Александр Селиверстов

Что такое Россия? Как её определить и представить? Каковы её наиболее достоверные ёмкие образы?

Её словесный образ отыскивается в книгах Достоевского. Отображение в звуке – в музыке Рахманинова. В красках – в иконах и фресках Рублёва.

Если попытаться представить внешний, пространственный образ России, то в этом образе не может не быть православного русского храма. Примечательно – именно православного русского, но вряд ли православного готического, православного барочного или, скажем, православного классицистического.

Образ русского храма и сам русский храм – это одна из основных черт русскости. И значит, изучение, возделывание, в частности, истории Русской Православной Церкви и её храмов равнозначно возделыванию русскости, взращиванию русской традиции, русского мира.                     

Но почему нам нужно возделывать русский мир? Потому, что он наш?

В том числе и поэтому.

Возделывай мы, скажем, американскую или китайскую культурную традицию, мы выглядели бы, по меньшей мере, нелепо. Мир какой угодно другой традиции полезно и любопытно узнавать. Узнавать и брать из него то, что в нём хорошего и что будет так же хорошо у нас. Однако заботиться нам должно именно о мире русском. – Разве может тот, кто вдруг перестанет заботиться, но станет пренебрегать своей земной, дольней Родиной, оказаться достойным своей Родины непреходящей, горней? Если гнушается первой, то гнушается и второй, и это попросту отвратительно, в том числе потому, что смертельно для человека.

Однако возделывать русский мир должно не только поэтому.

В то время, когда мы живём, существует и другая причина, по которой возделыванию именно русскости просто не существует альтернативы. – Мы живём в то время, когда правда – в русском мире, а не где-либо ещё.

Этим утверждением легко обмануться, поэтому без пояснения не обойтись.

Безусловным основанием русского мира является православная вера. Из её лона он появился. Питаясь ею, он возрос и набрался сил. Под её покровом он прошёл чрез столетия и стал одним из сильнейших миров в человеческой истории.

Сама эта вера говорит нам, почему правда в тех, кто с ней, а не в ком-то другом. – Все предано Мне Отцем Моим, и никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына.

Итак, правда с теми, кто принимает Христа.

Но значит ли это, что правда с каждым, кто говорит, что принимает Христа? Нет, не значит, поскольку правда не в слове «христианство» и не в имени Христа, а в подлинном их наполнении, в неискажённом Слове.

Правда – это и есть неискажённое Слово. Человек приходит в этот мир, имея врождённую тягу, врождённое стремление к поиску и обретению правды и справедливости. Если человек не исказил своего существа, то есть своего сердца, тогда главное, что ему нужно в жизни, – правда и справедливость, всё остальное вторично. Наибольшее же содержание правды и справедливости человек находит в неискажённом Христе.

А разве есть правда и справедливость, например, в называющемся христианством католичестве, если в его основании находится папизм? – «Объявший Запад папизм, от которого произошли, как древа ветви, различные протестантские учения, присваивает папе свойства Христа... Некоторые западные писатели говорят, что гораздо менее грех – отречение от Христа, нежели отречение от папы. Папа есть идол папистов, он – божество их...»

Разве есть правда в установившейся в католичестве и протестантизме практике, когда «тебя причащают, не спрашивая – исповедался ты или нет... кто хочет – пожалуйста»?

Разве есть правда в закреплённом в 2014 году в англиканской церкви отказе от призыва родителей будущих христиан покаяться в грехах и отказаться от дьявола во время таинства крещения?

Разве есть правда в попытках отдельных протестантских церквей пересмотреть «устаревшее» толкование Библии и отказаться от понятия... «ад», то есть от самой мысли о возможности справедливого воздаяния человеку за то, что он делал в продолжение своей земной жизни?

Разве есть правда в том, что многие протестанты Европы и Америки уже не только не считают грехом, то есть губящей человека грязью, тот же извращённый блуд – содомию, – но и «венчают» пары её приверженцев, и даже делают таких людей епископами? Есть ли правда, например, в Церкви Швеции, в которой имеется епископ-лесбиянка, проживающая в «однополом браке» с женщиной-священником?

Разве есть правда, к примеру, в том, что духовенство Финляндской Православной Церкви Константинопольского Патриархата проводит совместные акции с представителями «христианских общин гомосексуалистов»?..

