О. В. Спачиль

Гимназические годы

В восьмом, выпускном классе Александровской таганрогской гимназии вместе с Антоном Чеховым учились Василий Зембулатов и Дмитрий Савельев. Товарищ Чехова по гимназии М. Ф. Волкенштейн вспоминал, что в старших классах возникло несколько кружков, и «Чехов был в кружке, прозванном “Земские врачи”. Ближайшими его друзьями были: Савельев, Зембулатов, Кукушкин, Зиберов и Краса. Все они, по окончании гимназии, поступили на медицинский факультет»[1] Московского Императорского университета. Впоследствии судьбы одноклассников Чехова и Савельева тесно переплетутся и связь между ними сохранится на всю жизнь.

Название кружка «Земские врачи» как нельзя лучше соответствовало общественному запросу и звучало для одноклассников очень современно. Земская медицина в это время переживала первые десятилетия своего развития. Земская реформа последовала за отменой крепостного права в 1861 году. Учреждениям земства предписывалось попечение о социальных и хозяйственных вопросах, в их ведении находились образование, строительство и эксплуатация дорог, продовольственное снабжение, пожарная охрана и т.п. «“Положение о земских учреждениях” (1864) не включало в число обязательных повинностей земства “попечение о народном здравии”. Однако опасность возникновения эпидемий и высокая смертность трудоспособного населения побуждали земскую администрацию проявлять заботу о медико-санитарном обслуживании сельского населения. Уездные земства стали приглашать врачей, и очень скоро забота о народном здравии вышла в бюджетах земств на первое место, составляя до 40 % всех расходов»[2].

Г. И. Россолимо, знавший всех троих друзей со студенческих времен, вспоминал: «Оба товарища А. П. относились к нему, как к самому лучшему другу детства; их соединяла не только гимназическая семья, но и донское происхождение и весь, хотя и неглубокий, но и обычно интимный круг интересов гимназических одноклассников. Толстенький, маленький с ротиком сердечком, маленькими усиками и жидкой эспаньолкой, с подпрыгивающим животиком во время добродушного смеха, степняк-хуторянин Вася Зембулатов и поджарый, высокий, добрый, благородный, по-детски мечтательно-удивлённый молчаливый казак Савельев ка-то дополняли друг друга. У Чехова, уже студентом ушедшего в круг широких литературных интересов и уже проявившегося, как яркая творческая индивидуальность, казалось, ничего не должно было оставаться общего с этими милыми детьми южных степей. А между тем тесная дружба с гимназическими товарищами оставалась неизменно прочной до последних дней каждого, … и это можно было понять, так как А. П., хотя и отдалившись в силу своего исключительного творческого таланта от будничного, земного, тем не менее оставался до конца своей жизни сыном родившей и вскормившей окружавшей его природы и среды»[3].

В истории семей Чеховых и Савельевых очень много сходного. Как и Павел Егорович Чехов, отец Савельева Тимофей Савельевич родился крепостным. Впоследствии и П. Е. Чехов и Т. С. Савельев оба занялись коммерческой деятельностью. П. П. Филевский, историк из Таганрога, так писал о Тимофее Савельевиче Савельеве: «Первоначальное поварское образование он получил в качестве поваренка при придворном <...> поваре, будучи еще крепостным мальчиком графов Шереметьевых. Потом он служил у Фурсова, местного помещика, и пользовался его покровительством. Скопив кое-какие деньжонки, ... стал работать при клубах и гостиницах Таганрога, даже брал в аренду снабжение Общественного Собрания или так называемого русского клуба, его очень любили члены клуба и предпочтительно сдавали ему буфет. Это был добрый, весёлый старичок, любивший рассказывать про красоту старинной жизни. Он знал всю петербургскую аристократию, рассказывал много анекдотов о ней, но не сатирического характера. Он благоговел перед вельможами. <...> В жизни был непрактичен: кредитовал членов клуба и ничего не получал, никому не отказывал в помощи <...> Когда его старший сын Дмитрий, начавший образование в кладбищенской церковно-приходской школе, окончил гимназию, то вся семья переехала в Москву (они были близки А. П. Чехову)»[4]

Что качается переезда семьи в Москву, то здесь сведения П. П. Филевского не совсем точны, о чем будет сказано ниже: семья переехала в Москву не сразу по окончании Дмитрием гимназии, а спустя как минимум, год.

Как пишет в своей статье Алферьева А. Г., «Кроме буфета в клубе Т. С. Савельев несколько лет арендовал буфет в городском саду, а также являлся “содержателем музыки”, т. е. оркестра. Неизвестно, приходилось ли Дмитрию продавать лимонад в буфете отца, но вырос он в той же обстановке, что и Антон – среди разговоров о товарах, взимаемом акцизе, поверках торговли. Дмитрий, старший сын, родился в 1857 году. Кроме него у Тимофея Савельевича и Пелагеи Моисеевны были дети – Гавриил, Герасим, Наталья, Николай»[5].

У Антона и Дмитрия были общие интересы и друзья. Антон участвовал в любительских спектаклях, проводившихся в доме семьи Дросси, в то время как Дмитрий участвовал в мероприятиях, организованных в доме Филевских. Антон Чехов создавал забавные сценки, а Савельев активно участвовал в литературных вечерах в гимназии. Однажды он выступил с докладом «Характеристика «Гамлета Щигровского уезда (по Тургеневу)».

