Сибирское лето — поздняя Кубанская осень. Небо по горло натянуло плотное одеяло туч; всё угрожающе замерло. Кроме нас. Поездка к озеру планировалась давно, так что решено было попасть под дождь, но в купальниках и со счастливой улыбкой.

Суетились всё утро. Рита готовила минтай в кляре, Саша, решивший оставить нас один на один с суровой сибирской погодой, собирался на работу, я упорно делала вид, что не засыпаю, раскладывая высохшее бельё. Диана хмурилась. Она хмурилась настолько часто и старательно, что я стала причислять это к особому роду занятий. Мне думалось, что невозможно не устать к концу дня, если с самого утра ты так усиленно напрягаешь мышцы лица.

В детстве Диана много смеялась, щипалась и плясала во всех кафешках побережья Анапы. Куча несчастий успела произойти, прежде чем мы встретились с ней снова. Теперь она была совершенно девушка — гордая, высокая и хмурая. Её движения были резкими, но тихими-тихими, и порой казалось, что по утрам ей ставят строгое ограничение по количеству произнесённых слов, ибо речь её отличалась ёмкостью. Такие колкие «данетки» больно жалили Риту, которая помнила, скучала по той веселой, задорной внучке Дане и периодически спрашивала кого-нибудь: «Ну, помнишь, какой была? Где моя Диана?».

Даня, к тому же, была очень неуклюжа и казалась неповоротливой. После операции на ноги, перенесённой в детстве, косолапила и хромала. Это её, видно, очень смущало, так как отличало от других. Поэтому хромота сопровождалась общей зажатостью. Мне было боязно её трогать, потому что вся она была напряжённый комок, так что я перестала обращать на неё внимание совсем. Она не могла найти себе места, а я не пыталась ей помочь.

К моему удивлению, у нее оказалась подруга. Одна-единственная, абсолютно бестактная, несносная, громкая и раздражающая нервы Риты, но всё-таки подруга. Как Рита сокрушалась! «Она портит мне ребенка», — делилась со мной она, но как могла терпела общество Ксюши.

Так и поехали вчетвером под нависшими свинцовыми тучами в сторону озера Линёво. Щебет Ксюши вскоре прервался трелью первых капель дождя по лобовому. Рита сжала губы:

— Чего уже возвращаться, посидим под навесом, — успокоила она и так спокойных.

Вскоре дождь подозрительно стих. За окном мелькали холмы и редкие берёзовые рощицы. Пару раз приходилось пропускать упертых бесстрашных коров через дорогу. Они лениво осматривали машины и, медленно жуя, проплывали мимо, оставляя на дороге зелёные лепешки. Мы с Ритой показывали им языки, но коровам, кажется, наши языки были безразличны.

Наконец мы подъехали к базе. Деревянные домики обступили озёрный берег. Длинные косы берёз гладили отражение неба в воде, а старенькие лодочки тихо покачивались и чесали бока о деревянную пристань. Даже солнце благосклонно выглянуло нам, осветив всю базу озорным жёлтым.
Мы скинули одежду и без церемоний полезли в воду.

А через несколько минут нас нагнал дождь. С ним и град.
Спешно выбежав из воды, я кинулась к беседке. К босым ногам пристали мелкие камушки и травинки. Стало холодно, и я почувствовала, что нахожусь не дома. Сколько раз я купалась под дождём в тёплом Азовском море!

Я подошла к ограде и упёрлась ладошками в мокрое дерево, чтобы можно было разглядеть, что там, внизу. Озёрная гладь покрылась мурашками от тугого, стройного сибирского дождя, а листья берёз зацокали вразнобой от колких ледышек града. Я, по правде говоря, ни разу в жизни не видела такого крупного града — размером, пожалуй, со спелую алычу.

Тут чья-то голова вынырнула из потемневшего, почти черного озера и, попав под пулемётную очередь, вновь погрузилась под воду. Я огляделась — Рита, Ксюша... Даня? Вновь бросилась к ограде. Там, под водой, еле заметно мелькали руки, ноги, болотного цвета волосы.

— Диана! Что ты там делаешь?! Вылезай! — Мои слова прибила к водной глади стена дождя и града. Дианы не было видно.

— Выплывет-выплывет, — Рита встала рядом и оглядела озеро, — Она у нас, знаешь, как русалка.

Это Диана-то? Русалка? Из воды показалась голова, затем снова нырнула, а ноги легонько и изящно ударили взволнованный озёрный покров. Едва различимая фигурка сделала кульбит под водой и поплыла к берегу.
Она выскочила из воды неуклюже пробежалась по камням до беседки. Её лицо выражало неподдельное, самое настоящее счастье.

Я опешила. Что же это? Неужели там, под водой, я видела Диану? То гибкое, невесомое тело, которое почти слилось с озером Линёво, было её телом?

Небо перестало плеваться ледышками, да и дождь уже лениво, как бы делая одолжение, барабанил по железной крыше беседки. Рита поспешила к машине, а Диана, словно рыбка, вновь нырнула в холодное, покрытое ещё не растаявшими ледовыми леденцами озеро.

Русалка, думала я, наблюдая за ней, точно русалка... Будто вода смыла всю неуклюжесть, неповоротливость и превратила её в птицу. Посветлевшее небо отражалось в озере Линёво. Диана по нему плыла.

^{Илл.: Олег Леонов}