Итак, что важнее: слово «христианство» или правда?

Конечно, правда. Которая, конечно, совпадает с необолганным Христом. И которая, как мы видим, шельмуется и изгоняется во многих местах, где нет русского мира.

Ведь даже безотносительно религиозных тем происходит то же. – Если мы сопоставим русский мир и мир «цивилизованных стран», то увидим, что именно во втором в наше время происходит вопиющее шельмование правды.

Если это не так, то почему Югославия, воевавшая за сохранение в своём составе собственной древней исторической области, подверглась незаконной агрессии «цивилизованных стран» с отторжением этой области, а Украина, воюющая за сохранение в своём составе бывших русских областей, желающих воссоединения с Россией и противостоящих узурпаторской и нациствующей украинской власти, не только не подвергается бомбардировкам, но получает от этих же «цивилизованных стран» разнообразную помощь?

Если это не так, почему именно Россия называется сейчас этими странами «угрозой» и считается «агрессивной»? Разве это Россия, а не государство, которое является лидером так считающих и называющих, в XX и XXI веках не менее 40 раз вторгалось своей армией в чужие пределы? Ведь нынешний глава этого государства даже похваляется своей агрессивностью: «я никогда не боялся использовать силу, я отправлял десятки тысяч молодых американцев на войну, я дал санкцию на проведение военных операций в 7-ми странах…». Стоит вдуматься – США не были осуждены даже в случае недавнего вторжения в Ирак, которое было осуществлено под совершенно надуманным предлогом и привело к повешению законного главы этой страны и гибели до 650 000 её граждан!

Если это не так, то почему в мире «цивилизованных стран» нет вопросов, например, к присоединению Восточной Германии к Западной безо всякого народного голосования, или к воссоединению Саара с Западной Германией по итогам голосования, но воссоединение Крыма с Россией, после того как за это проголосовало подавляющее большинство крымчан, называется «аннексией» и «агрессией»?

Стоит заметить, что шельмование правды в мире «цивилизованных стран» происходит одновременно с другой вещью, которая весьма примечательна. Старые христианские храмы в Западной Европе исчезают. В одних случаях их сносят – как, скажем, во французском Абвиле, где в процессе сноса большое распятие из храма выбросили в мусорный контейнер. В других – переделывают в бары и рестораны, отели и офисы, арт-центры и катки для скейтбордистов.

Взаимосвязь этих вещей очевидна. Церковь оболганного Христа нежизнеспособна, её существование бессмысленно, ей незачем жить.

Подлинная вера есть правда. Правда даёт людям силу. Когда в жизни людей вместо правды утверждается ложь, жизненная сила уходит. Бессильная вера становится бессмысленной и умирает. Обессмысливаются и умирают и сам человек, и его общественная организация.

Чем же тогда можно обмануться в этом утверждении: «Мы живём во время, когда правда – в русском мире, а не где-то ещё»?

Упаси нас Бог считать, что правда с нами потому, что... это мы, что мы русские.

Правда с нами потому, что в нашем обществе описанная выше ложь «цивилизованных стран» ещё не принимается настолько же массово. Но не потому, что наши родители и предки были русскими и в нас течёт русская кровь.

Русский мир определяется не кровью. Русский мир не имеет к русской крови никакого особенного отношения.

В каких территориальных рамках он существует? – Ни в каких.

Русский мир не имеет вообще никаких границ. Русский мир – это не территория. Если взять нашу страну, или даже наш город, или даже нашу улицу – то одни люди с нашей улицы будут частью русского мира, а другие – нет. А являются они частью или не являются, зависит только от них самих, от их собственного добровольного выбора.

Русский мир есть мир людей, для которых главное – правда.

А значит, главное это то, что не заканчивается. То, что не является относительным к чему бы то ни было. То, что не подстраивается, не изменяется. То, что всегда одинаково, – следовательно, не подвержено времени: не стареет, не устаревает. То, что ценно всегда – и при жизни нашего тела, и после его смерти. Значит, главное – не этот мир. Ведь этот мир ненастоящий. Как и любое тело, и любая кровь, он конечен и когда-то исчезнет. Настоящее же, которое непреходяще, бесконечно, вневременно, – это идея, Слово, в котором есть жизнь, то есть правда.

