветную охоту, тем самым выравнивая равновесия «комедийного и смертельного», где первое всегда преобладает.  

Татаринов выносит на первый план определение виновности Зилова, но мне кажется, что правильнее было бы задаться вопросом трагедии вампиловского героя. Ведь та пустота, скрывающаяся за образом «успешного» Зилова (а если идти по Распутину и Татаринову, то целого поколения) — это итог потерянности, исходящий от безверия. Критик косвенно касается темы веры, однако я хотела бы уделить этому больше внимания.

В пьесе, если не учитывать пустые и случайные высказывания, Бог, так скажем осознанно, упоминается только один раз. После очередных гуляний Зилов  под утро возвращается домой. В гостиной встречает жена, ждавшая его всю ночь. Она ему больше не доверяет и с каждой минутой отдаляется все дальше и дальше. Днем Галина сообщила мужу о беременности. Однако к моменту этой сцены ребенка уже нет — она сделала аборт. Это решение вызвало у Зилова негодование, но искренность этих чувств вызывает сомнения. Главный герой осознает, что семья разваливается и пытается этому препятствовать. Но мы понимаем, что это делается лишь для сохранения «идеальной» картинки. Поэтому Зилов вспоминает «тот самый вечер» и пытается его восстановить. Нас интересует небольшой кусочек диалога между супругами.

Зилов говорит: «Ты смотрела в окно. Смотри в окно… Оно было раскрыто. Так… Что еще было?» Галина же в ответ: «Прекрати ради Бога». На что муж: «Нет, Бога не было, но напротив была церковь, помнишь?.. Ну да, планетарий. Внутри планетарий, а снаружи все-таки церковь» [2].

Казалось бы брошенная в шуточной форме фраза, ничего под собой не имеет. Однако именно она является трагедией (или по Татаринову виной) не только Зилова, но и всех героев пьесы. «Бога не было» проходит лейтмотивом через все произведение. Поэтому, даже казалось бы, принципиальный Кушак, представляющий из себя порядочного человека, будучи женатым увлекается легкомысленной Верой. Поэтому Ирину, совсем еще юную и невинную девушку, не смущает женатый Зилов.

У всех героев «Утиной охоты» недостает нравственности — мораль, заложенная Богом, теряется. А образ бывшей церкви, ставшей планетарием, наглядно показывает, как происходит та самая замена духовной целостности на мнимую беспечную легкость, которая на самом деле хранит в себе лишь пустоту и раскол. Валентин Григорьевич писал: « Кажется, главный вопрос, который постоянно задает Вампилов: останешься ли ты, человек, человеком? Сумеешь ли ты превозмочь все то лживое и недоброе, что уготовано тебе во многих житейских испытаниях...» [5].

Венок, появляющийся сразу в первом акте, имеет более глубокий смысл, чем может показаться. Он с самого начала указывает на ложность суждения об «успешном», что подразумевает под собой «счастливом», человеке. Зиловское понимание семьи, дома и работы искажено и выглядит трагичным. Даже смех, сопровождающий всю пьесу, не смог скрыть нравственной бедности героя. Однако Вампилов будто и не пытался утаить от нас этого. Скорее наоборот, с помощью «злой» иронии он направляет читателя, акцентируя внимание на нужных вещах.     

До того как главный герой взял в руки оружие, он уже был мертв. Не физически, но духовно. Поэтому в последних сценах, внешняя оболочка и мир за пределами для Зилова уже не столь важны. Как отмечает Татаринов: «В кульминационный момент пьяный … Зилов нападает на друзей и подруг, разбивает вдребезги мир в себе и вокруг. Не оставляет шансов ни жене, ни Ирине. Атакованы и начальники, и одноклассники, и даже официант Дима. <...> Всех Зилов посылает так далеко, что и не вернуться. Будто все-таки готовит свое самоубийство» [8].

Но почему же герой Вампилова так и не встретил свой конец, почему ему было отказано в этом резком порыве? Хоть Татаринов и не затрагивает данный вопрос в статье, мне хотелось бы немного порассуждать на эту тему.

