* * *
Вот и в пустыню пришла Зима,
Хмурый вертеп обелив сугробом,
Знала, что встретить вот-вот должна
Мудрых волхвов и Семейство Бога.
Гости спешат, и Она спешит,
Просит помочь пастухов-туземцев:
Тут же огонь по дровам бежит,
Ясли застелены для младенца,
Путникам жданным накрыли стол,
Свежей воды натопили кадку,
Лентой украсили пальмы ствол,
В небо ночное глядят украдкой…
Вскоре написанное сбылось:
Звёздный костёр от земного вспыхнул,
Всё, что искалось века — нашлось,
Первенец кротко вздохнул и крикнул.
И от снежинки к снежинке весть
Белой метелью летит по миру:
"Царь народился! Спаситель есть!"
Что теперь золото, ладан, миро.
Март ли, июнь ли, декабрь, январь —
Время блаженно в Его улыбке…
Но, мы спешим по зиме, как встарь,
Стать вдруг для всех золотою рыбкой.

* * *
Всегда и всюду надо быть поэтом,
Хоть мир к словам извечно глух и слеп,
Ведь каждая звезда — звезда завета,
И каждый дом — евангельский вертеп.

И, оставаясь всюду иноземцем,
Волхвов обряды надо совершать —
Одаривать и взрослых, и младенцев,
Помазанных на царство утешать.

Писание припомнилось. Подробно —
Когда, откуда это повелось…
И всё же странно, страшно и огромно
Всё то, что по словам других сбылось.

Тогда поэт писал, не знавший меры,
Сгущавший боль и страх, добро и зло,
Теперь гораздо проще можно — вера —
И чудо не случиться не могло.

И кто бы там потом ни балагурил,
Какие б ни пришлось стихи читать,
Мы рождены в Рождественской лазури,
И надо ли ещё чего-то ждать!