ПОРТРЕТ 

Распадается жизнь на сюжеты, 
Превращаются люди в портреты. 
Ах, как хочется в детство зарыться, 
Только ТАМ, на Первой странице, 
Что-то может еще случиться. 
Там до рэ, до судьбы, до после 
Снова Иванушкой станет козлик, 
Так беспечно рискнувший напиться 
Из отравленного копытца. 
Там учителя странное слово 
За живое потянет снова. 
Я сама эпилог своей драмы, 
Жидкий свет от взметнувшейся боли, 
Или след от свернувшейся крови 
Моего несчастного рода, 
Не без гения в нем, не без урода. 
Послесловие собственной драмы, 
Я – по обе стороны рамы. 
Разлетается жизнь на сюжеты, 
Обрамляются лица в портреты. 

ОТЕЦ И СЫН 

Что ты почувствовал, что ты осознавал, 
Когда под утро звук тебя коснулся? 
Твой блудный сын навек к тебе вернулся, 
О грудь дубовую морозно застучало 
Дитя хрустальное – конец твой и начало. 
И вас неведомо куда двоих помчало… 
Хрустальный кубок мне судьба вручала, 
Держать и опустить его не в силе, 
Слегка припорошив к твоей могиле, 
Тебе теперь его я завещала… 
Я здесь еще. Я не участник в вашем беге. 
Я акт последний, позабытый Фирс 
В какой-то новой незнакомой пьесе. 
Что я еще должна понять про жизнь? 
В прозрачности заснеженного утра 
Отдельно от него вопрос завис: 
Что это? Для чего? 
За что хрустальный приз? 

САШЕ 

Ах, что нам может память дать?.. 
То интонацию, то слово, 
То взгляд расплывчато-живой 
Подарит вдруг – и сумрак снова. 
То перекинет боли нить, 
Но и ее держать нет силы… 
Я отпущу ее, чтоб плыть 
К тебе, к тебе, мой холмик милый. 

СУДЬБА 

Ностальгия моя по тебе, 
Ностальгия моя по себе, 
По судьбе, что уже не случилась, 
Улыбнулась, блеснула на милость 
И вложилась 
в бессмертные сны.

ИЗ ОКНА

*** 

Земля еще не вся покрыта снегом. 
Лист заскорузло бьется на ветру, 
И не редеет сумрачное небо 
В гуляющем под окнами саду. 

Снежок прилег лоскутным одеялом, 
Быть может, осень тянет на себя 
Минутки те, что ей еще достало 
В преддверии бесспорном декабря... 

*** 

Снег хлябает бездонною водой, 
И от следов огромные воронки… 
И вроде цел, и вроде бы в сторонке. 
А сердце под прицельной чернотой. 

*** 

Крест-накрест подступает к окнам сад. 
И черно-белому по-детски рад мой взгляд. 
Но графика набухла компромиссом… 
Прольются краски, защебечут листья. 
Жизнь спешится, как десять зим назад, 
И явятся счастливейшие лица, 
Но память вспыхнет и засветит кадр… 

НИКА 

Убил меня. Удар был очень сильный, 
Но все-таки убил не до конца, 
Хотя и не оставил мне лица, 
Но выжили трепещущие крылья. 

Я жду тебя... Но если ты придешь, 
То чувствую, что это будет ложь, 
Подобна той, как если б в наши дни 
Вдруг вечную и радостную Нику 
Казнили прилепленьем головы. 

ЭПИЛОГ 

Все. Грань. Уже я в эпилоге, 
В промчавшемся не сыщется ответ… 
Итоги справедливые, как боги, 
Глядят мне опечаленно вослед… 
И вроде абсолютно беззащитен. 
А вместе с тем уже неуязвим 
Плетущийся в высокую обитель 
Дорогою обратной пилигрим. 
От смерти и от страха он, бездомный, 
На финише бедой своей храним. 
День бытия – пронзительный подарок, 
Но он же и довесок жития. 
То вспыхнет вдруг грядущим, смел и ярок. 
То тих, как лист последний ноября. 
И ничего к той жизни не добавить, 
Хотя ничем не скован выбор твой. 
Почти себе творец, да не хозяин, 
что сбудется из ПРОШЛОГО с тобой.