Мария Ватутина: СОБАКА НА СЕНЕ

Если кому-то еще неясно, кто наши (патриотических сил) враги в культуре, объясню на пальцах: это те, кто руководит культурой.

1.

Несколько лет назад, когда Роспечать называлась еще Роспечатью, замом по литературе уже был Владимир Викторович Григорьев, уроженец Запорожья, некогда АПНовец, создатель и руководитель издательства «Вагриус», (которое много-много денег заплатило Чубайсу и Коху, если помните), кинопрокатчик, член правления Ельцин-центра. Человек он творческий, умеющий генерировать идеи, осуществлять большие проекты. Начитанный не то слово: с Быковым на дружеской ноге.

Правда, если копнуть, почитать интервью, поймем, что даже в детстве мальчик Володя формировался так забавно, что шейка его вытягивалась в сторону запада, туда, где написали книжку про крестного отца, где Р. Киплинг, Г. Грин, У. Голдинг, откуда звучали The Beatles, Мик Джаггер, то есть сразу и на всю жизнь у мальчика возникло обожание иностранной культуры, что в целом неплохо.

Но, как мы увидим позже, голова на место не встала, и совсем мало теплых чувств у него появилось к литературе российской нутряной, пропитанной любовью к нашей земле. А с поэзией и вовсе не сложилось. Нет, некоторых поэтов он узнал и полюбил. Двоих-троих. Остальное практически отослал на чердак истории. Дальше были иностранные языки, профессиональное занятие иностранной литературой и, как следствие, желание не наше туда распространить, а тамошнее сюда принести. Сперва в виде западной литературы, потом в виде западных моделей формирования книжной индустрии, внедрения рыночных отношений в литературный процесс, ориентации на рыночный спрос, потакания ему. Кроме этого, и особенно в последнее время, появилось с его легкой руки громадное количество новых структур, ассоциаций, перенос литературного процесса в сеть, акцент на интернет-ресурсы и еще конкурсы, премии – проза, детская литература, перевод. И ни слова о стихах. Кроме премии «Лицей», в которую ни одна патриотическая мышь не проскочит.

Кстати, сразу скажу, комедия в том, что именно Григорьев назначил меня «Голосом нашего времени», да-да. Замутили как-то в 2016 году проект «Первый всероссийский турнир „Красная площадь. Время поэтов“». Провели интернет-голосование. А я возьми и стань победителем. Главный приз – книга, которую выпустило издательство «ЭКСМО». К победе прилагался титул «Голос нашего времени», ну и эбонитовый обелиск вручили. Еще потом в первый год «Лицея» позвали в жюри. Словом, пересекались.

В его прошлом много скользкого и очевидного. Здесь и ведущая роль Григорьева как пиарщика в том, что Борис Ельцин побеждал на выборах, и тесная связь с отдельными людьми в администрации президента, и связь другого рода с дамами круга Навального. Владимира Викторовича даже обвиняли в сливе бюджетных средств от Роспечати через этих дам прямо в карман Алексея Анатольевича. Но когда это было… и кто это помнит… и на что это влияет в нашей стране?

Зато это он – выдумщик и профессионал – сотворил крутые литературные бренды «Большую книгу», Книжный фестиваль «Красная площадь», Премию «Книга года», ту же премию «Лицей», «Книгуру» всякие, фестивали, конкурсы, концерты. И это все – глобальные проекты.

А ведь, по сути, Владимир Викторович никогда не знал, что ему делать с литературой. Вот он ее то всю цифрует, то записывает на аудио, то ратует, чтобы писали не как пишется, а так, чтобы легко было экранизировать. То ярмарку, то премию, то школы писательского мастерства, форумы благословляет. А нужно-то было всего лишь привести читателя в литературу: организовывать постоянные встречи с авторами по всей стране, платить им, делать передачи на телевидении, дальше издавать книги по невысоким ценам и ставить в книжные магазины.