В Таганроге семья Савельевых была относительно благополучна в материальном отношении, что иногда приводило к зависти и злословию у сверстников. А. Г. Алферьева Приводит такой факт: «В январе 1875 года некий Д. Суховетченко сообщал П. Филевскому, что отказывается от роли в любительском спектакле из-за нехватки времени: “Я человек такой, который только собственным трудом … может проложить себе дорогу. <...> Я не Савельев, который имеет у батюшки своего довольно кругленькую сумму ... и потому может оплатить все, что ему вздумается”»[6]. Вражда возникала и из-за соперничества в ухаживаниях за местными барышнями, тем более что внешне Д. Т. Савельев был очень привлекателен. Дружили молодые люди с дочерями нотариуса И. И. Блонского – Ариадной и Евгенией. Их семья жила по соседству с семьей Чеховых на Конторской улице. Блонских хорошо знали в городе не только благодаря отцу семейства Иасону Ивановичу, прекрасному юристу, доброму и справедливому человеку, но и его необыкновенно одаренной и разносторонне развитой жене, дочери профессора медицины Харьковского университета Стрельнева, Александре Ивановне, увлекавшейся фотографией, художественным вышиванием и садоводством. В доме Блонских росли семеро дочерей. Впоследствии Д. Т. Савельев женился на одной из них – Евгении. Евгения Иасоновна оставила воспоминания об А. П. Чехове, записанные в 1910 году), в которых, в частности говорится, что познакомились они в 1874-75 году во время репетиции совместного концерта с гимназистами[7].

Е. И. Савельева (Блонская) вспоминала: «Наша квартира находилась над спуском к морю. По этому спуску извозчики ездили редко: он был очень крутым. Зато на этот спуск зимой сходилось много молодежи покататься на санях. Приходил сюда и Антон Павлович со своими товарищами. Мы с сестрой Ариадной тоже брали санки, и начинались гонки. Бывало, по нескольку часов проводили мы на ледяном спуске и нам всегда, бывало, очень весело. Гимназисты курили, мы приносили им спички, за что они везли наши санки в гору, а затем скатывали вниз. Дружно мы тогда жили»[8]

О семье Блонских и об их дочерях, как о замечательном явлении таганрогской жизни, пишет в своей книге И. И. Бондаренко: «Сестры были все хороши собой… Все учились в гимназии, были удачливы в замужестве и счастливы, с пользой для людей прожили свои жизни»[9]. В подтверждение слов таганрогского краеведа напомним, что картины Серафимы Иасоновны Блонской (1870–1947), выпускницы Петербургской Академии художеств, – до сих пор вызывают восхищение, являясь подлинными жемчужинами в коллекции живописных полотен Таганрогского художественного музея.

Студенты Императорского Московского университета

Стремление правительства сделать доступной для широких слоев населения (в первую очередь сельского) профессиональной медицинской помощи потребовало перемены в системе подготовки врачей. Уровень подготовки должен был, с одной стороны, соответствовать стандартам мировой науки, а с другой – по окончании курса обучения новоиспеченные доктора должны были сразу приступить к самостоятельной практической врачебной деятельности. Огромную роль в подготовке высокообразованных специалистов играл медицинский факультет московского университета. Если в XVIII и в начале ХIХ большинство докторов в России получали свое образование в Германии и зачастую были этническими немцами, то к концу ХIХ в. большинство уже составляли выпускники Московского университета. «На I съезде Пироговского общества в 1885 г. председатель съезда выдающийся хирург Н.В. Склифосовский во вступительной речи утверждал, что земский врач превратился в “основную фигуру российской медицины”»[10].

В августе 1979 году юные таганрожцы приезжают в Москву и становятся студентами медицинского факультета Московского университета. А. П. Чехов приезжает 8 августа, а вскоре за ним прибывают Д. Т. Савельев и В. И. Зембулатов и поселяются у Чеховых на правах квартирантов. На следующий день, по воспоминаниям Мих. П. Чехова, из Вятки приехал «какой-то человек и привез с собой нежного, как девушка сына. <…> Этого молодого человека звали Николай Иванович Коробов. <…> Наша жизнь сразу стала легче в материальном отношении. Конечно, прибылей с нахлебников не было никаких: мать брала с них крайне дешево и старалась кормить их досыта. Зато, несомненно, поправился и стал обильнее наш стол. <…> С осени того же года мы все оптом переехали на другую квартиру по той же Грачевке, в дом Савицкого, на второй этаж, и разместились так: Зембулатов и Коробов – в одной комнате, Савельев – в другой, Николай, Антон и я – в третьей, мать и сестра – в четвертой, а пятая служила приемной для всех. Так как отец в это время жил у Гаврилова, то волею судеб его место в семье занял брат Антон и стал как бы за хозяина»[11].

