Любовь, я уезжаю, до свиданья

Любовь, я уезжаю, до свиданья.
Моих иллюзий жухлая листва,
В муку перемололась в жерновах,
На мельнице, где звуки и слова
Просеялись сквозь сито мирозданья.

Отчаливаю, город крепко спит.
Окаменели сомкнутые веки.
Скамейки скверов, фонари, аптеки
Скорбят, и закрутились человеки
в Санса́ре искупительных планид.

Мой чемодан сегодня без колес.
И опоздал на ярд веков возничий, -
Безбожно стар, угрюм и безъязычен,
Он мчит без разделительных полос,
Исполнясь неотвратности величьем,
Как инфернален лик его античный.
О, Хронос! О незыблемый колосс!

А в голове пустотности провал,
Как будто бы Господь поцеловал
В уста синюшные, и затянул на шее
Оттикавшего времени петлю.
-
И вот вишу в петле, не разумея –
Я умираю или же люблю?

Исповедь в Рождественский сочельник

- Коль скоро пред Господом я предстану,
Ты выслушай, отче Эммануил,
Меня скорбящего непрестанно.
Ссыхаются выцветших дней останки,
Я жил неправедно, грешен был.

- Мой сын, исповедуйся, станет легче,
В раскаянье выплачется душа.
Не зря Иисус, водрузив на плечи
Тяжелый крест грехов человечьих,
Взошел на Голгофу. За шагом шаг.

- Я слаб, я алчен, я духом нищий,
Моя душонка - болотный ил.
Но ищет она, беспробудно ищет
Спасенья. И жаждет небесной пищи.
Насыти мя, отче Эммануил!

- Мой сын, погляди, как бела́ сута́на
В которую я облачился днесь.
И райские птицы под плач органа
Слетелись в костёл. И хоралов манна
Священнодействует там и здесь.

Архангелов сонмы сложили крылья,
Застыв в ожиданьи. Смотри, смотри!
Небесных бесплотных тел эскадрилья!
-
И бережно гладит Дева Мария
Живот с младенцем Христом внутри.
 
Hello, it's me

-Здравствуй, здравствуй,
Hello, it's me.
Вспомни, мы были с тобой людьми,
Мы очень хорошими были людьми,
вобравшими дух свободы.

На той свободе взросла трава,
Хищна́, кровожадна как пасть у льва,
Она стекала ручьем лаванд
И вереска горьким медом.

Взлетает латунной калимбы звон,
В горнилах плавится саксофон,
Ныряю во времени таксофон,
Словно в пещерную келью.

Протяжным воем: "Hello, it's me" -
К тебе взываю - трубу возьми!
О том, как здорово быть людьми,
Крова́вит мой крест нательный.

Отвиснув, разверзся небесный чат,
И ангелов сонмы строча́т, строча́т
Посланья, что был непорочно зачат
Вознесшийся лидер мнений.

А люди? Что люди? Осатанев,
Как будто забыли о судном дне.
Купаются в море, шелках, вине,
Блуждают по Вене, Парижу.

Взбираются в горы - Эльбрус, Памир,
И катится к черту то шар, то мир.
Мы очень хорошими были людьми...

А голос в пустыне - Hello, it's me -
Он всё - таки будет услышан.
 
Едут сани

Едут сани, снега много,
Не дорога - колыбель.
Чуть покачиваясь, дроги
Привезут кого- то к Богу,
А кого-то в царство Хель.

Не видать ни зги, метелит.
Время вспять не повернуть.
А душа над бренным телом
Лепестками золотеет,
И бесплотностью материй
Ускользает в вышину.

Сани едут, снег коричнев
Кровохарканьем знамён.
От репрессий до опричнины
Сотни лет. Кроши́т возничий
Доевангельскую бричку
О надгробия времен.

Захлебнувшись словеса́ми
Грешник рвется из саней,
Мчатся дроги небесами,
Ватиканом и Версалем
Пролетают над.
Осаль их,
Трёх пылающих коней.

Наигравшись с Богом в салки,
Догонялки и лапту,
Став юродивым и жалким,-
Посреди духовной свалки
Прорастет душа фиалкой
Или вербой. В высоту.
 
ЛИРЕ
В тихом облаке ты, в сиром облаке
Голубица моя печальная.
То окутаешь стан мягким войлоком
То небесной ладьей закачаешься.

Заунывная лира сердешная
Расплескалась, что рожь высокая,
Омываема водами вешними,
То шелко́вица, то осока ты.

Не заслуженная, не народная,
Знамо, ради Христа юродива,
С коромыслом стоишь и ведрами,
Из колодцев черпа́я Родину.

В богадельнях, где души нищие
Поминальной кутьёй насытятся,
Ты себя на полатях сыщешь ли,
Страстотерпицу и провидицу?

Млечным облаком, тучкой рваною
У чужого окна поёжишься,
И отправишься вслед за туманами,
Захмелевшими и окаянными,
От которых сосет под ложечкой.

Илл.