Я как сейчас помню туманный вечер 2009 года в Мариборе. В смысле, туманным он был только в Словении, хотя на моих глазах, глазах десятилетнего парня, какая-то непонятная дымка висела на протяжении всех девяноста минут. Сидя в комнате перед телевизором, я толком не мог сообразить, как сборная России проигрывает Сборной Словении, ведь ещё неделю назад, во время первого из двух матчей, всё было так хорошо.

В вечер первого матча мне помнится оранжевый свет лампы, похожий на цвет сладкой воды «Ах»; помню, к отцу, чтобы посмотреть игру, пришёл приятель - на столе раскинулись орехи, выпивка и в одиночестве среди этого стоял мой яблочный сок, который был таким же оранжевым, как и всё в тот день.

Отец с приятелем о чём-то говорили, а я лишь наблюдал за игрой: Россия была лучше по всем показателям - момент, момент, ещё один - могли забивать больше, но в итоге на табло лишь счёт 2:0 - самый опасный счёт, как некогда утверждал Капелло. Фабио ошибался во многом, работая в России, но на этот раз оказался прав.

В оранжевый день ворвался тёмный гол словенца Печника на 90-й минуте. А через неделю, уже полностью погружённый в темноту, я сидел и смотрел ответный матч.

Тогда, с детским максимализмом, разглядывал составы команд и прикидывал расклады. Россия, за время моей недолгой жизни, лишь однажды играла на Чемпионате Мира - 2002. Однако этот турнир я при всём желании помнить не мог. Мне лишь приходилось слышать о беспорядках после матчей - да и то, всё казалось каким-то далёким и невозможным эхом.

Я верил, что выход на ЧМ ЮАРе был очень близко. Как же мне хотелось увидеть сборную на этом Чемпионате! 2:1 в первом матче - случайный гол словенцев и полное наше доминирование. Рассматривая журнал «Total Football» с прогнозами, мне не верилось, что мы можем не пройти…

Я смотрел ответный матч с отцом. Однако почему-то у меня сложилось чёткое впечатление, что в той тёмной комнате я был один. Мать засыпала, отвернувшись к стене, а телевизор был единственной светящейся точкой в нашей квартире. Единственным светом во многих российских квартирах.

Это было чувство некого единения. Мы с отцом смотрели в одну точку, миллионы россиян смотрели в одну точку. И видели одну и ту же безнадёгу, что была в эту ночь на экранах.

Телевизор предательски моргал во время опасных моментов - видимо, делал всё, чтобы не выходить на связь с Марибором. Мы несколько раз будили мать, но к 70-й минуте наступила тотальная тишина. Чуть раньше Златко Дедич забил с передачи Вальтера Бирсы в наши ворота. На 44-й минуте.

Где вообще эти люди, что забивали нам в 2009-м? Бирса бегал в Италии, но особых успехов не добился. Дедич бесславно заканчивает карьеру в Австрии, а Печник, отличившийся в первом матче, даже к нам заезжал в 2011 - в самарские «Крылья Советов». Не зря говорят, что у европейцев ни стыда ни совести. После миллионов разбитых сердец он приехал к нам на заработки. Что ж, видимо, и в футболе можно зарабатывать на тех, кого не особо любишь.

Потом, на 66-й был удалён Кержаков - нападающий, который якобы напал на вратаря словенцев. Арбитр Терье Хауге даже отказался признать свою неправоту в этом эпизоде.

Да и что бы это, наконец, изменило? Всё равно тишина мерно наступала на нашу квартиру.

А позже удалили Юрия Жиркова на 91-й, но этого я уже не видел. 10-летний мальчик ушёл от телевизора на 80-й минуте матча. Отец сказал мне тогда:«Иди, они не забьют». И я ушёл. Впервые ушёл с футбола до его окончания.

В моей комнате стало как-то красочней, несмотря на полное отсутствие света. Только из родительской доносились тёмные фразы комментатора. Я вслушивался в них, надеялся на какое-то лёгкое повышение голоса и готов был сорваться в комнату в любой момент, но вот раздался свисток арбитра Хауге, а затем - тяжёлый щелчок выключения телевизора.

Лёжа несколько часов в кровати, я думал:«Как же хорошо было в тот день, когда отец и его приятель брали мне оранжевый сок». В этот оранжевый день я был счастлив. А в тёмный день в Мариборе, в своей комнате осознал, что спорт, наполняющий людей энергией, может приносить и тотальное бессилие. Оно и вылилось в туманную дымку, что налипла на 10-летнего мальчика и не сходила с его глаз всю ближайшую неделю.

Не было ни агрессии, ни разочарования. Одно только бессилие, которое страшнее всего, что может быть в большом и малом спорте.