Есть упоминание о нахлебнике и в письмах самого А. П. Чехова: «Я привезу с собой пансионера, который будет платить 20 руб. в месяц и находиться под нашим собственным ведением. Еду к его маменьке торговаться. Молитесь!! Как ни молитесь, а 20 руб. даст. Впрочем, и 20 руб. мало, если принять в соображение московскую дороговизну и мамашин характер – кормить жильца по-божески. Наши учителя берут по 350 р., а кормят бедных мальчишек, как собак, юшкой от жаркого» (П. I, 30). Это была не единственная помощь, которую Антон Павлович обеспечил семье, Таганрогской городской управой ему была назначена стипендия в размере 25 рублей в месяц.

Студенческие годы в Москве – 1979–1884 – были полны различных, иногда очень драматических, общественно-политических событий[12], которые почти не нашли отражения в письмах А. П. Чехова этого периода. Студент-Чехов сосредоточен на учебе, чтении, написании коротких рассказов для юмористических изданий, посещении спектаклей и концертов, праздновании Татьяниного дня, общении с художниками, тоже еще студентами, Левитаном, Нестеровым, Шехтелем, Коровиным. «Полнота жизни Чехова в его студенческие годы поражает»[13].

О студенческой жизни Д. Т. Савельева мы знаем гораздо меньше, но вполне логично предположить, что он также вовлечен в водоворот московской жизни тем более, что общение между друзьями самое тесное – они делятся не только учебными пособиями, но и одеждой. Чехов одалживал у Савельева сюртук, который надевал на свадьбу студента И. В. Еремеева в Воскресенске. На старших курсах земляки уже не живут вместе, но дружеские отношения между ними сохраняются.

29 июля 1882 студент четвертого курса Медицинского факультета Московского университета Д. Т. Савельев в таганрогской Скорбященской церкви обвенчался с дочерью коллежского секретаря Евгений Ивановной Блонской. Перед началом учебного года молодым пришлось расстаться. Из-за трудного материального положения Д. Т. Савельев уехал в Москву, а жена осталась дома, в Таганроге. Чеховым из родного города был привезен гостинец от Митрофана Егоровича Чехова: «Нам нечем вас полакомить кроме посылаемых через г. Савельева маслин. Очень ему благодарны, что он взялся их доставить вам»[14].

В 1883 году семья Савельева-старшего переезжает в Москву, но переезд принес тяжелые испытания семье. В начале 1884 года (январь – первая половина февраля) после болезни скончалась мать Д. Т. Савельева. Антон Чехов передает другу 15 рублей для того, чтобы отдать их «иереям, дьяконам», приглашает на обед, чтобы обсудить хлопоты, связанные с похоронами. На этот же обед приглашен и третий друг: «Обязательно приходи обедать. Тащи обедать и Макара <В. И. Зембулатова>. Наварю для вас солонины с хреном. Чем раньше придете оба, тем приятнее будет моей семье» (П. I, 102). Чехов отвечает на письмо жены Савельева Е. И. Блонской, выражающей обеспокоенность состоянием мужа в связи со смертью его матери: «… Вообще судьба держит себя мерзко по отношению к Вашему мужу, и он умно делает, что держит себя героем. Я уважаю в нем эту выносливость» (П. I, 105). В заключении письма Чехов сообщает Блонской о том, что ее муж на днях собирается выезжать в Таганрог.

Из писем, адресованных в Москву А. П. Чехову Д. Т. Савельевым, мы узнаем, что вместе с В. Зембулатовым он находится в Таганроге. Д. Т. Савельев посещает театр, где друзья наслаждаются представлениями малороссийской труппы Кропивницкого: «Нет слов выразить восторга и того впечатления, какое я вынес от представления “Наталки Полтавки”»[15]. В остальном жизнь Савельевых в Таганроге довольно однообразна. Д. Т. продолжает изучение медицины и готовиться к выпускным экзаменам: «… Проштудировал “Физиологию”, “Гистологию”, Рецептуру и даже Токсикологию»[16]. Жена Д. Т. Савельева в приписке к письму мужа просит Чехова прислать недавно вышедшую книгу «Сказки Мельпомены».

В ответ на просьбу Чехова Савельев пишет другу 15 сентября: «Весьма и весьма рад за то, что хоть раз пришлось мне оказать Тебе хоть и такую незначительную услугу, как сходить в управу с целью напомнить о высылке тебе стипендии за последнюю треть. <…> Деньги посланы 12 сентября – это факт»[17].

Окончание обучения на медицинском факультете потребовало возвращения Д. Т. Савельева в Москву, но его материальное положение продолжало ухудшаться. 30 ноября 1884 г. он просит Чехова помочь ему найти уроки или какой-то иной заработок, жалуется на свое отчаянное положение: «Может быть Тебе представится урок? Согласен за стол и квартиру <…> Жизнь моя в Москве все больше и больше начинает обостряться. Средства для жизни дает мне отец, который получает 50 руб. в м<есяц>, хозяин его заплатил ему только 30 рубл., говоря, что больше не мог заплатить, что дела были плохи; отец оставил себе только 5 рубл., а остальные 25 рубл. выслал мне, которые я целиком и заплатил своей хозяйке. Отец, конечно, рад помогать мне, но я, принимая его помощь, таким образом эксплуатирую по крайней мере четырех членов своей семьи – отца, двух сестер и маленького Колю, которые через это, Бог знает как живут!»[18].

