Прощание

Юнцы уходят воевать,
Юнцы уходят...
И вновь рыдает горько мать,
И глаз не сводит
Со всех любимых сыновей,
Своих кровинок...
Они в ответ ей: «Не жалей!»
И дарят снимок...
Они в ответ ей:
«Мы придем, как отвоюем».
Как в сорок первом.
Летним днем.

Как в том июне...

* * *
О, Великая Русская Женщина!
Мать Родная богатырей!
Ведь тебе с рожденья завещано
Для России растить сыновей!

Этот подвиг тяжелый и трудный
На твоих лежит хрупких плечах.
Их всех надобно выкормить грудью,
А они постоянно ворчат.

Их всех нужно любить и лелеять
Равномерно стараться, но все ж
В одного будешь больше ты верить,
А другому твердить: «Пропадешь!»

Но за каждого сердце тревожно,
А за взрослых – больше болит.
Как им там, кровиночкам? Сложно?
Что же в будущем, милым, сулит?

Но страшнее всего, когда войны,
Сыновей призвали на фронт.
Сердцу матери так неспокойно,
Из груди вырывается вон.

Вдруг приходит одна похоронка,
А за ней другая летит.
«Мать родная! Твоих два ребенка...»
И удар… Без движенья лежит...

Откачали. Чуть-чуть оживела,
Но в глазах теперь пустота.
Голова в один миг поседела,
Но Родная все также проста.

А на будущий год, в конце марта
(снег сошел), на могилки идет
И кровиночкам вместо подарков
Свои горькие слезы несет.

* * *
Клятву верности России
Я сегодня Богу дам.
Не предам в года лихие,
В роковые не предам.

Пусть один умчит на запад,
Там пусть ищет благодать,
На Россию станет "капать"
И о братьях своих лгать.

Пусть продаст он все, что знает,
Что не знает – пусть продаст.
Он умом не понимает,
Что предатель и фантаст.

Пусть таких мильоны будут,
Пусть кто хочет – все уйдут.
Но останутся "матрены"
И "иванушки" все тут.

Клятву верности России
Я сегодня Богу дал.
И ко мне прильнула сила,
В Русь сильнее верить стал!

* * *
Научи меня не грешить
Милосердный ангел Господень!
И дела святые вершить,
И от зла чтобы стал я свободен.

Научи меня сердцем любить,
Подавать без разбора просящим,
Помоги никого не забыть,
Оставаться всегда настоящим.

Научи меня соблюдать
Все посты, все молитвы и боле.
Научи без обиды прощать.
Ведь в Твоей всё, Господи, воле!

* * *
Знаю много плохого, но не знаю хорошего!
Научи меня, Боже, Твою волю вершить!
Где бы ни был, всегда и везде за прохожих
Просит сердце моё и хочу не грешить.

Но срываюсь... И в бездну меня с головою...
Словно кто-то с обрыва легонько толкнул.
Моя исповедь в храме пред священником скроет,
Но Тебя, мой Господь, не смогу обмануть.

Я устал от грехов и от боли я вою!
Ты один, мой Господь, все страданья мои...
Всё Ты знаешь! и то, что для жизни другою
В моем сердце всего лишь не хватает любви.

* * *
Мы нищие с тобою, друг, мы нищие!
Да есть у нас авто с тобою друг!
Квартиры, бизнес, женщины и тыщи,
Забудь о том, и оглянись вокруг!

Ты видишь, друг? Природа уничтожена.
Москва растет и злее все народ.
Где то, чтобы было Господом заложено
В тебе, во мне? Да не пивной живот!

Ты ездишь летом в жажде единенья,
Сам загрязняя воздух, а озон...
Он исчезает в раз, в одно мгновенье.
В надежде ты – появится твой клон.

Шагнула медицина вверх, то верно,
Но в космос перестали мы летать.
В науку верим, веруем безмерно,
Но Божью потеряли благодать!

Утратив дух, мы превратились в нищих!
Не спорь со мной, пожалуйста, мой друг.
Закрой глаза, представь: исчезли тыщи,
И не осталось ничего вокруг!

* * *
Везде машины, кругом моторы,
Век технологий и время зла.
Все закрывают под вечер шторы
И равнодушная сползает мгла.

А где-то бродит по свету нищий
В одних лохмотьях и босиком.
Не знает благ он, но Бога ищет
В себе и в людях, везде, во всём.

* * *
Тихо дремлет река,
Ветерок еле слышен,
Не нашел я пока
Среди яблонь и вишен,

Средь дубов и берез,
Среди сосен и кленов
Ту тропу, где Христос
Шел без криков и стонов.