Именно этого не было сделано никогда. Только в узких кругах, на модных площадочках, или вовсе для проформы. Ну, например, какой-нибудь поэтический спектакль на Красной площади – разовый, под открытым небом (дождь ли, жара ли 30-градусаная), или встреча на 15 зрителей в павильоне. На книжных ярмарках на ВДНХ, например, вообще не было иной год выступлений поэтов. И параллельно контролировалось, чтобы никакие, понимаешь, патриоты не влезли на трибуну. Заметьте, сколько по объему деятельности у Роспечати занимали ярмарки. Во-первых, доход от аренды торговых мест. Во-вторых, большой и зримый кипеж, в-третьих, наплыв людей, покупающих книги, в-четвертых, пиар тех писателей, каких надо. Афиши выступлений на книжных ярмарках порой заставляли изумляться: кто все эти люди? Где известные писатели, громкие и важные презентации, поэтические концерты?

Григорьев понимает в литературе. И авторы, которых он раскручивал, находил, создавал своей поддержкой – это не пустые «козлята в молоке». Это люди большого и разного таланта, долгоиграющие, принятые на Западе. Главное, чтобы у них было, помимо таланта, стремление привести Запад в Россию. Чтобы в этом они подходили Григорьеву. Он цепкий. Пройдя все высокие кабинеты «руки в брюки», с легкостью создав образ Горбачеву, раскрутив избирательные кампании Ельцина, он занял то кресло, которое ему даже по физиологическим параметрам подходило идеально. И я верю, что он искренний. Искренне желает России стать такой, как Европа и США по уровню жизни, по уровню свободы – свободы от традиционного народного консерватизма. Дело уже и не в личной прибыли. Григорьев формирует книжную моду и мозги читающей публики, особенно молодежи. Ну не нравится ему «любовь к отеческим гробам», все должно быть легко по смыслу и сложно по форме, цинично, критично по отношению к России.

Совсем не понимать особенностей своей страны может лишь тот, кто искренне считает Россию отсталой, неутонченной, не способной к развитию, закоснелой. И он искренне ненавидит таких лапотников, как я. Казалось бы, как я могу профессионалу такого уровня предъявлять за какую-то там поэзию? Но только практик с полей, который понимает, как растет каждое посаженное зерно, всегда знает больше чиновника, который умеет организовать сельское хозяйство. Такие дела.

И как человек от сохи я злюсь, когда чиновник говорит, что, увы, чтение у нас в стране в среднем занимает девять минут в день. «Вот, мол, над чем надо работать». А потом ссылается на то, что это общемировая проблема, и продолжает затаскивать литературу в гаджеты. А вот немцы, по мнению Григорьева, например, очень читающие и все проявляют социальную ответственность, там у них все поддерживают чтение. Для них ведь важно, чтобы немецкий ребенок, когда вырастет, был конкурентоспособным в мире. «Это нация философов, нация инженеров, это единственная страна в мире, которая конкурирует с Китаем по объему экспорта, и у них почти все отрасли экономики изобилуют глобальными компаниями. А без навыков и привычки вдумчивого чтения получение такого уровня компетенций невозможно». Так говорил Григорьев еще в 2016 году. Но чтение он не пробудил, а все его авторы в 2022 году убежали из России, а значит, не остались в русской культуре. Не может перекати-поле стать символом нации, как есенинская рябинка.

Повторю, этот веселый, импозантный и не привлекающий к себе внимания чиновник, руководящий нашим профильным ведомством в Минсвязи-Минцифре, занимается своим делом дольше, чем Путин своим.

Вот что пишет нам их «Википедия»: «С 1999 года – на государственной службе: с 1999 по 2004 гг. – в статусе заместителя министра Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и средств массовых коммуникаций, а с 2008 г. – заместителя руководителя Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям» (Роспечать)». А с 2020 года Григорьев – руководитель департамента, в который превратилось это агентство. Ну, проще говоря, Владимир Григорьев вечный смотрящий над всей российской литературой.

Роспечать – название ведомства с 2004 по 2020 год. Причем с 2004 по 2008 год – было в ведении Министерства культуры и коммуникаций. С 2008 – в ведении Минсвязи, потом Минсвязи переименовали в Минцифры, а Агентство (Роспечать) расформировали, создав при Минцифре департамент. Григорьев был всегда.

2.