Друзья проводят много времени вместе и пекутся о здоровье друг друга. Д. Т. Савельев лечил А. П. Чехова и написал о его нездоровье своей жене. Чехов узнал об этом из новогоднего поздравления, посланного ему Е. И. Блонской: «Причина Вашей болезни, кажется, усиленные занятия. В самом деле, зачем Вы изнуряете себя, когда у Вас еще много времени впереди?». 2 января 1885 г. А. П. Чехов отвечает Е. И. Савельевой, благодарит за новогоднее поздравление и сочувствие. Однако думает, что толки об «усиленных занятиях» преувеличенны.

Возможно, в реакции Е. И. Блонской и было преувеличение, но годы напряженной учебы не прошли даром для здоровья А. П. Чехова – в декабре 1884 г. у него в течении трех дней идет горлом кровь: «Это кровотечение, – пишет Чехов Н. А. Лейкину, – мешает мне писать, помешает поехать в Питер… Вообще – благодарю, не ожидал! Три дня не видал я белого плевка, а когда помогут мне медикаменты, которыми пичкают меня мои коллеги, сказать не могу». (С. I, 136). Тогда начинающий доктор Чехов объяснил свое состояние лопнувшим сосудом.

Жизнь земского врача

5 апреля 1887 г. Чехов пишет из Таганрога о посещении родственников и знакомых. Навестил Чехов и m-me Савельеву, «которая живет на Конторской ул<ице> в покривившемся заржавленном флигеле. В двух крошечных комнатах стоят 2 девических ложа и колыбель <…> Евг <ения> Иасоновна живет без мужа. Детей двое. Ужасно подурнела и пожухла. По всем видимостям, несчастна. Ее Митя служит где-то на Кавказе в станице и живет там на холостом положении. <…> Дочка вся в папеньку: много смеется и уже прекрасно говорит» (П. II, 60–62). А. П. Чехов не уточняет, но у четы Савельевых после дочери Евгении, родившейся 23 марта 1885 г. родилось еще двое сыновей – Сергей и Валентин. (Евгения Дмитриевна умерла в 1963 году).

К этому времени семья отца Т. С. Савельева вернулась из Москвы на юг. Есть несколько писем Чехова к Т. С. Савельеву. 1 апреля 1888 г.: «Уважаемый Тимофей Савельевич! Благодарю вас за память и письмо (неизв.). В Ростове я буду не раньше июня и, конечно, постараюсь побывать у Вас. Думал ехать к Мите в апреле, но планы мои изменились» (П. II, 227). 28 апреля 1888 г. Тимофей Савельевич сообщает Чехову о себе и своей семье: «… Митрий служит земским врачом ростовского округа но жалуится что очень Много Дела остальное наше Семейство вразных местах – россии я Служу у кобылина в таганроге вгостинице Лондон буфетчиком»[19].

После окончания университета Д. Т. Савельев был назначен врачом в немецкую колонию Ольгенфельд (ныне поселок Южный)[20] неподалеку от Таганрога. Дочь Савельевых Евгения Дмитриевна вспоминала, что Чехов навещал их там: «Антон Павлович Чехов был хорошим товарищем моего отца… Когда Дмитрий Тимофеевич уже работал врачом в деревне Ольгенфельд, недалеко от Таганрога, Чехов часто гостил у нас, страстно увлекался охотой»[21].

После непродолжительной жизни в Ольгенфельде, где некоторое время супруги Савельевы жили вместе, главу семьи перевели в станицу Тифлисскую Кубанской области. Снова пришлось разлучиться с женой и детьми, письма из Таганрога шли 9, а нередко и 12 дней. Остановимся на этом месте службы Д. Т. Савельева более подробно.

Станица Тифлисская[22] (ныне Тбилисская, переименована в 1936 году) расположена на правом, возвышенном, берегу реки Кубани, в 100 км. на северо-восток от Екатеринодара. Свое название она получила от Тифлисского 15-го гренадерского полка, принимавшего участие в походе на Анапу летом 1788 г. На построенном гренадерами кордоне служили казаки, а затем в 1802 году основана станица. В 1864 году здесь проживало «2613 чел., из них 625 на хуторах. Через 30 лет нас. Т. составило 4906 чел., в т.ч. 1490 иногор. В 1912 в юрте ст-цы Т. находидлось 1119 дворов (в т.ч. иногор.), в к-рых проживало 7727 чел., из них 2091 иногор.»[23]. Из данных о населении станицы, приведенных в специальной литературе можно сделать вывод, что во время работы Д. Т. Савельева в станице проживало около 6 тыс. человек, живших приблизительно в 900-х дворах. По тем временам считалось, что это – небольшой участок, особенно если сравнить со средними показателями по России 1905 года: «… наиболее типичным для земской России был участок радиусом в 16-17 верст; на одного врача тогда приходилось около 25 тыс. населения»[24]. Следует, однако добавить, что подавляющее большинство участков к тому времени уже имели и небольшую лечебницу, и аптечный пункт.

С самого начала «Земской реформы было полностью сформулировано положение об участковом принципе и стационарной форме медицинской помощи, однако потребовалось не менее двух десятилетий, чтобы оно получило признание и реализацию как наиболее рациональный путь организации земской медицины»[25]. Приезд Д. Т. Савельева в станицу Тбилисскую совпал с самым началом воплощения плана по обеспечению сельского населения Российской империи профессиональной и регулярной медицинской помощью.