Шел сберечь и спасти
И простить прегрешенья.
Как найти те пути,
Что ведут ко Спасенью?

Как любовь обрести
И не встретить разлуку?
Как найти те пути?
По сердечному стуку.

И по стону души,
И по взглядам прохожих,
И по зову тиши
Стать совсем непохожим

На людей, на себя.
Лишь на Господа Бога
Уповать, и, любя,
Идти этой дорогой.

Тихо дремлет река,
Ветерок еле слышен,
И плывут облака,
И Христос где-то выше.

Но и тут он – Христос –
Среди сосен и кленов,
Средь дубов и берез
Идет молча, без стонов.

* * *
Много в городе моем куполов.
Каждый день под звон встаём мы без слов.
Кто-то молится при том, кто-то нет,
Озаряет всякий дом Божий свет.

Один весел от зари, другой зол,
Добру сердце затворил твой камзол.
И ты мне не говори, что душа
Не болит внутри – горит не спеша.

В моем городе Христу помолись
И к иконкам и кресту приложись.
Обретёшь тогда Его благодать
И поймёшь, что значит страдать.

* * *
Променяли веру мы в Бога
На богатство, гордыню и блажь.
К капиталу строим дорогу:
Завтра купишь, а после продашь.

Вы мне скажете это не ново:
Так всегда торговали купцы.
Меценатов из них было много,
Хоть и жадные все продавцы.

Очень много шло денег на храмы,
Богадельни, больницы, дома.
А теперь мы богатые сами,
Вон какие у нас терема!

И неважно кто беден, голоден –
Наше брюхо набито всегда.
Что бедняк? Он же к жизни негоден,
Потому у него и беда.

Променяли веру мы в Бога,
Обещали дух лишь стяжать!
А в итоге устлали дорогу,
И за златом скорее бежать!

* * *
И полей широта, и души,
И не знаешь чего совершить,
И не знаешь идти – не идти,
И двоятся жизни пути.

И двоится, двоится душа,
И поет чуть дыша, чуть дыша,
Видишь в небе летят журавли,
Деревца распустились вдали,

И уже не двоится душа,
И посмотришь – жизнь хороша.

Одинокий фонарь

Под одиноким фонарем
Стояли ночью мы вдвоем,
Стояли ночью мы вдвоем.
Мы целовались.

Под одиноким фонарем
Играли дети зимним днем,
Играли дети зимним днем.
Они смеялись.

Под одиноким фонарем
Сожгло траву большим огнем,
Сожгло траву большим огнем,
Земля осталась.

Под одиноким фонарем
Никто не видит грусти в нем,
Никто не видит грусти в нем.
Какая жалость.

* * *
Кораблем приплыви в эту гавань,
Где другие стоят корабли,
Но они не способны уж плавать,
Все засели давно на мели.

И у каждого якорь на суше,
И у каждого якорь в пыли,
То умершие женские души
Захватили все корабли.

Они тоже когда-то любили,
Они тоже махали рукой,
Кавалеры им в трубы трубили,
А теперь всех забрал тот покой.

Тот покой, какой безрассудно
Забирает и нас, и любовь...
Как же больно сегодня и трудно,
Оттого повторяется вновь

Та история, может – судьбина
Нашей горькой, но сладкой любви...
Приплыви, приплыви бригантина,
Корабельной душой приплыви.

* * *
Я перестал писать стихи,
Тебя не сделав виноватой,
Ведь стала ты мне как Рахиль,
И твои руки стали святы.

И я, как грешник, пред тобой,
Но на тебя взглянуть не смею,
Хоть мне дарована судьбой,
Как ты, молиться, не умею.

Как ты, страдая отдавать,
И не злобливо относиться,
Я лишь умею понимать
И на твои смотреть ресницы.

Как ты, на зло не отвечать,
Я тоже, знаешь, не умею,
Не обижаясь – промолчать,
Но так, как ты, в Него я верю.

Я перестал писать стихи,
Тебя не сделав виноватой,
Рахиль моя, моя Рахиль,
Твоей любовью всё объято.

* * *
Скучаешь, ждешь одной лишь встречи,
На небо смотришь ты в окно,
Но кончен день и кончен вечер,
Еще не начато вино.

Все впереди, я в это верю,
Любовь рождает свет, а тень
Уходит в прошлое за двери,
И наступает новый день.

Голубая кровь

Ты ищешь выгоду, а я ищу любовь,
Но все же очень мы с тобой похожи:
В тебе, во мне есть голубая кровь,
Которая отсутствует в прохожих.

Но ты ее выпячиваешь вновь,
Кичишься ею, как своей святыней,
А я ищу, ищу свою любовь
И кровь держу, как на морозе иней.

