Анатолий Байбородин

Памяти преподобного Илии Муромца, Киево-Печерского чудотворца

Главы из очерка

МОНАШЕСТВО ИЛИИ МУРОМЦА

Покаяние воина, и святые мощи.  Русские от мала до велика наслышаны, начитаны о святорусском богатыре Илье Муромце, а ныне уже изрядно православных, кои ведают, что за былинном образом Ильи Муромца – лик преподобного Илии Муромца, Печерского, насельника Киево–Печерской Успенской Лавры. Православная церковь испокон веку и указывала:  преподобный Илия Муромец, чудотворец Печерский, и былинный герой Илья Муромец – лицо едино, о чем письменные свидетельства путешественников и паломников.

В тяжких трудах и усердных молитвах строго и набожно жили русские крестьяне, но и казаки чтили суровые нравы, хотя и склоняла к вольности жизнь кочевая, вне семейного очага, хмельная от крови и огненной питья. В былине о русских богатырях сказитель-былинщик поведал: духовно избранные богатыри после ратной службы, чуя в душе тягость греха, оседали в святых обителях, и, подобно мифическому атаману Кудеяру, исступлённо молились и, великие постники, слёзно умоляли Христа Бога простить прегрешения.

Вот и богатырь Илия Муромец прожил воинскую жизнь не без греха, хотя, согрешая и каясь, сроду не забывал: «Широк путь зде и угодный сласти творити, но горько будет в последний день, егда душа от тела разлучатися будет: блюдися от сих, человече, Царствия ради Божия» (Канон покаянный ко Господу нашему Иисусу Христу. Песнь 4.). Покаяние и привело Илью во святую обитель…

«Стены обители святыя укрыша тя, преподобне отче Илие, идеже в затворе печерстем слезьми непрестанными и моленьми всенощными, за грехи своя и кровь людскую, вольне и невольне пролитую, умилостивлял еси Бога, Той же, видя смирение и сокрушение твое, вскоре благодать пребольшую ти подаде» (Акафист, кондак 10).

В благодарность за чудо исцеления всю жизнь готовился Илия Муромец к монашескому подвигу, и даже примерялся к монашеству, когда нищей каликой перехожей христарадничал возле церкви, юродиво выспрашивая Владимира Стольнокиевского о том, какая беда-бединушка на Руси учинилась.

Сбылась былая блажь, говаривали простецы, а святые отцы молвили: свершилось по воле Божией… Постаревший, израненный половцами, печенегами, хазарами, Илия Муромец завершил богатырское служение, раздал нажитое нищим да на храмы и, сменив булатный меч на духовный, принял монашеский постриг в Киево-Печерской обители, сподобясь пещерного жития. Постриг, полагают историки, свершился при игуменстве преподобного Поликарпа Печерского (1164–1182). По древнему преданию Илия, облачившись в монашескую скуфью, некие лета странствовал по Земле Русской, подвизаясь в делах благочестия, оглашая Слово Божие, и почил в Киево-Печерской обители.

Явление Неба на земле, свидетельство любви Божией – Успенская Киево–Печерская Лавра, ибо взрастила сонм святителей, благоверных, преподобных, блаженных, страстотерпцев, мучеников, исповедников, чудотворцев, праведных. Среди святых Антоний Печерский, основатель обители и отец русских монахов, Прохор-лебедник, мученики Кукша и Пимен, первый русский иконописец Алипий, первый русский летописец Нестор, создатель «Повести временных лет», «Жития Бориса и Глеба» и прочих боговдохновенных сочинений. А сердце обители – под землёй, в пещерах, не случайно и монастырь Печерский – пещерный, где среди святых упокоился и святорусский богатырь, преподобный Илия Муромец, Печерский чудотворец[1].

Построил он церковь соборную

Святителю Николе Можайскому

Во славном во городе во Киеве.

Сам заехал во пещеры во глубокие,

Тут Илья уж преставился.

Поныне его мощи нетленные!

(…)

И сделались мощи да святые

Да со стара казака Ильи Муромца,

Ильи Муромца, сына Иванова.

Преподобный Илия, чурался славы на поле брани, а тем паче во святой обители; а посему монашеские подвиги чудотворца ведают лишь келейные стены и души монастырской братии. Но, очевидно, подвиги были столь велики, что мощи Илии обрелись нетленными, и русского богатыря в 1643 году причислили к лику святых, яко угодника Киево-Печерской лавры.

