Однажды Игорь Петрович Золотусский в беседе с Владимиром Григорьевичем Бондаренко сказал, что России нужны великие люди. То есть те люди, которые смогут объединить народ в сложные периоды. Однако как показывает практика, великим может стать кто угодно, потому что на каждого найдется свой преданный единомышленник. Сейчас речь как раз пойдёт о таком, по мнению Золотусского, великом человеке – Иване Сергеевиче Тургеневе. На Ютубе я наткнулась на лекцию Игоря Петровича «Русский мир Ивана Тургенева», послушала её и поняла, что много спорных и сомнительных высказываний последовало из уст Золотусского. Итак, начнём.

«Игра современной либеральной стихии, которая воцарилась в нашей печати, на телевидении, везде позволяет выходить на такие отношения с Тургеневым, которые непозволительны, потому что Тургенев – великий русский писатель. И мы должны это всегда помнить» [2].

Золотусский возмущается тем, что в последнее время относительно Тургенева создаются различные мифы, которые несправедливо очерняют нашего классика. Один из таких мифов: Тургенев – западник. Давайте разберёмся с тем, как Золотусский опровергает данный миф. Значит, он утверждает, что Ивана Сергеевича Тургенева нельзя назвать западником по той причине, что он большую часть своей жизни провел за границей. Мысль эта дальше никаким образом не развивается и весь контраргумент Золотусского держится на том, что человека назвали предателем идей своей страны только потому, что он там не находился. Конечно, всё, что сказано выше, звучит смешно, глупо и наивно. Очень многие писатели в силу разных обстоятельств и причин жили за границей, отдыхали за рубежом, писали, творили, любили не на родине,  однако от этого они не стали западниками, потому что дело не в территории, а в идеях, которые продвигались авторами, в людях, которые окружали их, в работах, которые писались ими и в печати, в которой публиковались они. Тургенев в глазах «либералов» и не только стал убежденным западником не потому, что он большую часть жизни находился не на русской земле, а потому, что он поддерживал западную философию нигилизма и практически положил начало распространению в России образа жизни, отрицающего общепринятые ценности и идеалы. Это первое. Второе – Тургенев дружил с теоретиками, которые не знали русского народа и яро отрицали исконность нации, а именно с Герценом, Огаревым и Бакуниным. Иван Сергеевич долгое время продвигал революционные идеи через произведения, критику и высмеивание классиков русской литературы, и, конечно, обслуживание оппозиционных газет. Иван Сергеевич Тургенев доставлял материалы в первую русскую революционную газету «Колокол», издававшуюся диссидентом Герценом и сторонником утопического социализма Огаревым в 1857—1867 годах. Основные идеи издания «Колокол», финансируемого банкирами Ротшильдами, были направлены на освобождение крестьян от крепостной зависимости, отмену цензуры, телесных наказаний и теорию русского крестьянского социализма под громким лозунгом:

«Освобождение слова от цензуры!

Освобождение крестьян от помещиков!

Освобождение податного состояния от побоев!» [4].

Поносили Россию, как могли, что называется.

«Разве за западником пошли бы 150 тысяч русских человек?» – с искренним непониманием задаёт вопрос Золотусский аудитории на 50-70 человек. Вопрос сам по себе странный, и понятное дело, что ответ на него никак не защитит позицию критика. Напомню, что за Лениным пошли более 200 тысяч русских человек в 1917 году, в том же году рост партии достиг огромных размеров, а именно 400 тысяч [3]. Это не есть показатель. Сочувствие к крепостному праву, любовь к русским берёзам, знание названий всех птиц, пролетающих над Орловской губернией, и прочих внешних факторов не достаточно для того, чтобы приобрести образ великого русского писателя, разве что облик.

Второй миф, который Золотусский пытается, но не может, разоблачить: Тургенев и его плохой нигилизм. В чем суть, собственно? Мне совершенно непонятно деление нигилистов на две категории, два поколения или два класса, как это делает Золотусский, уверенный в том, что есть хорошие, добрые нигилисты, борющиеся за честность, и есть плохие, коварные нигилисты, желающие власти, смены режима насильственным путем.