Итак, мир людей, которые говорят на русском языке, русских по крови, но для которых, например, не существует ада, а извращённый блуд не является грязью, – это лжерусский мир. Ведь он ничем не будет отличаться от нынешнего мира «цивилизованных стран», то есть от мира лжи, мира прославленной грязи.

Настоящий русский мир несовместим с любой неправдой и несправедливостью. И самый настоящий русский мир выглядит, наверное, как преображённая земная действительность...

Но бывает ли так на нынешней земле?

Если да, то, скорее всего, очень редко. Чаще всего, видимо, в каких-то православных храмах, во время богослужения. Наверное, вся земная действительность будет такой, когда в мир снова придёт Христос, уже как победитель Антихриста. Именно тогда на всём свете утвердится подлинный русский мир, и любой будет прав, называя его преображённой землёю...

Когда земля преобразится, никто не знает. Пока она такая, какая есть. И слава Богу! Ведь второй раз Христос придёт, когда упадок правды в людях будет наибольшим. И значит, из тех, кто будет жить в то время, спасётся наименьшее число – наименьшее, чем когда-либо.

Поэтому нам и не остаётся ничего другого, кроме возделывания и утверждения нынешнего русского мира. Конечно, не совпадающего с преображённой землёю, несовершенного, неидеального – но такого, который стремится к преображению не чрез потерю правды. Который противится лжи Последних времён и в котором ещё горит свет подлинной веры.

Но действительно ли не остаётся ничего другого? Действительно ли возделыванию русскости не существует какой-нибудь ещё альтернативы?

Конечно, ответы «не остаётся» и «не существует» субъективны. Конечно, это выбор автора этих строк, ведь он – историк, а история – не наука.

История – это, скорее, искусство, она похожа на литературу, музыку, живопись. Наука подразумевает точное знание о неизменных значениях явлений, которые составляют её предмет. Совокупность явлений «1+1» всегда означает явление «2». Из этого следует, что вычисление неизвестного в уравнении 1+x=2 вполне возможно, а его итог даже может считаться несомненным. Но как быть с явлением «человек», которое составляет предмет истории?

Полнота исторического знания для нас недоступна. Безусловно, нашему восприятию в самой полной мере доступна правда. Но полнота исторического знания подразумевает знание и о полной мере грязи и лжи, из которых также состоит история человека. Для постижения полноты истории мало способности знать правду, для этого нужно всеведение. Но всеведущ только Бог.

Это значит, что историческое описание субъективно всегда. Историк всегда вынужден делать выбор из неизменно ограниченного круга ставших доступными ему явлений – фактов.

На каких фактах сосредоточить внимание своего будущего читателя?

Какой выбор сделать?

Это самый важный вопрос. Всё тот же – главный, равнозначный вопросу о смысле человеческой жизни. Ведь выбор – это он и есть, смысл человеческой жизни.

Это несложная истина, и её многие понимают. К примеру, об этом интересно говорит один современный европарламентарий: «С коммуникацией или пропагандой возможно выиграть войну без войны. То есть мы должны только, скажем так, переубедить людей, чтобы они потеряли свою волю, не хотели защищаться, ненавидели своё государство...» Он сделал свой выбор и честно говорит о своей... ненависти. Не к России, нет, – к русскому миру.

Итак, посильное взращивание русского мира, или преображённой земной действительности, – главная и единственная должная цель человеческой жизни.

Подобному сознательному выбору всегда противостоит сознательный выбор противного, но, наверное, худшее, что может быть, – это выбор, который человек делает... не отдавая себе в этом отчёта.

Ведь не сделать выбор нельзя. Хочет человек этого или нет, когда-то он обязательно убедится, что жизнь в дольнем мире и коротка, и ничтожна. «Что такое жизнь ваша? Пар, являющийся на малое время, а потом исчезающий». И на этом ничтожно коротком пути каждый обязательно придёт к чему-то одному. К одному из двух.

Например, когда жизнь сводится к потреблению или стремлению потреблять – «хорошо зарабатывать», вдоволь есть, сладко пить, мягко спать, – это путь в никуда. «В никуда» – означает «в бездну», ведь что посеет человек, то и пожнёт: сеющий в плоть свою от плоти пожнёт тление, а сеющий в дух от духа пожнёт жизнь вечную.

Альтернатива возделыванию русского мира – падение в бездну, вечная смерть. И ничего третьего не существует.

^{Илл.: Александр Милюков}