Была такая история. На некоторые литературные мероприятия, где я читала стихи, приходил начальник Управления периодической печати, книгоиздания и полиграфии (Роспечати) Юрий Сергеевич Пуля. Тоже ценитель. Понравились ему мои стихи, мы познакомились, на различных встречах раскланивались и парой слов перебрасывались.

И вот однажды поехала я на Культурный форум в Питер, ходила на различные лекции, круглые столы литературной секции. И на один из таких круглых и пафосных столов – что-то про тотальную цифровизацию – я пришла заранее, а там Пуля гуляет. И стали мы с ним кофе пить. Я и говорю: «Что же это вы, товарищ Роспечать, поэзию хорошую современную гнобите, устроили блокаду, везде только ваши победители „Большой книги“ пиарятся, да Солы Моновы с Ах Астаховыми с косами на полках стоят»? А он спрашивает печально: «А что, есть разве у нас поэты»? Я ему: «У меня даже список с собой». И раз ему список из ста с лишним хороших поэтов, чтоб почитали где-нибудь. А он с жадностью его ухватил и говорит: «Ну все, что вы говорите, важно. Может, напишете мне на почту ваши соображения». А я ему: «У меня и соображения с собой распечатаны». И тоже в руки тезисы всех наших литературных проблем, которые только слепой не видит. И по почте по просьбе Юрия Сергеевича продублировала. А было это 15 ноября 2018 года. И я точно знаю, что они там почитали эти 12 страниц, потому что один поэт меня сильно отругал за этот дерзкий текст, повторив слово в слово цитаты из письма. Сказал, что ему Григорьев зачитывал.

Я рассказываю это потому, что хочу доказать: они, по крайней мере, мной были проинформированы. Смешно? Но проблемы литературы созданы не сами собой, их вырастила именно Роспечать, намеренно ничего за четверть века не сделав для их решения, а только усугубив.

Либеральная вкусовщина принимаемых решений, господдержка, основанная на кумовстве и покровительстве, полная блокировка поэзии в книготорговле и издательском бизнесе, отказ от участия в жизни писательского сообщества, в социальных вопросах, полная ликвидация гонорарной системы в литературе, создание Ассоциации союзов писателей и издателей (АСПИ) как инстанции, призванной объединить союзы, облегчить жизнь писателей, организовать систему творческих поездок. Теперь АСПИ богато финансируется, но не занимает патриотической позиции и распределяет средства выборочно и авторитарно.

Это и есть преступное бездействие Роспечати, ныне Департамента государственной поддержки периодической печати и книжной индустрии, в структуре которого есть отдел поддержки литературного процесса, книжных выставок и пропаганды чтения. А среди направлений этого Департамента – господдержка социально значимой литературы, например. Там, помимо этого, мало еще какие направления деятельности указаны. Ну, например, есть поддержка антологий народов стран СНГ и РФ, переводной литературы или книг для инвалидов по зрению, непериодических изданий. За все это ответственный Григорьев. Сводится вся деятельность к выдаче субсидий по заявкам желающих. Еще среди направлений деятельности – выставки и премии в области литературы и книгоиздания.

Где среди всего этого – именно руководство именно литературным процессом, что Минцифры понимает под термином «литературный процесс» и в чем выражается это руководство литпроцессом, умалчивается. Такое впечатление, что функции исполнительной власти в этом учреждении – просто функции кассы.

Если присмотреться, поискать, мы не найдем у Роспечати направления деятельности «управление и контроль в области литературы» или что-то подобное. На любую претензию в ответ оттуда усмехнутся: это не наши обязанности, разбирайтесь сами в общественной среде: кто и почему вам книги не издает, почему гонораров не платит никто, почему нет выступлений, поездок к воинам, например.

Сейчас, в последний год – год проведения СВО, – конечно, заработали другие механизмы. Интернет и телевидение выдвинули ряд достойных авторов, RT, Захар Прилепин и его команда издают антологии, расходящиеся тысячными тиражами. И это процесс снизу. Общество ринулось за поэзией в сложный тревожный период истории.

