Казачонок

Вова шел уверенно, не оглядываясь. Витязь тихо ступал рядом. Молодец ­– понимал, что уходят тайком. Правда, отец все равно скоро пойдет следом, атаман ведь должен приехать вот-вот. Вова понимал, что так и будет. Папа заметит пропажу, разозлится, и пойдет за ними.

Мальчик нахмурился, и тронул ладонью пояс. Шашка была там. Он знал, что взял ее, но навязчивая боязливость заставляла через каждые пять шагов касаться рукояти.

Вова разозлился на себя и ударил по набалдашнику. Шашка пролетела и больно врезалась ножнами в спину. Ударенное место отозвалось пульсирующей болью. Ну, зато теперь точно будет помнить, что не забыл клинок, и сможет, случись чего, защитить Витязя.

Случись чего… Смешно получается. Папа, когда дарил шашку, наверное, не думал, что когда-нибудь она сможет послужить против него.

А не надо было врать. Когда покупали жеребенка, договорились, что будет он его, Вовкин. А атаману можно и другую лошадь подарить. Мало их у папы, что ли?

Витязь фыркнул – неудовольствие было подниматься в горку. Вова провел по его плечу ладонью, и ощутил, как двигаются его сильные мышцы, как крепко встают мощные ноги. Рыжая масть, светлая грива, звездочка во лбу… Да, конь он был отличный. Вова полюбил его сразу, как только увидел – еще маленьким, дурашливым, с мочальной гривой и смешным розовым носом. Он и сейчас был розовым, только выцвел немного. И по нему же Вовка почесал. И улыбнулся, когда Витязь вздернул губой и чихнул.

Остановились на горке. Дальше был лес, можно было уйти туда… Но до него росло еще целое поле люцерны. Идти по нему нельзя, ведь это корм лошадям на следующий год. Потопчешь сейчас – есть совсем не будут.

Вот Вова и не пошел. Опустился в высокие травы, поправил шашку, и посмотрел на Витязя. Тот запрокинул голову, рассматривая лиловое небо. На нем загорались первые звезды. Крохотной точкой вспыхнул Марс…

Хлопок двери Вова услышал сразу. Он слышал и разговоры взрослых, и смех, но они были как будто совсем далеко. Как будто не по-настоящему. А когда хлопнула дверь, Вова понял, что все это взаправду. И уверенно пригладил запястье встревоженного коня.

Отец специально всадил дверь посильнее. Наверное, думал, что сын услышит и прибежит, как миленький. Но Вова не шел. Тогда отец закричал одним из своих самых страшных тонов:

- Владимир! – рокочуще прозвучало предупреждение. – Вла-ди-мир! – суровее повторил он.

Вова холодно усмехнулся и вздернул плечами. Витязь опустил голову и взглянул на мальчика испуганно. Вова медленно кивнул – сидим, сидим.

Разговор отца с атаманом пролетел для мальчика в одно мгновение. Еще в одно – последний оклик. А потом зашумела трава…

Вова решительно вскочил, загородил собою Витязя. И сразу же почувствовал отцовский взгляд. Родитель еще стоял на пригорке и был ниже, но смотрел все равно свысока.

- Домой. – Коротко и строго, голосом, не терпящим возражений, сказал он. И сделал еще шаг.

У Вовы задрожала губа и немного руки, но головой он мотнул уверенно.

- Нет, - гулко ответил он. И ни одна нотка не выдала его страх.

Быстро темнело, но Вова все-таки увидел, как опустились брови отца. Он тяжело вздохнул, и принялся сердитыми рывками подниматься наверх. А когда он оказался совсем рядом, Вова отскочил. Одну руку прижал к груди, а другой держал рукоять шашки. Спиной он ощущал горячий бок Витязя.

Отец оценивающе глянул на сына. Только сейчас Вова заметил, что за ремнем у него была плетка. Вытащил он ее деловито и с усмешкой.

- Ты что… Решил, что вырос? Шибко умный стал? – он опустил руку, и конец плетки коснулся земли. Вова одним движением достал клинок. Отец смотрел прямо в глаза Вовы. – Я повторю. Взрослый? Или не получал давно? Ты правда думаешь, что сможешь поднять оружие на отца? – Спросил он и вдруг замахнулся. Витязь дернулся, а Вова рывком поднял шашку и пригнулся. Сердце бешено колотилось, голова наливалась тяжелым туманом, а руки – кровью.

- Витязь. Мой. Конь. – Сказал мальчик и почувствовал, как безобразно дрожит его голос. Как визгливо и плохо прозвучало «конь». Но слезы не ринулись, и позы он не сменил.

Стояли долго. Отец сжимал плетку, Вова – шашку. Наступила черная ночь. Наверное, не освещай отца луна, мальчик бы и не заметил, как тот медленно опустил руку.

- Объезжать своего зверя будешь сам. А дома – видел? – он мотнул плетью. – Тебя ждет это. Ты у меня неделю почесываться будешь.

И он пошел к дому. А уже подходя, крикнул стоявшему у дверей атаману:

- Витальич! Пойдем, я тебе других покажу... Да что-что, не дает… Ну вот так, натурально не дает! Шашку с собой утащил, обороняться вздумал... Да какой там казак. Так… Казачонок. Мало я его воспитывал…

Дальше Вова не слушал. Он наконец опустил уставшую, почти онемевшую руку, выдохнул, и небрежно двинул клинок в ножны. Запястьем утер намокшие глаза. И тут же вздрогнул – что-то толкнуло его под локоть. Это был розовый нос коня.

25.09.2021