 Илия славился при жизни и по кончине, а посему и удостоился чести упокоиться в приделе верховного храма Киевской Руси – Софийского собора, служившего великокняжеской усыпальницей. Позже святые мощи богатыря перенесли в Антониеву пещеру Киево-Печерского монастыря, где и поныне – дубовая колода, что, по преданию, – гроб Илии Муромца. Сонм православных богомольцев касались  святыни с благоговейной, величальной молитвой.

«Восемь веков назад в Киево-Печерской обители почил преподобный старец Илия. (…) Он стал насельником монастыря уже в глубокой старости (Про глубокую старость сомнительно. – А.Б.), увенчанный славой любимого народом героя и победителя супостатов» («Журнал Московской патриархии»).

Австрийский посол и путешественник Э́рих Лясо́та фон Штеблау посетил Киев в XVI веке и, описывая собор святой Софии, поминает, что во внешнем притворе «была некогда гробница Илии Моравлянина, который был славным богатырём, как они его здесь называют, и о котором рассказывают много легенд».

А в  семнадцатом веке московский священник Иоанн Лукьянов (по иным источникам, паломник восемнадцатого века Леонтий) в своём «Путешествии в Святую Землю»  пишет:  «Пойдох Антониеву пещеру и ту... видехом храброго воина Илию Муромца, в нетлении под покровом златым; ростом яко нынешние крупные люди, рука у него левая пробита копием язва вся знать, а правая рука его изображена крестным знамением...» Знать, левая рука – рука великого воина, правая – великого боголюбца и богомольца.

Полное житие преподобного Илии Муромца гласит:  Преподобный Илия почивает в молитвенном положении, сложив персты правой руки так, как принято и теперь в Православной Церкви — три первые перста вместе, а два последние пригнув к ладони. В период борьбы со старообрядческим расколом (конец XVII—XIX вв.) этот факт из жития святого служил сильным доказательством в пользу трехперстного сложения». Напомним, старообрядцы ратовали за двоеперстие.

«Радуйся, Троицы служителю в житии и по преставлении твоем явивыйся; Радуйся, яко трие персты руки твоея, для знамения крестнаго сложенныя тако доселе пребывают. Радуйся, яко сим дивом невиданным мнози сумнящиися веру правую обретают»  (Акафист, кондак 12).

Мы ведаем Илью Муромца – атамана богатырской дружины, но, повторим, за былинным обличьем – крестьянин Чоботов (Чеботов, Чеботок) из муромского села Карачарова, прославленный в лике святых. В житии преподобного Илии Муромца, Печерского, поминается его прозвище – Чоботок, по-нынешнему – сапожок… Случалось, Илия сражался не палицей, мечом и копьём, но ухватит, бывало, врага за ноги и размечет врагом полчище, либо вырвет древо с корнем и косит поганых; а то и просто кинет шапку в соперника сапог – чоботок[2], вот оно и прозвище – Чоботок.

По древнему преданию, в обитель ворвались половцы, а монах Илия Муромец о ту пору обувался; и коль успел одеть лишь один чоботок, то другим оборонялся. А вообразим богатырский чоботок, коли Илия был на две головы всех монашествующих.

Всемирно известный судмедэксперт и антрополог Сергей Никитин в 1988 году, будучи в Ближних пещерах Киево-Печерской лавры, исследовал мощи преподобного Илии Муромца, Печерского; и реконструкция внешности, исследование прижизненных ран, сложные анализы подтвердили: преподобный Илия Муромец жил в XI-XII веках, имел по тем временам высокий рост, могучее телосложение, огромные руки. Сергей Никитин указал, что у преподобного "…очень толстые были кости: лобные, теменные, затылочные – они заметно превышали норму. А что это значит? Одному человеку молотком ударят по голове, и у него вдавленный перелом, травма черепно-мозговая. А с таким черепом кувалдой ударить – человек лишь покачается. И ничего не будет с ним".

Хотя, как и поётся в былинах, к одру прикованный, «не имел Илья во ногах хожденьица» – исследования выявили нарушения в позвоночнике, кои подтверждают паралич ног в первой половине жизни: родовая травма, туберкулёз костей либо полиомиелит.

Экспертиза обнаружила изрядно сломанных и сросшихся рёбер, следы ран от сабель и мечей, – свидетельство того, что до монашеского пострига Илия, будучи воином, перенёс множество сражений и стычек. Святой инок и погиб, обороняя обитель: в 1203 году Киев осадили половцы, город пал, и при защите русской святыни погиб вчерашний воин, нынешний святой старец, – половецкое копьё пронзило левую ладонь и сердце. А посему воина Христова, преподобного Илию, богомазы изображают в иноческом облачении, но с мечом в могучих дланях.