* * *
Ангел мой, не ты ли мне явился
И с небес спустившись возвестил,
Что в нее я ласково влюбился,
Для нее любовь свою хранил?

Знаю, милый, это ты был точно,
Знаю, милый, ты любовь принес,
И связав два сердца нитью прочной,
Ты сказал: «Да будет всё всерьез!»

* * *
Перышко упало голубиное,
Приземлилось прямо на плечо.
Загадай желание, любимая,
Спрячь его подальше в сундучок .

Заверни в тряпицу поплотнее,
Завяжи тряпицу в узелок,
Положи туда, где потемнее,
Спрячь его в укромный уголок.

Спрячь его от глаз людей лукавых
Спрячь от ветра и житейских бурь,
Спрячь от злых, жестоких и неправых
Спрячь его – глаза свои зажмурь.

И забудь о нем до самого свершенья,
Никому о нем не говори,
И не будь унылой и в сомненьи,
А любовь возьми и подари.

* * *
Я хотел бы писать картины,
Быть как Врубель иль Айвазовский,
Иль концерты на пианино,
Или петь, как Иван Козловский.

Я хотел бы летать на шаре
Или в космос в большом скафандре,
Для любимой играть на гитаре,
Для нее быть известным бардом.

Я хотел бы плавать по морю,
Капитаном быть сухогруза...
Никогда не испытывать горя
И не быть для людей обузой...

Я хотел бы далекие страны
Посетить с какой-либо миссией.
Изменить эту глупую данность,
От всего быть совсем независимым.

Я хотел бы писать картины,
И хотел бы летать на шаре,
Но пишу я стихи любимой,
Белым мелом на тротуаре.

* * *
Минуты тянутся как вечность,
Бегут года.
Я признаюсь тебе сердечно:
Хочу туда
В октябрь наш, в тот миг осенний,
В которым мы,
Еще не знавшие спасенья
И до зимы,
Еще не знавшие разлуки
И боль в груди,
Сомкнули руки,
Сомкнули руки,
Не
уходи…
И дождь осенний,
И дождь осенний
всё моросил,
И я уехал,
И я уехал,
Хватило сил…
Минуты тянутся как вечность,
Бегут года…
Люблю тебя, люблю сердечно
И навсегда.

* * *
Легкой дымкой небес
Отражается воздух,
И, темнея как лес,
Собирает все звезды.

И идешь – ни души,
Лишь цикады стрекочут,
И в тиши, и в тиши
Запоет утром кочет.

* * *
Тишина и покой, и уют,
Даже птицы с утра не поют,
Даже ворон и тот не кричит,
Да малыш в кроватке молчит.

Не слышны, не слышны голоса,
Лишь нависла небес полоса...
Но и там, в вышине, в вышине
всё молчит, всё молчит в тишине.

и везде одна тишина,
королева природы она.

Березка

Никогда я не видел такого,
Чтоб березка рыдала в лесу.
Успокаивал всячески словом,
Говорил ей про чудо-красу.

Не до этого было березке,
Опустив свои веточки вниз,
Она вновь расплакалась слезно,
Будто выпросив некий каприз.

Что ты хочешь, моя белоствольная?
У нее я тихонько спросил.
Отчего ты совсем недовольная,
Кто тебя обидеть сулил?

И молчала долго березка,
Я хотел уже уходить,
Но увидел прибитые доски.
Как же тут не плакать и выть?

Оторвать пытался, но тщетно.
Глубоко посажены в плоть.
Обещал березке с рассветом
Возвратиться и их отколоть.

И когда она стала свободна
От огромных черных гвоздей,
Наклонилась веткой угодно
И шепнула: «Спаси от людей».

* * *
Есть у меня заветная мечта:
Увидеть мир, в котором доброта
преобладает, убивая зло,
и сидя в лодке и гребя веслом,
в надежде плыть, чтобы увидеть рай,
взгляну вокруг – так это же мой край!

* * *
На полях тает снег.
Это снова природа
Начиная разбег
Притаилась у входа.

Притаилась. Молчит.
И не знает природа,
Что ей жить предстоит
Только эти полгода.

* * *
Моя семья была крестьянской,
Все предки поголовно в ней.
Чужда была им жизнь по-царски
Не от того, что та чудней.

А просто денег не хватало,
Их часто не было совсем.
И дети долго голодали,
Питались редко, кое-чем.

Но все же верили и ждали,
Что в жизни их наступит час,
Когда невзгоды и печали,
Минуют всех в один лишь раз.

Моя семья была крестьянской,
И я крестьянин всей душой.
И пусть хотим мы жить по-царски –
Не в этом счастье и покой.

^{Илл.:  Алексей Адамов}