В станице Тифлисской Дмитрию Тимофеевичу пришлось столкнуться со многими трудностями. Кроме большого числа людей, лечебную помощь которым доктор должен был обеспечить, полностью отсутствовала какая бы то ни было материальная база. Вот как об условиях своей работы Д. Т. Савельев пишет А. П. Чехову 22 апреля 1889 года: «<...> Медицинское дело совсем тут в зародыше и, следовательно, приходится прошибать стенку лбом, а отсутствие товарищества и вообще какого-либо интересного общества просто доводит иногда до совершенного отчаяния. Моими стараниями мой район имеет теперь аптеку, существующую уже полтора года, скоро выстроится также небольшая больничка. Следующему врачу будет житься легче, чем мне». Врач вынужден был ездить от одного больного к другому, этот этап развития земской медицины (1864–1890) «характеризовался разъездной системой оказания медицинской помощи»[26].

Друзья прекрасно понимали друг друга. О том, какой ценой для земского врача оплачивалась подаваемая народу помощь А. П. Чехов рассказал словами деятельного и думающего Михаила Львовича Астрова, трудящегося многие годы земским врачом: «В десять лет другим человеком стал. А какая причина? Заработался, нянька. От утра до ночи все на ногах, покою не знаю, а ночью лежишь под одеялом и боишься, как бы к больному не потащили. За все время, пока мы с тобою знакомы, у меня ни одного дня не было свободного. Как не постареть? <…> Я стал чудаком, нянька... Поглупеть-то я еще не поглупел, бог милостив, мозги на своем месте, но чувства как-то притупились. Ничего я не хочу, ничего мне не нужно, никого я не люблю... Вот разве тебя только люблю. (Целует ее в голову.) <…> В Великом посту на третьей неделе поехал я в Малицкое на эпидемию... Сыпной тиф... В избах народ вповалку... Грязь, вонь, дым, телята на полу, с больными вместе... Поросята тут же... Возился я целый день, не присел, маковой росинки во рту не было, а приехал домой, не дают отдохнуть — привезли с железной дороги стрелочника; положил я его на стол, чтобы ему операцию делать, а он возьми и умри у меня под хлороформом. И когда вот не нужно, чувства проснулись во мне, и защемило мою совесть, точно это я умышленно убил его... Сел я, закрыл глаза — вот этак, и думаю: те, которые будут жить через сто-двести лет после нас и для которых мы теперь пробиваем дорогу, помянут ли нас добрым словом?» (С. XIII, 63–64).

На кого мог полагаться в своей работе земской доктор? Чаще всего это был военный фельдшер. О качестве лечения таких горе-специалистов помогают судить не только ранние рассказы А. П. Чехова «Хирургия», «Сельские эскулапы», но и более поздний рассказ «Неприятность» (1888). Земский врач Григорий Иванович Овчинников не только не имеет надежных помощников, но и прекрасно понимает, что даже и от самого негодного фельдшера он не может избавиться: «Да разве я могу его прогнать? Вы тут сидите и думаете, что в больнице я у себя хозяин и делаю все, что хочу! Удивительно, как вы все рассуждаете! Разве я могу прогнать фельдшера… <…> Что я могу сделать, если земство ставит нас, врачей, ни в грош, если оно на каждом шагу бросает нам под ноги поленья?» (C. VII, 153). То, что фельдшер пьяница и никуда не годится, понимает в рассказе и мировой судья, но он также знает, что лучше него никого не найдешь: «Прогоните, а на его место сядет другой такой же, да еще, пожалуй, хуже. Перемените вы сто человек, а хорошего не найдете... Все мерзавцы (мировой погладил себя под мышками и медленно закурил папиросу). С этим злом надо мириться. Я должен вам сказать, что-о в настоящее время честных и трезвых работников, на которых вы можете положиться, можно найти только среди интеллигенции и мужиков, то есть среди двух этих крайностей – и только. Вы, так сказать, можете найти честнейшего врача, превосходнейшего педагога, честнейшего пахаря или кузнеца, но средние люди, то есть, если так выразиться, люди, ушедшие от народа и не дошедшие до интеллигенции, составляют элемент ненадежный. Весьма трудно поэтому найти честного и трезвого фельдшера, писаря, приказчика и прочее. Чрезвычайно трудно!» (С. VII, 154).

Из станицы Тифлисской Кубанской области, Д. Т. Савельев регулярно писал Чехову, передавал просьбы станичников о присылке для них с наложенным платежом его произведений. В частности, 17 января 1889 г. Д. Т. Савельев пишет: «Никак не могу нарадоваться твоим успехам на литературном поприще, о каковых приходится узнавать только лишь по рецензиям в газетах». Передает просьбу общей знакомой А. И. Пеховской, живущей в той же станице, – выслать ей наложенным платежом все произведения Чехова. Просит выслать для себя «Руководство по свекловодству», «Руководство к изучению стенографии» и два настенных календаря Н. П. Карбасникова. Поздравляет с днем именин: «Желаю, чтобы ты в этом году получил премию от Академии не в 500 рубл., а в 5000».

