Шарко Глеб

Виктор Иванович Лихоносов – большой русский писатель XX – начала XXI веков, автор повестей «Что-то будет», «На долгую память», «Люблю тебя светло», романа «Наш маленький Париж», лауреат многих литературных премий, основатель и главный редактор литературно-исторического журнала «Родная Кубань».

В.И.Лихоносов был человеком русской души, он горько тосковал по старой, ушедшей России.  Осколки русского мира - русские люди, жившие в эмиграции, -  казались писателю настоящими и  великими.  

Как объяснить, почему ещё в начале 60-х годов, в самый разгар советской эпохи, у Лихоносова появляется интерес к ним: к тем, кто навсегда уехал за границу, кто в СССР считался врагами, потомками белогвардейцев?

Всё началось с любви к Ивану Алексеевичу Бунину. В дневниковых записях и интервью В.И.Лихоносов не раз говорил, что полюбил Бунина «с младых ногтей» [1] и даже собирался после окончания института жить в какой-нибудь «бунинской деревне» [1]. В 2013 году на вручении Бунинской премии Виктор Иванович сказал, что «Бунин его вырастил» [1]. Однако речь здесь идёт совсем не о подражании. Слово «вырастил» надо понимать намного глубже: Лихоносов воспринял русское чувство, ощущение красоты, тонкую печаль, чувство времени.

Любовь к Бунину пришла не в школьные годы, потому что в советской школе 50-х годов творчество И.А.Бунина не изучали. Виктор Иванович вспоминал, что узнал о Бунине в связи с его смертью: о том, что писатель Иван Бунин умер в Париже, написала газета «Правда». 17-летний Виктор тогда спросил у своего учителя литературы, кто такой Бунин и почему он умер во Франции. Ответа не получил, однако запомнил тот день очень отчётливо, будто предчувствовал, что именно Иван Алексеевич Бунин повлияет на его жизнь и творчество.

В 1956 году, приехав из Сибири в южный провинциальный, тихий и зелёный Краснодар, студент-первокурсник Виктор Лихоносов скучал по матери, родине, друзьям. Всё это способствовало, как он говорил, «одинокому созерцанию». Именно в это время прочитал однотомник Бунина и открыл для себя писателя и его лирическую прозу.

Через год Лихоносов решил связаться с составителем сборника бунинских рассказов П.Л. Вячеславовым.  Написал ему несколько писем, а тот, как оказалось, процитировал строки восторженного студента не кому иному, как Вере Николаевне Муромцевой-Буниной - вдове писателя, которая в марте 1961 года прислала в Краснодар неизвестному ей молодому человеку  свою книгу «Жизнь Бунина», вышедшую в Париже в 1958 году. Надпись с «ятями» и «ерами» была доброй и тёплой: «Многоуважаемому Виктору Лихоносову съ пожеланиемъ побывать въ нашихъ местахъ. Парижъ, 9 марта 1961 года» [2].

В газете  «Вечерняя Москва» в это время публикуют бунинских «Косцов». Читая их, Лихоносов с горечью отмечает, что старую Россию забыли и в СССР так, как Бунин, уже никто не напишет:  «Это было давно, это было бесконечно давно, потому что та жизнь, которой все мы жили в то время, не вернется уже вовеки» [3].

Эти события и стали точкой отсчёта, с которой проявился интерес и зародилась любовь Лихоносова к русской эмиграции: «Благодаря Бунину мое сочувствие поверженной России, ее беженцам достигло … высокой печали, <…>, стало путеводной мелодией... » [1].

С 1967 года началась переписка с Борисом Константиновичем Зайцевым, уехавшим из советской России в 1922 году. О нём, как о родном человеке, рассказывали Виктору Ивановичу его московские друзья: писатели Олег Михайлов и Юрий Казаков – и «зачаровали» письмами с дореволюционной орфографией. Эти письма, казалось, приходили не из Франции, а из прошлого, старой России.  А когда Юрий Казаков, вернувшись из Парижа, где он встречался с Зайцевым, дал послушать Лихоносову магнитофонную запись беседы, то «старая речь и забытый московский распев» [4] усилили очарование. После этого Виктор Иванович решился отправить свои первые книги Б.Зайцеву, о чём не раз просили друзья, и получил письмо с ответом, а потом ещё одно. И так началась их дружба: «Зайцев будто протянул мне руку из уходящего поезда, и я запрыгнул в последний вагон девятнадцатого века» [4]  .