Но речь не об этом. Департамент печати – он-то как выполняет свою работу? Какова сейчас позиция ведомства? То есть театром, кино, живописью и т. д. как-то рулят в Минкульте, а литература – это общественное дело. Но все-таки литературу как вид искусства, как род культуры Григорьев Минкульту не отдает. Боится, что с литературным процессом в другое ведомство уйдет и бюджетное финансирование, причем не только литературных проектов, но заодно и СМИ, книгоиздания. Словом, дело в деньгах. Поэтому, как собака на сене, не станет этот Департамент Минцифры заниматься писательскими проблемами никогда, но продавать Переделкино, снимать сливки с ярмарок и премиальной деятельности будет всегда и прежде всего по идеологическим причинам. Современная российская литература интересует это ведомство только тогда и только та, которая может принести доход (и в бюджет, чтобы продолжать сидеть в своих креслах, и – самим чиновникам, аффилированность которых с проектами, которые они финансируют, еще проверять и проверять). Недавно, в 2022 году, в плане аффилированности Григорьев многое подчистил. Вывел себя из состава участников, любопытным образом поменял экспертный совет «Большой книги», назначил во все юрлица, которые управляют премиями и конкурсами, вместо, скажем, Г. Урушадзе несчастную Таню Восковскую, мою сокурсницу по Литинституту и тоже «семинаристку» Игоря Волгина.

Но срок исковой давности еще не истек, и всех выведенных из этих юрлиц чиновников можно проверить: не платили ли они сами себе из бюджета? А деньги приносят только такие литературные проекты, под которые можно много дать или которые можно хорошо продать, например, оппозиционную прозу на зарубежных книжных ярмарках.

Другие лица, рулящие теперь литературой, тоже всем хорошо известны. В правление АСПИ, входят, например, Михаил Швыдкой и Сергей Степашин. Какое отношение Швыдкой – член попечительского совета и правления Ельцин-центра, худрук Московского театра мюзикла, бывший министр культуры – имеет к литературе? А президент Книжного союза генерал-полковник Сергей Степашин – какое отношение к книгам, к книгоизданию, к книжной торговле? Они рулят в литературе не потому, что создали какое-то знаменательное произведение, не потому, что зарекомендовали себя как отличные организаторы литпроцесса. Ну а что – Миша Тарковский, Кублановский или Захар что ли должны тут руководить? Конечно, бывшие чиновники высокого ранга, умеющие работать с финансами и мозгами.

Кстати, видела недавно Швыдкого, долго сидел он за столиком в ресторане ЦДЛ, склонившись к своему собеседнику, беседовали, решали что-то. Собеседником был человек, напоминающий члена попечительского совета Ельцин-центра некоего А. Волошина. Приблизительно в одно время, конец прошлого – начало нового века, все они находились или всходили на самые высокие карьерные ступени в своих биографиях. Степашин был в 1999 году председателем Правительства РФ, а потом на тринадцать лет стал председателем Счетной палаты РФ, Швыдкой тогда же стал на четыре года министром культуры РФ, Григорьев – стал руководителем печати, телерадиовещания и средств массовых коммуникаций, как выяснилось, на четверть века. Волошин руководил администрацией президента России с 1999 по 2003 год. Теперь догадайтесь, кто у нас в стране главный идеолог, цензор, Большой брат. Те, кто не входит в партию Григорьева, подлежат распылению: об их творчестве страна никогда не узнает.

3.

10 декабря 2023 года Владимиру Викторовичу исполнится 65 лет. Пенсионный возраст для мужчины в РФ. Можно было бы под это дело руководство Департамента поменять, оставить только патриотов, а лучше вообще отдать литературу Минкульту. Но и там сперва всех поменять надо, по крайней мере, если не объяснят, зачем вместо православного патриота, талантливого продюсера и режиссера Боякова, выпустившего за полтора года руководства два десятка достойных премьер, на МХАТ им. Горького поставили смотрящим В. Кехмана. Ведь это Минкульт сделал.

Двадцать пять лет григорьевского руководства литературой показали, что человек строил замки на песке, пыль в глаза пускал, разрушая русскую культуру. Ничего не сдвинулось: на книжных полках коммерческий страх и мракобесный ужас, современная российская поэзия не печатается, детям пихают безграмотные пустышки, вдумчивый бумажный читатель потерян, патриотическая литература загнана в подполье, для фронта ничего департаментом не делается ни в печатном виде, не в виде агитбригад. Интернет пестрит разоблачениями коррупционных схем, которые Григорьев и его друзья даже не скрывают. Что должно произойти, чтобы сменили чиновника, который ведет отрасль четверть века, ротация кадров отменена в России?