Представителем первого поколения нигилистов является Базаров. Золотусский считает, что Базаров, известный всем как пионер нигилизма, в действительности русский человек, который помогал крестьянским детям и учил их, который вылечил мужчину, стрелявшего в него и который всегда был за правду. Он – чистый и честный парень, не желавший революции и кровожадности. Второе поколение же представляет собой радикальный нигилизм, направленный на терроризм, преступления против власти и яркий тому показатель нелегальная политическая партия «Народная воля», идеологическое начало которой положили Герцен, Огарев, Бакунин. Они хотели мстить, уничтожать, свергать. Они ненавидели образованный класс.

С распределением по группам разобрались. Вопрос в следующем: разве нигилизм может быть плохим или хорошим? Правильным или неправильным? Пассивным или активным? Нигилизм есть нигилизм, нельзя первое противопоставлять второму, это причинно-следственные явления, не будь Базарова, не было и условного Александра Ульянова, а после Владимира Ульянова. Базаров и его реформаторское мышление проложило путь дальнейшим уже революционным событиям. Попытки вычеркнуть тургеневского Базарова из числа инакомыслящих кажутся мне несправедливыми и необоснованными.

Обратимся к тому, как нигилизм описывали известные мыслители. Сам Тургенев характеризовал явление нигилизма следующим образом: «Слово «нигилизм» произошло от латинского nihil — «ничто». Эта философия отрицает общепринятые идеалы, нормы, ценности и фундаментальные понятия, например «знание» или «существование». Приверженцы данной концепции считали, что жизнь сама по себе бессмысленна, а значит, бессмысленно и все остальное определению нигилизма» [1]. А русский публицист, философ и критик Николай Николаевич Страхов, утверждал, что, прежде всего «нигилизм есть некоторое западничество…» [1], и, соответственно, «какого бы оттенка он не был, всегда характеризуется великим уважением к Западу, всегда имеет там каких-нибудь божков и оракулов» [1]. По мнению русского социолога и геополитика Николая Яковлевича Данилевского, триумф нигилизма в России обязательно связан с тем обстоятельством, что «…привычки верить на слово нашим иностранным учителям и в последнее время, будучи обучаемы исключительно немецкою наукою, мы заразились самоновейшим и самомоднейшим её направлением» [1]. Данилевский считает, что нигилизм берет свое начало в уклонении от христианства и уход в атеизм. Разочарование в христианстве и привело к появлению нигилизма, ведь «для отрицания такого идеала не было уже конечно никакой надобности в его загрязнении или искажении: он уже сам по себе носил в себе достаточное количество и лжи, и грязи» [1].

Несложно увидеть, что есть прямая связь между российским нигилизмом и  с духовным кризисом Запада, который как раз в этот момент обрёл яркую резонансную форму в трудах таких философов как Фридрих Ницше  («По ту сторону добра и зла» 1886 года и «Так говорил Заратустра» 1883 года). Александр Сергеевич Пушкин еще в 1830 году написал шутливый текст «Детская книжка» про мальчика-шалуна Ванюшу, где было упомянуто слово «нигилизм» в негативном ключе: «Ванюша, сын приходского дьячка, был ужасный шалун. Целый день проводил он на улице с мальчишками, валяясь с ними в грязи и марая свое праздничное платье. Когда проходил мимо их порядочный человек, Ванюша показывал ему язык, бегал за ним и изо всей силы кричал: пьяница, урод, развратник! зубоскал, писака! безбожник, нигилист!— и кидал в него грязью» [5].

Вернёмся к Золотусскому, у которого взгляд на нигилизм в России более оптимистичным и поверхностным как у Толстого или Гиляров-Платонова. Они все искренне ратовали за то, что нигилизм в своем роде «восстание против лицемерия, против проповедников идеалов, которые сами в эти идеалы не верят» [1]. Помимо этого, нигилисты страстно верили в прогресс – научный, социальный, политический, прямо как Базаров. Раз заговорили о Базарове, то есть о тургеневских героях, обратимся к такой проблеме критика как неумение разграничить авторскую позицию от позиции литературных героев.   