Борис Константинович Зайцев родился в 1881 году. Современник Л.Н.Толстого, М.Горького, Л.Андреева, дружил с И.С.Буниным и А.П.Чеховым. Б.К. Зайцев был свидетелем страшных, кровавых революционных событий. В феврале 1917-го в Петрограде убили его племянника: улюлюкавшая толпа растерзала юношу, мать с трудом потом нашла  изуродованное тело сына. В последующие годы арестовали и расстреляли приёмного сына Бориса Константиновича. Самому Зайцеву пришлось голодать, прятаться от грабежей и нападений большевиков в имении Притыкино Тульской области.

8 июня 1922 года Б.К.Зайцев навсегда покинул Россию, но все годы  только Россией и жил. Он словно законсервировал и сохранил в себе то русское чувство, которое вобрал на Родине, ничуть не растворился в европейской культуре. Светлый, ясный и христианский писатель. В предисловии к очерку «Преподобный Сергий Радонежский» он так определяет свою задачу: «провести читателя чрез ту особенную, горнюю страну, где он [преподобный Сергий] живет, откуда светит нам немеркнущей звездой» [5]. Думается, что слова «провести читателя через горнюю страну» стали сверхзадачей Бориса Зайцева. И он прокладывает своими произведениями паломнический путь в «горнюю страну» через  Троице-Сергиеву Лавру, Оптину пустынь и другие святые места, ведёт за собой  как европейского, так и советского читателя. Он возвращает Святую Русь в  Советскую Россию. Возвращает словом. За этим словом едет к нему в Париж Юрий Казаков. «За этим словом ему пишет  Виктор Иванович Лихоносов» [6]  и получает теплые, душевные письма с авеню де Шале. «Так судьба соединила меня, советского, с тихим православным, очень праведным, «последним русским писателем в изгнании» [7], - писал Виктор Иванович.

В собрании сочинений Бориса Зайцева, вышедшем в 2001 году в издательстве «Русская книга», в 11-м томе опубликованы письма писателя. Среди них письма Виктору Ивановичу Лихоносову с 1967 по 1969 годы. Лихоносов признавался, что, получив первое письмо,  сразу  почувствовал, что Зайцев -  совсем другой человек:  удивило и даже поразило, что, пережив катастрофу  революции, покинув и потеряв Родину навсегда, лишившись всего, он не обиделся и не озлобился.  Напротив, читая  письма Бориса Зайцева, отмечаем, с какой теплотой, благожелательностью, искренностью общается «престарелый сочувственник» Зайцев с молодым писателем, обращаясь к нему  «дорогой Виктор Иванович», желая  «здравия и во всём благого поспешения» [8] .

О чём же пишет Лихоносову «последний русский писатель-эмигрант»? Вспоминает прошлое: как любил Чехова и плакал на его похоронах; спокойно и  задушевно рассказывает о своей жизни в Париже («через улицу от меня жил Бунин», «вчера был на завтраке в честь 150-летия основания Петербургского университета» [8] ). И, конечно же, высказывает своё мнение о присланных ему книгах Лихоносова: отмечает дарование, хвалит их за «свежесть» и «молодость». Особенно ему понравилось отсутствие «указательного перста», назидательности: «Слава Богу, Вы ни с чем не пристаете к читателю» [8]  . Радуется, что на Родине возрастает новое племя,  смена – «Новая Россия!» [8]   В этих словах надежда, что есть писатели, которые смогут возвратить русское слово и русское чувство в советскую литературу.

Не только Б.К.Зайцев, но и Георгий Адамович увидел в Лихоносове одного «из тех писателей, которых Россия ждёт» [9] , чем очень смутил застенчивого и робкого Виктора Ивановича. Лихоносов позже напишет: «Я, крестьянский сын, и до сих не могу опомниться: за что Георгий Викторович, тонкий петербуржец, так хвалил простенького начинающего писателя?! Почему он сказал, что вы, мол, из тех писателей, «которых Россия ждёт»?» [9]

Началась переписка с поэтом, критиком, идеологом духа русской эмиграции Георгием Викторовичем Адамовичем в 1968 году. Знакомству двух писателей способствовал тоже Юрий Павлович Казаков, имевший не только обширные связи в литературных кругах, но и возможность выезжать за пределы СССР. Казаков настойчиво советовал дружить с  русскими писателями-эмигрантами, способными верно оценить талант, направить молодого литератора по правильному творческому пути. Казаков дал Виктору Ивановичу парижский адрес Адамовича, это стало началом общения мастера слова древней державы, до конца помнящей о своей Родине, и писателя совсем другой, новой страны, которая забыла, не хотела знать ту крошечную, оставшуюся часть царской России.