Представляю, как Владимиру Викторовичу жалко отойти от дел: он же выстраивал индустрию под свои вкусы, либеральные убеждения, оболванив несколько поколений читателей, не увидевших основных писателей России конца XX – начала XXI века, выдвинув в лидеры авторов, чьё презрение к нам не имеет предела. Эта – созданная им – литература лопнула. Создан иной литературный и читательский фронт, иные запросы озвучены, огромные тиражи патриотической литературы удивляют, но должны быть в десятки, если не в сотни раз больше. Нужно срочно менять коней, у нас есть шанс переправиться на берег высокородной русской литературы, где нас ждет изголодавшийся по истинным талантам читатель.

Приложение

Из письма М. Ватутиной Ю. Пуле, 15.11.2018.

«1. Современная поэзия замалчивается телевидением:

– на центральных каналах вы не увидите анонсов литературных мероприятий, которые проходят в разных городах на имеющихся и постоянно функционирующих площадках;

– в новостях народу никогда не рассказывают о новых книгах, выходящих даже у самых крупных поэтов нашего времени;

– телевизионные проекты, в которых демонстрировались бы выступления современных поэтов, отсутствуют;

– современные стихи не читают в передачах, интервью у поэтов не берут, не рассказывают о многочисленных региональных поэтических фестивалях и премиях, в то же самое время телевидение постоянно рассказывает о жизни театра, музыкальных событиях, кино, живописи.

2. В России нет национальной поэтической премии, которую бы вручали от лица государства. В России нет ни одного фестиваля поэзии, инициированного государством. В России нет Дома поэзии; площадки, на которых выступают поэты – убоги.

У прозаиков дело обстоит иначе. Первая причина – не в таланте. Прозаиков можно «продать». Здесь система организована: существуют премии, определяющие статус произведения, а также литагенты.

Потом эти произведения переводят и везут на иностранную ярмарку, где продают в западные издательства. И при этом ни один лит. агент не возьмется за книгу стихов или продвижение того или иного поэта. А вместе с тем по России-то ездят и сохраняют интерес к русской литературе именно поэты. Именно они оповещают людей, что есть и современная поэзия, и толстые журналы, и фестивали поэтического слова.

3. Система издания поэтических сборников ориентирована на ограбление поэтов. Потому что издательство печатает книги и больше не занимается их реализацией. Поэт выкупает на свои деньги тираж (или его части) и возит на своих плечах по регионам, куда он также зачастую за свой счет отправляется выступать, чтобы в первую очередь поддерживать интерес читателей к поэзии вообще, а уж потом популяризировать свое творчество. И там – поэт почти всегда дарит свои книги, потому что продавать свои книги стыдно и неловко.

Хочется спросить во весь голос: как смеет общество не содержать своих поэтов? Почему эти обездоленные люди за свой счет сохраняют вид искусства, являющийся достоянием народа? Поэты не должны предлагать решения – это и есть работа чиновников от культуры: придумать формы поддержки и поэтов, и этого жанра литературы.

4. Большие издательства за поэзию не берутся, а если берутся, то почему-то не предлагают эти книги в каталогах книжным магазинам. Небольшие издательства зачастую не могут поставить изданные поэтические книги в книжные магазины, товароведы их просто не берут, всегда аргументируя низкими продажами. В стране не знают имен поэтов, люди купят книгу не тогда, когда откроют ее в магазине и пролистают, а тогда, когда услышат о поэте по телевизору, а лучше – услышат его стихи. Телевидение или театральные подмостки могли бы стать трамплином для читателя, подтолкнув его вообще к походу в книжный магазин!

5. Редкие поэтические сборники, которые стоят в отдельных магазинах, стоят очень дорого. Порою цены на небольшие книжки доходят до тысячи рублей. Значит, должно быть государственное регулирование в этом вопросе.

