В октябре 2021 года блогер Руслан Бобиев и его подруга Анастасия Чистова шокировали общество фотосессией на фоне храма Василия Блаженного в центре Москвы: в кадре Бобиев вместе с девушкой в полицейской куртке имитировали половой акт. После публикации скандальной фотографии в интернете правоохранительные органы инкриминировали молодым людям часть 1 статьи 148 Уголовного кодекса РФ («Публичные действия, выражающие явное неуважение к обществу и совершенные в целях оскорбления религиозных чувств верующих»), вследствие чего суд приговорил их к десяти месяцам лишения свободы. Сотрудники полиции заинтересовались и другими блогерами: так, к ответственности были привлечены модели Lola Bunny и Ирина Волкова, оголившиеся для фото на фоне православных храмов.

Поддержку осужденным за оскорбление чувств верующих поспешили оказать многие блогеры и журналисты, среди которых особенно ярко и красноречиво выделяется Илья Варламов, посвятивший этой теме большую публикацию. Возбужденные уголовные дела он называет «кирпичами, которыми власть будет мостить дорогу в новое будущее», а нарушителей правопорядка – «теми, кто не вписывается в новую идеологию». Под идеологией урбанист понимает «здоровый, разумный и даже умеренный консерватизм» [1], явление которого он, очевидно, относит к нежелательным и даже вредным.

Варламов и другие либеральные оппозиционеры активно выступают за упразднение закона об оскорблении чувств верующих: по их словам, религиозные чувства оскорбить нельзя. Конечно, не всякий случай богохульства требует привлечения именно к уголовной ответственности, но сам принцип невозможности оскорбления чувств верующих в корне ошибочен, ибо чувства любого человека можно оскорбить и верующие люди не являются исключением, ведь помимо духовных качеств у этих людей, как и у всех нас, есть человеческие чувства, которые могут быть глубоко задеты. Человек любой религии, естественно, будет испытывать боль и обиду, когда на его глазах унижают дорогие ему святыни.

То, что верующие могут защищать свои чувства в суде – явление абсолютно нормальное, ибо право обратиться в суд – неотъемлемое право любого человека, которое не может быть попрано на основании того, что человек – верующий. Либеральное сообщество так рьяно отстаивает демократические ценности и равенство, кричит о своей борьбе за гражданские свободы, но при этом не только не видит ничего плохого в религиозной дискриминации, но и всячески ее подпитывает. Разве не к всеобщей толерантности призывает либеральная братия? Так чем же закон об оскорблении чувств верующих не соответствует канонам гражданского общества?

Преклоняющиеся перед коллективным Западом либералы ропщут на наши законы и призывают общество взять курс на так называемые развитые страны. При этом, например, в Германии публичное оскорбление религии и церкви наказуемо и карается лишением свободы до трех лет, а в Греции существует отдельный закон об оскорблении религиозных чувств, положения которого предоставляют дополнительную защиту лишь христианам. Такие же законы есть в Испании, Италии, Канаде, Польше, Финляндии и других странах. Поэтому подобная позиция либералов лишь подтверждает их приверженность двойным стандартам: они считают, что нам, косным и отсталым, иметь закон об оскорблении чувств верующих нельзя, а цивилизованной и демократичной Европе – можно.

Варламов пишет: «…возбудили уголовку против девушки, которая уже на фоне Исаакиевского собора показала задницу» [1]. Кому, как не объездившему полмира Варламову не знать, что нарушение норм приличия активно карается и в иных странах. В Риме и Барселоне, например, людям запрещено оголяться на улице, а Европейский суд по правам человека в 2014 году вовсе признал уличное обнажение нарушением общественного порядка. Кстати, именно поэтому активисток «Femen», увлекающихся на Западе радикальным эксгибиционизмом, арестовывают сразу и без лишних сантиментов.

Здесь же урбанист указывает на неправомерность наказания девушки, отмечая, что Исаакиевский собор – это музей и «несмотря на все попытки, РПЦ его так и не передали» [1]. Негласное провозглашение секулярной победы либералов над Церковью не случайно – это целенаправленное обесценивание ее позиции и, по сути, дискриминация: получается, собор не является действующей церковью, поэтому фотография на его фоне не оскорбляет религиозные чувства верующих.  

Но ведь храм – это в первую очередь символ, который не просто изображает что-то, а являет собой образ другой, духовной реальности. Протоиерей Владимир Савельев в статье «Символическое значение христианского храма» пишет: «В богословском осмыслении символ (от греческого symboleo: соединяю, держу вместе) не равнозначен изображаемому; он может быть лишен внешнего сходства с тем, что он символизирует. Его важнейшая функция заключается в том, чтобы, возводя человека в духовную сферу, приобщать его к божественной реальности настолько, насколько это может вместить тварная человеческая природа» [2]. Святой апостол Павел в послании Ефесянам назвал церковь «Телом Его, полнотой Наполняющего все во всем» (Еф. 1:23).