Первым произведением Виктора Ивановича, попавшим в руки Георгия Адамовича, стали «Голоса в тишине». Книга произвела на него сильное впечатление и очаровала: «прочел и внимательно перечитал еще раз» [9]. Георгий Викторович отмечает, что в словах Лихоносова жизнь показана так, как она есть, со всей своей грустью, загадочностью и прелестью. Со стороны, из далёкой Франции, Виктор Иванович виделся тем самым новым писателем, в котором  нуждалась Россия

Позже, получая  новые книги Виктора Ивановича, Адамович мог без ошибки определить, кем написаны прочитанные строки. Георгий Викторович смог уловить тот неощутимый лихоновский стиль -  «обо всем и ни о чем»: «читаешь - и как будто не происходит ничего, пока не поймешь, что происходит что-то гораздо более важное, чем обычные происшествия» [9].

Обоим писателям было о чём поговорить друг с другом -  их сближала любовь к русской литературе, настоящей, полной жизни и смысла. В своих нечастых письмах Адамович рассуждал о современной литературе тех лет, хвалил Катаева, считая его очень талантливым. К удивлению Лихоносова, Георгий Викторович не любил Есенина, ругал за то, что «многое у него наивно, иногда фальшиво, иногда несносно»  [9].

Адамович открывает молодого, ещё никому не известного писателя из далёкой и чужой советской России и ещё более далёкой провинциальной Кубани, русским людям, доживавшим свой век за пределами Родины. В своей статье «Новое имя – Виктор Лихоносов», напечатанной в нью-йоркской газете «Новое русское слово» в сентябре 1969 года, Адамович обращает внимание на изображение природы в «лихоновских писаниях», которая «везде, в каждом рассказе, на каждой странице» [9]  . По мнению критика, эта литературная традиция ведёт к М.Ю.Лермонтову: это лермонтовское восприятие природы, ощущение её загадочности, нерасторжимой связи с человеком.

Георгий Адамович отмечает, что каждый рассказ Лихоносова представляет собой не что иное, как дневник, разговор с самим собой, в котором молодой писатель повествует о своих долгих блужданиях по России. Георгий Викторович очень точно раскрывает саму суть Лихоносова как мастера слова, говоря, что он один из тех, «кто чувствует присутствие в мире, - или вернее, противостояние в мире, - добра и зла, правды и лжи»[9].

Адамович почувствовал и тонкую, ранимую душу В.И.Лихоносова, его незащищённость, душевную хрупкость. Критик даже высказал опасение: «Когда Вас читаешь, становится чуть-чуть страшно за Вас. Как бы кто-нибудь ни сделал Вам больно, как бы жизнь оказалась для Вас не тем, не такой, как Вы ее себе представляете!» [9] И дальнейшая жизнь Лихоносова показала, как мудрый Георгий Адамович оказался прав.

Ещё один русский парижанин, писатель русского зарубежья с интересом и надеждой писал соотечественникам в Советский Союз. Это Леонид Фёдорович Зуров (1902-1971). Произведения этого младшего современника И.А.Бунина «еще в должной мере не востребованы в России, оттого и мало кем здесь прочитаны» [10].

Зуров прожил  в доме Бунина около 30 лет, а после его смерти разбирал, хранил и публиковал архив Ивана Алексеевича.  Наталья Зайцева-Соллогуб, дочь Б.К.Зайцева, хорошо знавшая Зурова, говорила, что его «всегда волновала только Россия и всё, что с ней было связано». Георгий Адамович писал о нём: «Из всех своих сверстников Зуров один постоянно обращён к родной земле и не страдает никаким отрывом» [10]. Лихоносову он пишет о любимой Псковщине, благодарит за присланные фотографии родных мест. Писателю, потерявшему Россию, дорого всё: и листья, сорванные с деревьев в Святых Горах, которые привёз в Париж правнук А.С.Пушкина (Воронцов-Вельяминов); и зубровка, настоянная на травах из Тригорского.

Всё, о чём писали Б.К.Зайцев, Г.В.Адамович, Л.Ф.Зуров,  было так близко Виктору Ивановичу Лихоносову, так отзывалось в его душе: любовь к родной земле, её святыням, чувство вины перед Родиной («Грешны, грешны мы перед Россией» - Б.Зайцев) [9],  творчество, пронизанное духовностью.

В письмах представителей русского зарубежья, Виктор Иванович Лихоносов услышал прекрасный русский язык, душевную интонацию и необыкновенную тонкость письма. Как он желал выбраться в Париж, чтобы посетить могилы писателей-эмигрантов на кладбище Сен-Женевьев де Буа! Но так и не получил разрешения поехать во Францию, всю жизнь горевал об этом и  перечитывал такие дорогие ему письма дорогих сердцу русских людей из-за границы, сетуя, что в Краснодаре их прочитать некому – не интересны никому русские писатели-эмигранты.