6. В случае если в различных городах проводятся фестивали, выступления поэтов или сборные поэтические вечера, залы пустуют, потому что нет возможности оповестить людей, давать анонсы в СМИ и на телевидении.

Следствием всего этого является то, что поэты не получают гонораров ни за публикации в журналах (которым нечем платить), ни за публичные выступления, ни за собственные книги. Напомню, эти люди кладут на алтарь искусства всю свою жизнь, а многие действительно являются нашим достоянием.

Вообще, лит. процесс в части поэтического сообщества загнан в подполье. Нет механизмов и структур, которые бы помогли поэтам выходить к людям. А между тем хочется напомнить, что дело поэтов – писать стихи. Право народа на культурные достижения, на доступ к ним (!) гарантировано Конституцией РФ.

Статья 12 (Право на приобщение к культурным ценностям) Основ законодательства о культуре гласит:

«Каждый человек имеет право на приобщение к культурным ценностям, на доступ к государственным библиотечным, музейным, архивным фондам, иным собраниям во всех областях культурной деятельности…»

И именно государство должно организовать этот доступ. Но государство в лице чиновников ждет, когда к нему придут инициативные молодые люди от литературы и принесут заявку на грант. То есть просьбу дать денег. Но поэты не пойдут в Роспечать просить гранты на свои проекты. И проекты – это не их дело. Эти новомодные схемы способны осваивать лишь администраторы, функционеры. Но должно ли все сводиться к рыночным отношениям?

Даже если находятся инициативные организаторы крупных литературных мероприятий, фестивалей (и заметьте, они в основном именно поэтические, поскольку концерт построить на прозе трудно) – ведь главное при этом знать имена поэтов, заслуживающих внимания, а не всех пишущих поголовно. Псевдолитература уничтожает нашего читателя как класс.

Все вздрагивают при слове «цензура». Но мы забыли, что отменена идеологическая, так сказать, «смысловая» цензура. А эстетическая, нравственно-художественная – почему она-то отменена?

Народу не иметь своих поэтов стыдно. Позорно. Поэт – это душа нации. Если приехать в страну, у которой нет своих любимых всеми мудрецов, старейшин, писателей, такая страна кажется умирающей, потому что прервалась связь времен. В письме А. С. Пушкина Бестужеву он пишет: «Пересмотри наши журналы, все текущее в литературе… Об нашей-то лире можно сказать, что Мирабо сказал о Сиесе: „Его молчание – общественное бедствие“».

У народа всегда во все времена должен быть ориентир, независимый комментатор, хранитель традиций и мудрости, затыкать рот которому не осмелится никакой чиновник просто в силу авторитета, имени, нравственной мощи творца.

Каждое поколение писателей, начиная с XIX века, давало своих гениев, пополняло свод, составляющий русскую классическую литературу, каждое поколение рассказало о своем времени и своих современниках. Рассказало языком, по которому мы тоже можем судить о том, как люди мыслили – и по сути, и по форме…

В 90-х годах, с перестройкой возникают лозунги: «поэзия – элитарное искусство», «поэзия и стадионы – это несовместимо», «поэт пишет для себя», «в старой просодии уже все написано» и т. д.

Если это не было чем-то целенаправленно уничтожающим русскую поэзию, то значит, это было ширмой для разрастания серости и бесталанности. А серость, как известно, старается привечать лишь серость. Так размножились псевдописатели, псевдожурналы, псевдосоюзы писателей, псевдопремии. Читатель, да и критик, зачастую отпочковавшийся от серости, а также и чиновник уже не в состоянии отличить искусство, имеющее духовную ценность для народа, от профанации. Зачастую ничего не несущие в себе произведения литературы даже опытный читатель не решается оценить негативно, поскольку серость так себя позиционирует, что тот, кому претят бездуховные, бессмысленные, а порой и безнравственные произведения, начинает думать, что это он сам отстал от жизни или недостаточно теоретически подкован.

