(основано на реальных событиях)

«Февраль.  Достать чернил и плакать»

/Борис Пастернак/

Из раза в раз ловлю себя на мысли, что если бы, в тот скорбный час, смогла чудесным образом избежать этой поездки, то моя жизнь сложилась бы иначе. Я, во многом, была бы смелее, а главное, никогда не познала бы «прелести» клаустрофобии – страха замкнутых пространств. Сижу и думаю, стоит ли излагать события двадцатилетней давности, и понимаю, что стоит – в память о погибших в терактах, ради тех, кто выжил, ради тех, кто выживает сейчас, укрываясь в бомбоубежищах, мучаясь от неизвестности. Ради того, чтобы обратить внимание общественности на необходимость оказания психологической и психотерапевтической помощи пострадавшим и их родственникам.

***

Москва, шестое февраля две тысячи четвертого года. Начало нового тысячелетия,
я – молодая мама, у меня двухлетняя  дочь, интересная работа, на которую совсем недавно вышла из декретного отпуска и фееричные планы на жизнь.

Восемь утра, я бегу на станцию метро «Красногвардейская» и, что часто случалось,  опаздываю на работу. Моя патологическая склонность к опозданиям, в прямом смысле слова, спасла мне жизнь в то роковое утро, так как выйди я из дома минут на пятнадцать раньше, то вполне могла бы оказаться в злополучном поезде и вагоне, в числе 42-х погибших и  250 - ти раненых.

Зеленая «Замоскворецкая» (до 1990 года  Горьковско - Замоскворецкая)  линия московского метрополитена всегда славилась хронической переполненностью, особенно в час пик. На одном из участков своей протяженности, между станциями «Коломенская» и «Автозаводская» поезд выезжает из тоннеля и движется по рельсам метромоста «Нагатинский», проложенного над Москвой - рекой.

Именно на этом участке террорист - смертник, по одной из версий следствия, планировал подорвать взрывное устройство, спровоцировав тем самым  разрушение метромоста и падение подвижного состава в реку.

Но самодельное взрывное устройство было приведено в действие на другом участке, между станциями «Автозаводская» и «Павелецкая», в сторону центра. Данный участок примечателен тем, что проходит под руслом Москвы - реки, ниже уровня дна. Конечной целью теракта, по другой версии следствия, было затопление московского метрополитена речными водами, но этот план террористам не удалось осуществить.

Далее приведу информацию из открытых источников:

«Террорист - смертник Анзор Ижаев привёл в действие самодельное взрывное устройство, находившееся у него за спиной в рюкзаке. Взрыв раздул стенки вагона и оторвал часть крыши, припечатав её к потолку тоннеля. Ударная волна разбила стёкла в нескольких вагонах (в том числе и в кабине машиниста), изранив людей осколками. Многих пассажиров, стоявших рядом со смертником, разорвало на части, а их останки выбросило взрывной волной в тоннель. Остальные погибшие во втором вагоне люди скончались из-за баротравмы, вызванной резкими скачками давления, которые спровоцировал взрыв в замкнутом пространстве».

***

8.32 утра. Поезд, в котором еду я, преодолевает отрезок пути между станциями «Каширская» и «Коломенская» в сторону центра. Поезд резко тормозит и останавливается. Людей – тьма тьмущая, все они одеты в зимнюю одежду – пуховики, шубы, дубленки.

Набиты как селедка в бочке. Жарко, душно, стоим в подземелье. Стоим 15-20-30 минут. Пассажиры пытаются связаться с машинистом – он механически проговаривает: «Уважаемые пассажиры, просьба соблюдать спокойствие. По техническим причинам поезда следуют с увеличенным интервалом». По каким техническим причинам нам так и не удалось выяснить, так как в скором времени машинист перестал выходить на связь. Горел тусклый желтушный свет, сопровождаемый гробовой тишиной. Что это? Страшный сон, фильм ужасов, мучительная безвестность? Что?

Через минут тридцать я почувствовала бешеное сердцебиение и ощущение, что воздух перекрыт, хотелось метаться, подобно зверю, загнанному в клетку. Это была первая и уже не последняя в моей жизни паническая атака, но я не владела тогда медицинской терминологией и была абсолютно уверена, что умираю или же схожу с ума. Надо отдать должное другим пассажирам – мне, молодой женщине, оперативно уступили место, дали таблетку для рассасывания типа валидола, но это слабо помогало. А пожилой мужчина, оказавшийся рядом, подбирал слова утешения: «Милая, я когда был молодым тоже всего боялся, а потом прошло. Не бойся». Одна из женщин средних лет, не отпускала мою руку, гладила её. Все три часа  мучительного вакуума в подземелье, она крепко сжимала мою ладонь. Как бы хотелось сейчас ее увидеть и выразить слова благодарности.

Мне и сегодня непонятна природа того леденящего ужаса, той из небытия возникшей фобии. Я – которая «шла по жизни смеясь», на спор в юности бесстрашно свешивала ноги с крыши семнадцатиэтажного дома (по дурости конечно), обожала летать на самолёте (обожаю и сейчас), десятки раз застревала в лифте безо всяких паник, уходила глубоко в лес одна за грибами нехожеными тропами – неожиданно словила жутчайшую клаустрофобию.

По крыше вагона периодически кто-то бегал, то ли уже ополоумевшие пассажиры, то ли какие-то технические службы – было неясно.

О том, что на несколько поездов впереди случился теракт, мы тоже не знали, а если бы и узнали, вряд ли обрели бы надежду на скорое высвобождение. Время остановилось, превратилось в болючую вечность. Периодически кому-то из пассажиров становилось плохо. С разных сторон вагона раздавались плач, стенания, мольба хоть что-то сделать или прояснить ситуацию. Дышать в замкнутом пространстве становилось всё труднее и попросту нечем. Люди делились друг с другом водой и валидолом. Ситуация была осложнена еще и тем, что ме́ста для каких-либо двигательных маневров не было вовсе. Пассажиры стояли как вкопанные – руки по швам, лишь переминались с ноги на ногу. Мне, как особе гиперчувствительной уступили место, но легче не становилось.

Запомнилась несокрушимая человеческая общность, в том вагоне мы стали одним целым, единым организмом. Всё - таки измененное состояние сознания в критические моменты сближает людей, сплачивает и роднит.

Выводили нас, спустя почти три часа, по рельсам в направлении станции метро «Каширская», то есть в обратную сторону. Уже было не страшно, но меня, видимо
по - инерции, «колотил колотун» и не попадал зуб на зуб, от нервного напряжения сковало челюсть.

Далее был длительный период реабилитации, платный, но эффективный.
Слава Богу на моем жизненном пути встретился замечательный психотерапевт, я и сейчас готова ему кланяться в ноги. А вот государство оказалось в стороне. Получить в те далекие годы бесплатную и адекватную психологическую помощь – возможность не представилась. Да и кому бы я доказала, что являюсь жертвой теракта, если ни одной царапины не имею.

***

Информация из открытых источников:

«Обследовав место взрыва, участники расследования первоначально заключили, что сработавшее во втором вагоне взрывное устройство было безоболочным; также считалось, что эта бомба, в отличие от прошлых терактов, не была снабжена поражающими элементами, а в её состав входил лишь армейский тротил. В дальнейшем следователи отказались от этой версии и пришли к выводу, что СВУ, взорванное у «Автозаводской», состояло из смеси аммиачной селитры и алюминиевой пудры, было начинено болтами и шурупами и имело мощность от 2,9 до 6,6 кг в тротиловом эквиваленте».

—

Царствие небесное и Вечная память погибшим.

^{Илл.: Иван Тупейко}