Если Золотусский позволял себе поставить в один ряд условного Раскольникова и Достоевского как носителей одинаковых ретроградных идей, то мы с таким же успехом можем проигнорировать границы между тургеневскими героями и самим Тургеневым для того чтобы поставить в один ряд условного западника и очевидного русофоба Потугина и Тургенева.  С чего вдруг «ехидные речи» Потугина не есть истинное лицо Ивана Сергеевича? Что мешает нам сделать вывод, что Потугин являлся ретранслятором мыслей Тургенева? Давайте обратимся к некоторым цитатам Потугина, героя произведения «Дым», которые периодически всплывали в разных средствах массовой информации и не раз упоминались деятелями Октябрьской революции. Например, «Да-с, да-с, я западник, я предан Европе; то есть, говоря точнее, я предан образованности, той самой образованности, над которою так мило у нас теперь потешаются, — цивилизации, — да, да, это слово еще лучше, — и люблю ее всем сердцем, и верю в нее, и другой веры у меня нет и не будет. Это слово... и понятно, и чисто, и свято, а другие все, народность там, что ли, слава, кровью пахнут... Бог с ними!» [6] или вот ещё: «Русь в целые десять веков ничего своего не выработала, ни в управлении, ни в суде, ни в науке, ни в искусстве, ни даже в ремесле... Лезут мне в глаза с даровитостью русской натуры, с гениальным инстинктом, с Кулибиным... Да какая это даровитость, помилуйте, господа? Это лепетанье спросонья, а не то полузвериная сметка... А что до Кулибина, который, не зная механики, смастерил какие-то пребезобразные часы, так я бы эти самые часы на позорный столб выставить приказал; вот, мол, смотрите, люди добрые, как не надо делать. Кулибин сам тут не виноват, да дело его дрянь...

Посетил я нынешнею весной Хрустальный дворец возле Лондона; в этом дворце помещается, как вам известно, нечто вроде выставки всего, до чего достигла людская изобретательность — энциклопедия человечества, так сказать надо. Ну-с, расхаживал я, расхаживал мимо всех этих машин и орудий и статуй великих людей; и подумал я в те поры: если бы такой вышел приказ, что вместе с исчезновением какого-либо народа с лица земли немедленно должно было бы исчезнуть из Хрустального дворца все то, что тот народ выдумал, — наша матушка, Русь православная, провалиться бы могла в тартарары, и ни одного гвоздика, ни одной булавочки не потревожила бы, родная: всё бы преспокойно осталось на своем месте, потому что даже самовар, и лапти, и дута, и кнут — эти наши знаменитые продукты — не нами выдуманы. Подобного опыта даже с Сандвичевскими островами произвести невозможно; тамошние жители какие-то лодки да копья изобрели: посетители заметили бы их отсутствие» [6].

Об этом персонаже можно сделать вывод даже исходя из того, кто на него любит опираться и в каких контекстах он чаще всего упоминается.

Если Базаров русский человек, почему его образ не используется в положительном хвалебном контексте классиками русской литературы, уместнее сказать, патриотически настроенными авторами? Мне, например, известно, что к тургеневскому Базарову и его совету «не говорить красиво» любил обращаться Владимир Ильич Ленин, который практически создал целую философию через призывы выражаться просто, доступно, без всяких ненужных ухищрений и манипуляций, без дешевых признаков начитанности, интеллигентности и учености, которые всегда были далеки от народа, но близки декадентам. Тургеневские романы Ленин  «знал назубок».

Но нет же, Золотусский считает, для того чтобы понять Тургенева, нужно ознакомиться с героиней Лукерьей из рассказа «Живые мощи» «Записок охотника», девушкой, которая поскользнулась на крыльце, упала, оказалось в состоянии паралича. Тело несчастную покинула, но не душа. Благодарная душа, которая ни на что не жаловалась и была довольна всем. Она всех любила и принимала к себе с радостью. Именно любвеобильность, жертвенность и сложная жизнь этой героини лежит в самом Тургеневе. И вся эта ранимость, чувственность и добро писателя от того, говорит Золотусский, что у Тургенева была суровая мать, повлиявшая даже на дальнейшие взаимоотношения писателя с женщинами, которых он не мог любить, а мог только губить. Критик подробно рассказал о том, как мать писателя могла поднять руку на детей, разбить ценные фотографии семейные, накричать. И жестоко она обращалась как с родными детьми, так и крепостными, которых била розгами. Мама Ивана Сергеевича вышла замуж не по любви. Это был брак по расчёту. И, вполне возможно, женщина страдала серьезной психической болезнью, которая провоцировала агрессию. С детства Тургенев знал, что такое боль, насилие [2].