Самоубийство является одним из самых больших грехов. Это не просто возвышения себя над Богом — это сомнение и недоверие к его промыслу. Но главное отличие этого порока от других, в том что его уже невозможно искупить. И дать «позволение» в свершении данного поступка, значит поставить крест на герое. Однако автор не хочет этого делать. Он дает шанс, еще одну возможность переосмыслить жизнь. Валентин Распутин писал: «Особенность души и таланта Александра Вампилова в том, что ни над кем из своих персонажей он не произносит последнего приговора. <...> … все они, вольные и невольные слуги греха, — не подсудимые, а выставленные на всеобщее обозрение для публичного прощения. Удивительное перо у сатирика — лирическое, осторожное, бережное, чтобы не навредить ни одному из героев, каким бы он ни был, опекающее до последней сцены и отпускающее с миром: идите, живите и обходите, если сумеете, зло. Ступайте с Богом» [6].

Возвращаясь к статье «Опасный дух семидесятых», нужно все-таки дать определение образу вампиловского персонажа и мира, в котором он живет: «Зилов – не отдельная личность, а внутренний герой, наш возможный персональный безобразник, который способен превратить жизнь сильного … человека в тяжкий фарс. На время или навсегда. Есть такая беда сейчас, в 70-е, думаю, бывало еще чаще. Впрочем, кафе «Незабудка» всегда открыто» [8]. И Алексей Татаринов в этом прав. Поменялись имена, названия мест, но эта «беда», «зиловщина» все еще присутствует в наше время. Однако пока есть люди, противостоящие ей, она не сможет затянуть и разрушить мир.

Вампиловский феномен русской культуры, о котором говорилось в начале данной статьи, Капитолина Кокшенева видит в следующем: «Именно такой общей доминантой своего творчества Вампилов пребывает соработником классиков: разве у него не звучит вечный мотив о живой душе, борющей рутину жизни? Разве он не озабочен нравственным состоянием человека, которое никогда никаким декретом не утвердить «сверху», если нет изнутри его нравственной жизни?» [3]. Александр Вампилов имел способность чувствовать людей на глубоком, даже каком-то священном уровне. Он обличает пороки, но не обрекает героев на «вечный ад». К каждому персонажу, вне зависимости от его прегрешений, драматург относится с родительской бережностью. Он до последнего хранит надежду.

По воспоминаниям иркутского литератора Геннадия Николаева, пьеса «Утиная охота» была написана Вампиловым на Байкале: «Он сидел перед окном за самодельным столом, сколоченным из грубых досок и накрытым газетами. За окном не назойливо гудели трансформаторы, на проводах чернели какие-то задумчивые птицы... Вампилов часто выходил на крыльцо, подолгу стоял, глядя на лес, на просеку, убегавшую в синюю даль, к Байкалу, думал, мечтал. Думал о пьесе, мечтал о Байкале» [4]. Он многие годы хотел купить домик на берегу озера. Но из-за нехватки денег и времени долгое время откладывал эту мечту. Только через пять лет после написания пьесы о Зилове, он наконец-то смог найти свой «домишко». Однако пожить в нем драматург так и не успел — жизнь оборвалась слишком рано… Старик Байкал забрал свое.              

Список использованных источников:

1. Бондаренко В. «Черемховский подкидыш (Нетрадиционное прочтение Вампилова) // Завтра. — 1999. — URL: https://zavtra.ru/blogs/1999-08-2471

2. Вампилов А. «Утиная охота», 1967.  

3. Кокшенева К. «С сибирской отвагой» // Столетие. — 2012. — URL: https://www.stoletie.ru/kultura/s_sibirskoj_otvagoj_358.htm 

4. Николаев Г. «Геннадий Николаев о Вампилове, Байкале и «Утиной охоте». — 2024. — URL: https://vampilov-irk.ru/news/427

5. Распутин В. «Истины Александра Вампилова» // Сибирь. — 1977. — № 4. — С. 66-68.

6. Распутин В. «С места вечного хранения» // У нас остается Россия. – М., 2015

7. Слепцова М. «Комета Вампилова» // Общественно-политическая газета «Областная» — 2022. — URL: https://www.ogirk.ru/2022/08/24/kometa-vampilova/

8. Татаринов А. «Опасный дух семидесятых» // Родная Кубань — 2022. — URL: https://rkuban.ru/archive/rubric/literaturovedenie-i-kritika/literaturovedenie-i-kritika_14351.html

Иллюстрация