4 февраля 1889 г. Чехов посещает книжный магазин «Нового времени» (Неглинный пр.). Выполняя просьбу Д. Т. Савельева, заказывает для него книги и календари (П. III, 142) и сообщает другу (ответ на письмо 17 января), что требуемые книги магазин А. С. Суворина «обещал выслать 6-го февраля. Анне Ивановне Пеховской передай, что всех моих произведений нельзя выслать теперь, так как две книжки <“В сумерках” и “Рассказы”> совершенно распроданы и печатаются новым изданием. Когда будут отпечатаны, я поспешу исполнить ее желание» (П. III, 141–143). В этом же письме Чехов приглашает Савельева пожить с его семьей на Луке в Полтавской губернии, где он собирается снимать дачу в именье Линтваревых, неподалеку от Сум: «не захочешь ли пожить у меня недельку на даче? Я был бы рад, а семья и подавно. Старину бы вспомнили» (П. III, 141–143).

В письме от 22 апреля 1889 г. Д. Т. Савельев благодарит за память и сообщает о получении книг, высказывает сожаление, что книги Чехова долго печатаются. Пишет, что непременно воспользуется приглашением погостить у Чехова летом на даче, но при условии, если Чехов в начале июня приедет к нему в Тифлисскую: «нет ли чего символического в твоем намерении поселиться на даче в Полтавской губернии? Не хочешь ли ты сделаться Гоголем в конце концов, после того как тебя Григорович сравнил с Тургеневым, а “Неделя” со Л. Толстым?». <…> Мой товарищ Рахлин почему-то уверен, что через тебя в Петербурге, вернее, через влиятельных людей в Петербурге, с коими ты знаком и кои легко для тебя могут это сделать, можно получить прекраснейшее место, и если это так, то намотай себе это на ус и постарайся снабдить местечком …»[27].

Д. Т. Савельев посылал к А. П. Чехову своих знакомых и А. П. не отказывал тем, кто приезжал к нему по рекомендации друзей. Так, например, 4 ноября 1891 г. И. С. Греков, учитель из Воронежа, обращается к Чехову с просьбой прочитать его рассказы. «… Порекомендовал мне обратиться к Вам мой хороший знакомый и Ваш товарищ – Дмитрий Тимофеевич Савельев <…> Ради бога, не только прошу, но даже молю Вас – не откажитесь протянуть мне руку помощи»[28]. Греков был готов приехать в Москву или прислать рассказы по почте, Чехов откликнулся готовностью прочитать его произведения, но, как Греков вспоминал позже, «подошли совершенно неожиданно обстоятельства, заставившие меня покинуть Москву»[29].

11 февраля 1893 г. Чехов отвечает на вопросы И. И. Островского о соучениках по гимназии: «Савельев земским врачом где-то на Дону: Зембулатов тоже врачом на Курской дороге» (П. V, 169–170).

Рождественские каникулы 1895/1896 года Д. Т. Савельев провел с семьей друга в Мелихово, где и встретил новый 1896 год. Его приезды зафиксированы в дневнике Павла Егоровича Чехова.

27 декабря 1895 г. Д.Т. Савельев приезжает в Мелихово. «Утро[о] – 10^о, Снежок. Пол[день] – 7^о. Савельев приех[ал]»[30].

29 декабря 1895 г. Д.Т. Савельев уехал из Мелихово. «Утро[о] – 18^о. Пол[день] – 15^о. Снег с ветром, Ваня и Савельев уех[али]. Ночью – 10^о»[31].

1 января 1896 г. «Новый год был в Церкви в Васькино. Утро – 23^о, День ясный. Были Князь и Княгиня Шаховские. Женщины (13) и мальчики (6) были с поздравлением. Савельев уех[ал] в Таганрог. Мужиков 25 ч[еловек], были Семенкович с женою. Батюшка!»[32]

8 апреля 1896 г. Чехов шутит в письме к Д. Т. Савельеву: «Я не спешу на юг, потому что там, как пишут, лютая зима. Во всяком случае, до свидания» (П. VI, 137). 24 апреля Д. Т. Савельев отвечает Чехову из Ростова-на-Дону: «У нас весна в полном разгаре <…> Уведомь за неделю о дне приезда в Таганрог, куда и я прибуду, чтобы вместе отправиться ко мне. <…> Надеюсь увидеться в первых числах мая» (П. VI, 473–474).

Д. Т. Савельев отвечает на письмо Чехова от 8 апреля. Просит известить его за неделю о дне приезда Чехова в Таганрог, если он соберется туда. Тогда бы он заехал за ним и увез к себе в Ростов-на-Дону: «Надеюсь увидеться в первых числах мая»[33].

1900 г. Начало года. Книга «Вся Область Войска Донского на 1900 г.» публикует сведения о служащих учреждений Таганрога и Таганрогского округа. Среди них: Земские врачи 2 участка – Дмитрий Тим. Савельев в сл. Больше-Крепинской[34].

14 августа 1903 г. Чехов пишет Д. Т. Савельеву: «Милый Дмитрий Тимофеевич …! Пожалуйста, пиши мне, если я тебе нужен, я все исполню, что потребуется.

