Наталья Артёмова 

*** 
Вдруг задохнёшься от нежности, 
Что удивишься и сам, 
Примешь почти с неизбежностью 
Преданность этим местам. 

Преданность роду и имени, 
Дом пропадёт – так золе, 
Небу бесхитростно-синему, 
Чёрной от пота земле. 

Гнёздам грачиным, пустующим 
В ветках моих тополей, 
Сокам, в деревьях бунтующим, 
Жару июльских полей. 

Самой обычной, размеренной 
Жизни родного села, 
Запаху солнца и клевера, 
Взглядам без примеси зла. 


*** 
Здесь всё святое. Даже эти стены. 
Войди, не бойся. Вот, где я жила. 
Здесь столько пыли, даже запах тлена 
И бабочки погибшей два крыла. 

Резная тень от клёна золотого 
Весёлую не вяжет кутерьму. 
Когда-то я любила здесь другого, 
Когда-то сердце верило всему. 

А где поля, туман сходился белый, 
И если очень, очень рано встать, 
Шум поездов, далёкий и несмелый, 
Сквозь кромку дня могла я услыхать. 

И вот тогда, в негромкий час рассвета, 
Такой же зыбкий, как весной река, 
Я имена любимые поэтов, 
Как ветер, отпускала в облака. 

Когда-то я легко ушла отсюда 
В большую жизнь исканий и растрат, 
А время для меня хранило чудо – 
Забытый дом и поседевший сад. 

*** 
И приснился мне сад, весь, как белый платок. 
И стою среди сада, от сада цветок. 
Столько детскому сердцу открыто добра, 
И зовут за собою куда-то ветра. 

И ещё ты не знаешь, что в бремени чувств 
Через годы пришедшая ранняя грусть 
От вот этой далёкой кипящей весны, 
От распахнутых глаз, от дрожащих ресниц. 

Всё завязано накрепко в белый платок: 
И стихов обжигающий нервный глоток, 
И души откровенье, почти на крови, 
И победы твои, и ошибки твои. 

А пока через время летят лепестки, 
И глаза мои ясностью детства ясны, 
И ещё ничего не тревожит меня, 
И почти до небес сила этого дня. 

*** 
Вот когда-то зацепило слово 
И не хочет отпускать досель. 
И кричит в тебе, и бьётся словно 
Маленькая птичка коростель. 

А оно уже почти не нужно, 
А оно не в силах изменить 
Тёмный мир, в котором было вьюжно, 
Хмурый день, который не размыть. 

А оно в тебе поёт и плачет 
Сумасшедшей жизни вопреки. 
Может, это что-нибудь да значит, 
Если нас на песни обрекли. 

Если в безысходности суровой, 
От которой только сжать виски, 
Приходило наважденьем слово 
И рождались, как дитя, стихи.