Особым противником и оппонентом Тургенева был Фёдор Михайлович Достоевский и очевидно, что раз Тургенев предстаёт перед нами добрым, честным человеком, то Достоевский в призме Золотусского – это мужчина, который постоянно занимал деньги у Тургенева на игры и не отдавал их. После прочтения «Дыма» Тургенева Достоевский пришёл и сказал: «Палач должен сжечь этот роман. А вам надо купить телескоп и через телескоп смотреть из Франции на Россию, потому что вы её не знаете» [2]. Золотусский, видать, недоволен тем, что не все оценили гениальность Тургенева, и кто-то даже осмелился упрекнуть его в незнании русского народа, потому ответил с претензионным пафосом: «А кто из простых русских крестьян, кроме каторжников и тех, кто убил отца Достоевского за страсть к девочкам, он знал? Знал ли он (Достоевский) русский народ?» [2]. Критика же Достоевского, по мнению Золотусского, так вообще основана на бедности и голоде, оттого у него нет широкой тургеневской души, которая любила народ.

Многочисленные усердные попытки Золотусского оправдать, обелить и поддержать Ивана Сергеевича Тургенева выглядят на первый взгляд симпатично и трогательно. Человек создал в своей голове культ личности, к которому приплел несуществующие черты, эпизоды и мнения, изначально вызывающие глубокое подозрение, в результате чего мы получили нового Тургенева. Золотусский то и делает, что старательно отделяет Тургенева от западного мира, плохого нигилизма, революционного окружения и прочих идеологических интриг.

Золотусский по истине удивительный и потрясающий человек, который каким-то чудесным и необъяснимым образом объединяет в себе любовь к двум совершенно разным людям и разным авторам, я бы сказала, с прямо противоположными взглядами, это Гоголь и Тургенев, а ещё иронично то, что Гоголь был одним из любимых авторов Николая 2, а Тургенев одним из любимых авторов Ленина.

Список использованных источников:

1. Ефремов А.В. Откуда нигилизм. Дискуссия о нигилизме в общественной мысли России второй половины XIX века. [Электронный ресурс] – (дата обращения: 02.12.2024). – URL: https://cyberleninka.ru/article/n/otkuda-nigilizm-diskussiya-o-nigilizme-v-obschestvennoy-mysli-rossii-vtoroy-poloviny-xix-veka/viewer

2. Золотусский И. П. Русский мир Ивана Тургенева [Электронный ресурс] // YouTube. – (дата обращения: 02.12.2024). – URL: https://youtu.be/ur_dKBNt-oc?si=zf6LUJ_rXw5tdMsX

3. Назаров О.Г. Доктор исторических наук. Журнал «Историк». Октябрьская революция: день за днем. Лесновско-Удельнинская районная дума, где 16 октября 1917 года состоялось расширенное заседание ЦК РСДРП(б). Ленина поддержал Свердлов. Он сообщил, что рост партии «достиг гигантских размеров» – 400 тыс. человек. [Электронный ресурс]. – (дата обращения: 02.12.2024). – URL: https://xn--h1aagokeh.xn--p1ai/journal/post/5746

4. Огарев Н.П. Избранные социально-политические и философские произведения. Том второй. БУДУЩНОСТЬ. Выдержка из предисловия Герцена к листу I «Колокола» от 1 июля 1857 года является в свою очередь повторением начала предисловия к «Полярной Звезде» (кн. 1, 1855 г.). [Электронный ресурс]. – (дата обращения: 02.12.2024). – URL: http://az.lib.ru/o/ogarew_n_p/text_1870_buduschnost.shtml

5. Пушкин А. С. Детская книжка // Пушкин А. С. Полное собрание сочинений: В 16 т. — М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1937—1959. Т. 11. Критика и публицистика, 1819—1834. — 1949. — С. 101—102. [Электронный ресурс]. – (дата обращения: 02.12.2024). – URL: https://feb-web.ru/feb/pushkin/texts/push17/vol11/y11-101-.htm

6. Тургенев И.С. Дым: [сборник]. – Москва: Издательство АСТ, 2022. – 448 с. – (Эксклюзив: Русская классика)

Иллюстрация