Пока я жил на Наре, я думал о том, как бы нам повидаться …

На днях в Ялте у меня был Макар <В. И. Зембулатов>, который стал немилосердно толст. … и я поседел, похудел … одним словом, обращаемся все мало-помалу в маститых» (П. XI, 240).

4 сентября 1903. Д. Т. Савельев пишет Чехову: «Моя дочурка в этом году окончила Таганрогскую гимназию, осенью выходит замуж и уезжает в Киев. Заезжай ко мне, когда будешь ехать в Москву. Угощу вишневкой своего приготовления из знаменитых малоярославских вишен и кофейком с жирными сливками как бывало в старину при покойных наших родительницах»[35].

«Дмитрий Тимофеевич жалуется в ответ, что «18-летнее земско-медицинское донкихотство <...> опротивело. <...> Донское земство – это пародия земства, а Калужское – гоголевщина, или типы твоих “Чайки”, “Дядя Ваня” и др.

Он описывает свою жизнь: “В Малоярославце я заведую уездной земской больницей на 40 кроватей при ежедневной амбулатории, доходящей в воскресные и праздничные дни до 90 больных, а в месяц свыше 1000 человек. Меня не гонят, напротив, очень дорожат, но ей Богу, невыносима изо дня в день такая непосильная работа”.

И снова – печальный вывод: “Весь мой кругозор здесь больница и моя убогая квартира, в которой я живу одиноко, а семья осталась в Таганроге”.

Он сообщал Антону Павловичу новости о дочери – окончила таганрогскую гимназию, вышла замуж за учителя Е. Д. Руокко»[36].

«Последнее из известных писем Д. Т. Савельева к А. П. Чехову относится к 4 февраля 1904 года. Вернувшийся в родные места Дмитрий Тимофеевич приглашал друга в Таганрог на любительский спектакль. Он участвовал в этой постановке в пользу Красного Креста и хотел вместе с Антоном Павловичем вспомнить юность. Но тяжело больной писатель не смог приехать зимой»[37].

Пять лет отделяют уход из жизни А. П. Чехова и его друга Д. Т. Савельева. 16 февраля 1909 года, газета «Таганрогский вестник» под заголовком «Памяти врача Д. Т. Савельева» поместила за подписью врача П. Черевкова некролог. Приводим его полностью: «На днях скончался в слободе Амвросиевке от сыпного тифа земский врач таганрогского округа, Дмитрий Тимофеевич Савельев, заразившись этой болезнью при подаче помощи своим больным. Д. Т. всю свою жизнь провел среди крестьян в деревне. Только любовь к страждущему человеку и любовь к своему делу могли долгие годы удерживать покойного в глухих, заброшенных углах, обреченным на умственное одиночество, лишенным подчас самых необходимых жизненных удобств. Крайне отзывчивый, простой и доступный – покойный пользовался любовью населения, среди которого жил. Он меньше всего думал о себе, о своих удобствах; не считался ни с усталостью, ни с собственным недомоганием и всегда шел на помощь больному по первому его зову. Одаренный от природы незлобивым, жизнерадостным характером, покойный умел сохранять бодрость духа, несмотря на свою тяжелую деятельность, полную тревог, волнений и бесконечных разъездов на почтовых таратайках. Удачно перенося долгие годы борьбу с разными эпидемическими болезнями, он на этот раз не устоял и погиб, еще полный сил и здоровья. Как и подобает таким бескорыстным труженикам, Д. Т. умер совершенным бедняком, оставившим без обеспечения свою семью. Донское земство не дает ни врачам, ни их семьям никаких пенсий»[38].

Сам факт помещения некролога в ежедневной политической и общественной газете Таганрога говорит о значимости фигуры Д. Т. Савельева для жителей Таганрога и области. Трагические обстоятельства – гибель врача в расцвете сил во время борьбы с тяжелым инфекционным заболеванием не могли не вызвать сочувственного отклика. Приведенный текст некролога отражает достаточно четкие представления об ожиданиях, которые возлагались обществом на врача – он должен быть самоотверженным бессеребренником, бескорыстно служить своими знаниями людям, но при этом очевидна и горечь автора, тоже врача по профессии. Что же дает общество такому герою? Чем платит земство человеку, если даже не берет на себя обязательства по выплате пенсии семье, оставшейся без кормильца. Невольно вспоминаются герои рассказов А. П. Чехова – земской доктор Кирилов «Враги» (1887); врач Осип Степанович Дымов «Попрыгунья» (1891), ставивший долг врача выше личных выгод, удобств и даже безопасности

Послесловие

Евгения Дмитриевна Савельева – та самая «дочка, вся в папеньку: много смеется и уже прекрасно говорит», о которой писал А. П. Чехов в письме от 5 апреля 1887, впоследствии вышла замуж за Евгения Давидовича Руокко и жила в Киеве.

В 1953 году Е. Д. Руокко написала Марии Павловне в Ялту письмо, опубликованное впоследствии А. Г. Головачевой[39], из которого становятся подробности жизни дочери друга А.П. Чехова.