Некоторые известные критики договариваются до того, что приказывают русской классической просодии убираться вон, оставаться в XX веке. Нам внушают, что поэзия – это эксперименты с русским поэтическим словом, поиски на грани языка и поломанной стремянки, где чем больше исковеркано, тем круче, где нагромождается форма, а смыслы выхолащиваются намеренно. А ведь именно традиция воспринимается народом, в ней простые люди ищут то, что они привыкли получать от искусства – духовную встряску и гармонию русского языка, то есть эмоциональное и эстетическое переживание.

Этот ориентир для читателя в огромном океане разной литературы врос в камень, как меч Артура, и затерян в дебрях наносного. Этот ориентир – мощный чувственный отклик в душе читателя, катарсис. Лишь через эмоциональное соитие автора и читателя можно достичь любви к поэзии, к литературе и к искусству в целом. Зачем людям вообще нужны сильные эмоции? Лишь «человек чувствующий» оставит следующим поколениям навыки гуманизма и понятие о приоритетах в человеческой жизни, передаст истинную, а не искусственную шкалу ценностей.

Я видела поле в Михайловском, заполненное тысячами людей, пришедших слушать поэзию. Я видела гору Пикет в Сростках, на родине Шукшина, полностью заполненную людьми, пришедшими слушать поэзию, я видела залы в Алтайском крае, Когалыме, Красноярске, Иркутске, Карабихе, Ульяновске, Калининграде, Калуге, Ижевске, Санкт-Петербурге, в Коктебеле, Пензе, на Северном Кавказе и в десятках других уголков России, в которых яблоку было негде упасть от количества людей, пришедших слушать поэзию. Я видела театральные залы МХТ им. Чехова, из которых люди не уходили шесть часов, потому что они слушали современную поэзию, также как и с поэтических вечеров студии Игоря Волгина «Луч» на журфаке МГУ, где люди на люстрах висели, заполняли проходы и сидели на полу, потому что они жаждали поэзии. Люди хотят поэзии, хотят высокого чувства, я могу доказать.

Но есть обстоятельства, при которых невозможно надеяться на выживание поэзии в нашей стране, если не поменяется положение. Я имею в виду блокаду современных поэтов, полное бойкотирование со стороны государства этого вида искусства.

Раз поэт имеет право быть услышанным, а народ имеет право на свою культуру и культурные ценности, то значит, поэт имеет право добывать себе известное имя, реализуя свое призвание, как это делал Бродский. Может быть, это черта нашего рыночно-информационного времени, но это факт. Механизм простой. Это премии, конкурсы, фестивали, публикации, выступления, книги, радио, ТВ.

Вы не назовете ни одной передачи о современной поэзии и жизни поэтического цеха на канале «Культура». Нужна регулярная и стабильная информационно-познавательная поэтическая передача или несколько, также нужен проект по пропаганде современной поэзии, например регулярный телевизионный конкурс профессиональных декламаторов, известных актеров, которые бы читали современную поэзию с экрана.

Авторам надо давать читать стихи с экрана. Вся проблема только в том, что у создателей подобных передач нет представления о полном своде работающих больших мастеров слова. Но ведь есть несколько людей, которые в курсе и могут сориентировать. В России в разных городах живут поэты первого ряда, и кому как не организаторам поэтических фестивалей в регионах знать, за кого им будет не стыдно, а гордо.

Дайте людям выбирать из лучших поэтов. Только сравнивая с великими образцами и ориентируясь на самые высокие художественно-нравственные эталоны, можно найти таланты. А привечая мало-мальски рифмующих людей огромными премиями – нельзя. Государство уперто занимается молодежью, желая взрастить новую поросль талантов. А когда оно будет заниматься имеющимися??? Вспоминается китайская мудрость о том, что росток не вырастет быстрее, если его тянуть за стебель к солнцу.

И хватит одарять молодых писателей баснословными суммами денег. Вы развращаете наших детей. Наших поэтических детей. Небольшая сумма денег и та же церемония на Красной площади в рамках награждения ведущих поэтов России – вот склейка поколений литераторов.

Займитесь, наконец, и 40-, 50-летними поэтами и более старшими авторами. Там наше поэтическое богатство. Все время заниматься молодыми – это дискриминация по возрастному признаку.

От нашего времени тоже должна остаться классика.

Она уже написана, только возьмите».

Мария Ватутина

Источник

13.02.2023