 В 90-е годы эмигрантская литература стала доступной, хлынула в открытую дверь, книги ранее запрещённых писателей появились в книжных магазинах. Однако вновь горюет Виктор Иванович: его печалит неверное отношение к тем, кто на веки остался на чужбине: похвала, пресмыкательство и даже зависть к их как бы романтической жизни вдали от Родины. По словам Лихоносова, почитание эмигрантов запоздалое – «всё поздно». Последние ушли в мир иной, ушли те, кто мог рассказать о дореволюционной России. И в повторяющемся лихоносовском «Поздно!» нет никакого злорадства (мол, я-то давно эмигрантской литературой интересуюсь, переписывался с некоторыми, а вы только сейчас открыли). Только горечь утраты – оборвались ниточки.

А Лихоносову ещё в 70-е хотелось рассказать о представителях русского зарубежья, рассказать о тех, кого любишь, о тех, кто  дорог, о том, что уходит, но хочется его удержать и запечатлеть. Так родился замысел романа  «Наш маленький Париж»: писателю было жалко людей «бывших», и книга родилась из сочувствия к ним. 

Писатель сочувствовал ушедшей эпохе, русским людям, которым пришлось уехать из России и умереть далеко за её пределами или горько доживать свой век на чужбине. Благодаря любви  и сочувствию утраченный русский мир будто воскресал и восстанавливался, правда, только на страницах романа Виктора Ивановича Лихоносова.

Поэтому неудивительно, что не в либеральные 90-е годы, а ещё в далёком 1974-м писатель почувствовал, что к нему относятся с опаской, что его сторонятся, что его не печатают по одной причине: в его произведениях есть «русское чувство». Он не раз вопрошает: чем опасно это «русское чувство»?  почему оно так настораживает? почему в крайкоме КПСС с гневом произносят слово «русский»? И ответ писатель знает: сторонятся и опасаются и даже не разрешают издавать повесть «Люблю тебя светло» за то, что он любит старину, плачет по той древней, уходящей Руси. Такое отношения Виктор Иванович встречал и в чиновничьих кабинетах Краснодара и столицы, и в редакциях журналов.  

«Наверное, нас принимают за какую-то чёрную сотню. Ничего подобного! Мы просто русские!» [11] - в этих словах весь Лихоносов: и скромность, тихость какая-то, неброская красота его произведений, и лиричность, задушевность, неторопливость размышлений, и любовь к родине, её истории и культуре, и готовность стоять до конца за национальные ценности, которые так берегли лучшие представители русского зарубежья.

Использованные источники

1.В.И.Лихоносов. В самое сердце.// https://rkuban.ru/archive/rubric/nasledie-lihonosova/nasledie-vi-lihonosova_10497.html

2. В.И.Лихоносов. Мой Бунин. // https:// rkuban.ru/ archive/ rubric/ pamyat/ pamyat_5177.html

3.  И. А. Бунин. Собрание сочинений в 6-ти т. Т. 4. М.: "Художественная литература", 1988.

4. В.И.Лихоносов. О родине, эмиграции, дружбе, любви и уроках. // https://godliteratury.ru/articles/2016/04/30/viktor-likhonosov-ya-zaprygnul-v-posle

5. Б.К.Зайцев. Преподобный Сергий Радонежский. // https:// azbyka.ru /fiction /prepodobnyj-sergij-radonezhskij/

6. М. Васюнов. Борис Зайцев. Много раз русский. // Православие .ру https://pravoslavie.ru/144338.html?ysclid=lv40pxsrqd202360480

7. В.И.Лихоносов. Учитель русской литературы должен стать родителем. Идти от родного. // https://azbyka.ru/deti/v-i-lihonosov-uchitel-russkoj-literatury-dolzhen-stat-roditelem-idti-ot-rodnogo

8. Б.К. Зайцев. Собрание сочинений. Т. 11. Письма. Статьи. Воспоминания современников.  М.: "Русская книга", 2001

9. В.И.Лихоносов. Привет из старой России. // https://naslednick.ru/articles/culture/culture_19067.html

10. М.М.Дунаев Православие и русская литература. Том VI - Леонид Фёдорович Зуров.  https://azbyka.ru/fiction/pravoslavie-i-russkaya-literatura-tom-vi-chast-6-dunaev/12/

11. В.И.Лихоносов. Записи перед сном. // https://www.sibogni.ru/content/zapisi-pered-snom