Семья Евгении Дмитриевны жила в 1953 г. в городе Молотов (ныне город Пермь). Она сообщала Марии Павловне, что из таганрогской семьи Савельевых кроме нее был жив ее брат Валентин, что рядом с ней рос шестилетний правнук Митя, уже зачитывавшийся рассказами Чехова. Во время Великой Отечественной войны Евгения Дмитриевна с семьей эвакуировалась из Одессы на Урал, где она с мужем работали учителями в школе. Евгения Дмитриевна преподавала русскую литературу, читала лекции о творчестве А.П. Чехова, ставила с учениками одноактные пьесы писателя.

Ответ Марии Павловны не заставил себя ждать. 26 ноября 1953 г. сестра А. П. Чехова пишет:

«Многоуважаемая Евгения Дмитриевна!

Получила Ваше письмо. Я хорошо знала Вашего отца. Он жил у нас в Москве в годы студенчества в качестве пансионера в нашей семье.

В отношении Вашей просьбы сообщить что-нибудь новое об Антоне Павловиче мне трудно выполнить: уж очень много написано о нем и в трудах чеховедов, и в различных воспоминаниях. <…> Желаю Вам успеха. Шлю лучшие пожелания Вам и Вашему супругу. Будьте здоровы. Ваша М. Чехова»[40].

А. П. Чехов и Д. Т. Савельев остались друзьями до конца своих дней, их дружба выдержала испытания и бедностью, и славой. Друзья помогали и поддерживали друг друга не смотря на расстояния, занятость и недомогания. Однажды после того, как он испытал на себе превратности известности, А. П. Чехов написал А. С. Суворину: «Никто не хочет любить в нас обыкновенных людей. Отсюда следует, что если завтра мы в глазах добрых знакомых покажемся обыкновенными смертными, то нас перестанут любить, а будут только сожалеть» (П. III, 78). К счастью, мы знаем, что все-таки были люди, которые любили в Чехове обыкновенного человека, прежде всего среди них можно назвать Дмитрия Тимофеевича Савельева – одноклассника, сокурсника, земского врача и доброго друга.

Литература

Алферьева А. Г. Таганрогское окружение Чехова: Д. Т. Савельев // Вехи Таганрога. 2010. No 41-42. С. 33–35.

Бондаренко И. И. Следы его жизни. Книга о Чехове. Ростов-на-Дону, 1992. 184 с.

Веленгурин Н. Дорога к Лукоморью. Краснодар: Краснодарское книжное издательство, 1976. С. 37–38.

Головачева А. Г. Таганрожцы: истории и судьбы (по материалам Дома-Музея А. П. Чехова в Ялте // А. П. Чехов: пространство природы и культуры. Сб. материалов Международной научной конференции. Таганрог, 11–14 сентября 2013 г. Таганрог, ООО «Издательство «Лукоморье», 2013. С. 45–51.

Горелова Л. Е., Суровцева Т. И. Роль медицинского факультета Императорского Московского университета в развитии земской медицины // Проблемы социальной гигиены, здравоохранения и истории медицины. 2014. №2. С. 52–54.

Граур О.В., Куликов В.А. История и этнография немецких поселений в Таганрогском округе // Вехи Таганрога. 205. № 26. С. 8–10.

Губанова Г. В., Шеметова Г. Н., Рябошапко А. И. От земских традиций к современной общей врачебной практике (обзор) // Саратовский научно-медицинский журнал. 2016. Т. 12. 421–428.

Катаев В. Б. Чехов и Московский университет // А. П. Чехов – воспитанник Московского университета. М.: ИПО «У Никитских ворот», издательство «Литературный музей», 2015. С. 19.

Летопись жизни и творчества А.П. Чехова. Том второй. 1889–апрель 1891. М.: ИМЛИ РАН, 2004. 824 с.

Летопись жизни и творчества А.П. Чехова. Том первый. 1860–1888. М.: «Наследие», 2000. 512 с.

Летопись жизни и творчества А.П. Чехова. Том третий. Май 1891–1984. М.: ИМЛИ РАН, 2009. 624 с.

Летопись жизни и творчества А.П. Чехова. Том четвертый. Книга первая. 1895–1896. М.: ИМЛИ РАН, 2016. 712 с.

Мелиховский летописец: Дневник Павла Егоровича Чехова. М.: Наука, 1995. 267 с.

Россолимо Г. И. Воспоминания о Чехове // А.П. Чехов воспоминаниях современников. М.: Худож. лит., 1986. С. 428–438.

Сорокина Т. С. Земская медицина – приоритет России // Земский врач. 2010. № 1. С. 7–10.

Таганрог и Чеховы. Таганрог: ООО «Издательство «Лукоморье», 2003. 732 с.

Трахтенберг Л. А. Общественная жизнь Москвы в 1879–1884 годах // А. П. Чехов – воспитанник Московского университета. М.: ИПО «У Никитских ворот», издательство «Литературный музей», 2015. С. 28–78.

Черевков П., врач. Памяти врача Д. Т. Савельева // Таганрогский вестник. 1909. № 43. С. 3.

Чехов М. П. Вокруг Чехова. Е. М. Чехова. Воспоминания. М.: Худож. лит., 1981. 335 с.

Энциклопедический словарь по истории Кубани с древнейших времен до октября 1917 года. Краснодар: «Эдви», 1997. 560 c.