Любой храм – это не просто архитектурное сооружение или объект эстетического любования, не нагромождение камней и фресок с изображением библейских сюжетов, а место богослужений, воспитывающих в верующих людях добродетель через молитвы и таинства, сильнейший религиозный символ единения людей и Бога, символ сошествия Бога к человеку и стремления человека к Богу.

Всякий человек вправе верить или не верить в Бога – при этом каждый должен уважать не только право других людей исповедовать ту или иную религию, но и чтить то, что для них свято. Любой, кто хоть раз бывал на экскурсии в Исаакиевском соборе, знает, что входящим женщинам желательно надеть платок, а мужчинам, напротив, снять головной убор. Это касается не только христиан, но и представителей любой другой конфессии, и соблюдают это правило не потому, что верят в Бога и следуют церковным канонам, а потому что уважают людей, для которых христианские нормы являются незыблемой святыней.

Подобные оскорбительные действия больше похожи на целенаправленные провокации именно против христианских церквей, поскольку правонарушители чувствуют свою безнаказанность. Никто из них не осмелился бы сделать откровенные фото или даже просто оголиться, например, на фоне мечети, дацана или синагоги – в противном случае наказание было бы стремительным, жестким и неминуемым. И думается, вместе с иудеями и мусульманами встали бы на защиту этих религиозных святынь те же либералы, а государственное наказание за поругание синагоги или мечети они только бы приветствовали. А вот Православную Церковь и ее храмы они защищать не собираются – все, что с ней связано на русской земле, должно быть истреблено. А если православные активисты этому противятся, то они фанатики и мракобесы. Но наше государство не столь избирательно:  проявление любого богохульства не должно оставаться безнаказанным.

Другой вопрос, конечно, касается допустимой степени наказания тех, кто оскорбляет чувства верующих. Дискуссии о том, насколько справедливо в таких случаях уголовное преследование и стоит ли ограничиться лишь штрафом или публичными извинениями, определенно, должны быть на повестке сегодняшнего дня. При этом важно отметить, что преследуют правонарушителей вовсе не за их атеистические взгляды, а за оскорбительные для других людей поступки.

Проблема ведь даже не в том, что кто-то фотографируется на фоне церкви – такие хулиганы, сидя в полицейской машине, с заискивающими, как у побитой собаки, глазами, униженно попросят у полицейских прощения, понесут свое наказание и больше никогда не осмелятся оскорбить чужие чувства. Проблема в том, что однажды мы позволили себе не придать этому значения. Варламов пишет: «Еще вчера на подобные дурные выходки никто не обратил бы внимания, но сегодня ветер поменялся» [1]. И это хорошо, потому что в любой цивилизованной стране люди должны уважать друг друга.

Равнодушие к провокациям религиозного, национального, этического или какого-либо иного характера, направленным против социальных традиций, грозит  гибелью любому обществу.

В одной из книг Нового Завета – Откровении Иоанна Богослова, повествующем об Апокалипсисе, – в 13-ой главе, описывая выходящего из моря Антихриста, апостол прорекает: «на головах его имена богохульные», «и даны ему уста, говорящие гордо и богохульно», и отверзет «он уста свои для хулы на Бога, чтобы хулить имя Его, и жилище Его, и живущих на небе» ангелов. И удивится вся земля, следя за зверем, и поклонится ему, говоря: «Кто подобен зверю сему? Кто может сразиться с ним?». Власть его установится «над всяким коленом и народом, и языком и племенем», а люди смирятся с хулой на Бога и откажутся Его защищать (Откр. 13:1,4-7).

Богохульство и презрение к святыням неразрывно связаны с презрением к ценности человеческого достоинства и жизни в целом, и гражданское общество должно защищать чувства верующих людей, их трепетное отношение к местам поклонения и неприкосновенности молитвенных зданий. Сегодняшняя реальность такова: люди, не имеющие своих святынь, оскорбляют чужие.

Молчание – знак согласия. Выражение это восходит к Софоклу, который в трагедии «Трахинянки» писал: «Разве ты не понимаешь, что молчанием ты соглашаешься с обвинителем?» Разве мы не понимаем этого? Разве своим бездействием мы не приближаем явление зверя?

Список использованной литературы:

1. Илья Варламов // Instagram [Электронный ресурс] – 2021. –  URL: https://www.instagram.com/p/CVqhwm7jG9W/

2. Протоирей Владимир Савельев. Символическое значение христианского храма [Электронный ресурс] // Православие.Ru. – 2004. – URL: https://pravoslavie.ru/151.html

На фото: Руслан Бобиев и Анастасия Чистова