Елена Ртищева

Рассказ

А снег все падал и падал. Он был мокрым и тяжелым. Он неподъемным грузом ложился на обугленную и распятую войной землю. Он окутывал мрачную и багровую от крови пустошь, становился черным.

Пустошь… Да, именно пустошь. Лишь она осталась после многочисленных боев и смертельных схваток. Нет жизни, нет смысла. Даже уцелевшего камня нет. Только смерть по-хозяйски бродит по полю, величаво переступает с ноги на ногу, словно коршун, склоняется над разорванными минами телами. Смотрит в книгу судеб – сверяет сроки – и мерзко, ядовито хохочет. Вот вам и прощальная колыбельная: вместо слов погребальной песни – могильный стон, перемешанный со звоном смеха костлявой. Лишь от одной ноты такой "мелодии" остатки дыхания сбиваются в комья и вместе с кровью утекают сквозь дыры в телах защитников Родины. Тошно, больно и бесконечно долго. А кто говорит, что умирать просто?

Целый отряд в одно мгновение превратился в трофей владычицы загробного мира. Целый отряд чистых душ ушел в вечное царство сна и покоя. Эти парни никогда не вернутся домой, не обнимут старушку-мать, не увидят своих сестер, жен и детей. Эти парни нашли покой: на смертном одре все проблемы вдруг стали несущественны, мелкое и злое забылось, осталось большое и доброе – греть последние минуты, заточённые в ледяных, черных объятьях смерти.

Так велела война.

Громкий стон разорвал мертвенную тишину над кровавым полем. Ещё один… Затем был крик. Крик боли, крик, взывающий к смерти.

Там солдат. Его судьба немногим разнилась с участью других воинов отряда, если не была хуже. Минное поле погребло жизни его товарищей под взрывами, оторванными конечностями, кровью и черным от смоли снегом, а его самого хрупкое естество отвергло, оставило на истязание времени.

Парень хотел умереть. Ничего не держало его на этой грешной земле. Он не хотел больше видеть чернь, льющуюся из людей, не хотел видеть пламя ненависти в глазах врагов, не хотел жить с коробящим его чувством вины за её гибель… Он был готов принять вечность. Оставалось лишь сделать последний вдох.

– Не смей! Не спи! – приятный женский голос разорвал тишину над снежной пустошью.

– Кто ты? – В ответ не то стон, не то хрип, вырванный из горла юноши.

– Ты знаешь ответ, милый.

Он знал. Не нужно было видеть лица, чтобы узнать её, милую сердцу Анну. На лице солдата появилась улыбка. «На смертном одре не забудется только существенное», – однажды юноша прочел эту фразу в пыльном фолианте без обложки и запомнил на всю жизнь. Если слышится любимый голос – значит он, как и его хозяйка, существенны?

– Аня… Мой ангел… Ты посланница смерти? Ты пришла за мной? – эту фразу юноша сказать не смог. Но Аня услышала.

– Я пришла не со смертью, милый. Она держит меня в своих объятьях, я рядом с ней, но я не забираю жизни.

Блаженная улыбка сползла с лица парня, едва он увидел Анну – белую, босую, в окровавленной гимнастерке. И вроде была она свободна, но по рукам вились невесомые черные цепи – те самые, которыми смерть держит переступивших за границу жизни. Безжалостная смерть перелистнула страницы книги, и словно в замедленной съемке зашагала по снегу к последнему живому существу в пустоши. И каждый шаг ее оставлял следы: мокрые тяжелые снежинки таяли в алом пламени, пожирающем траву, камни и землю, и находили свою гибель, превращаясь в слезы о живых и мертвых.

Помнилось, такой снег падал в январе сорок первого. Чистый и белый, устилал собой землю, надежно защищал от крещенских морозов. Тогда Солдат встретил Анну. Юная, чистая – зима–завистница рыдала звоном вьюги от того, что не способна навредить сопернице. Мороз крепчал, а Анна становилась краше.

Как много юношей тогда желало ее в жены. И что-что: дочь кухарки – девчонка, едва 16 минуло, – была не по годам умна, хозяйственна, добра ко всем. Вдобавок детей любила. Сельские ребята кликали ее не иначе как «сестренка» или и вовсе – «матушка». Мечта, а не супруга.

Вот только девушка не торопилась замуж. Все говорила: «Не пришло еще время, не пришло». Вот и дала она тогда от ворот поворот наивному юноше. Но не беда – чудилось ему – был-то всего сорок первый год.

А после такая же метель была в ноябре сорок второго. Отряд бойцов покинул прежнюю базу и теперь переправлялся к своим, за другую сторону реки. Их путь лежал через лес. Тогда бушевала страшная вьюга, мороз ломал стекла и прутья защитных сооружений, сугробы прятали под сбой главные дороги и проверенные тропы. В тот день сестра милосердия Анна согласилась стать женою бравого солдата. Свадьбу сыграли по-походному, на природе (все лучше, чем никак) – и снег выплетал для невесты венчальную фату, а алтарем была старая ель, что росла неподалеку от старой землянки.

А через три дня их настигли фашисты. Из 18 отрядных в строю осталось лишь семеро. Все так же бушевала метель. Только теперь для милой Анны не фату плела она, а погребальный саван. Не уберег. Простился. Оставил ее там, у ели – солдат уложил любимую спать со своими. Вот только кроватью ей послужила сырая земля, а одеялом – все тот же мокрый снег.

– Аня, я так виноват… – стон и жалкий хрип вырвался из груди парня. – Аня, забери меня с собой…

– Милый, не смей! Не смей спать! Не смей сдаваться! Родина зовёт тебя!

– Никого больше нет. Я бессилен. Я не дойду. Аня, прости…

– Есть ты! Вставай, милый, вставай! – призрак возлюбленной стал разгребать сугробы, прижимающие солдата к перепаханной минами земле.

– Я задыхаюсь, – парень оттянул ворот своей рубахи. Хруст кости диким треском разнесся по просторам пустоши.

– Милый, встань! Не вини себя в том, что прошло. Так было нужно.

– Аня… Я иду, – жизнь в глазах солдата почти угасла.

– Вставай! Подними флаг! ВСТАВАЙ! – последнее слово прозвучало столь явно, что, казалось, его услышало все живое на земле. Крик Анны всколыхнул планету, прорвался с того света в жизнь и пронесся в ней оглушающим свистом.

Вдруг что-то переменилось. Смерть, что вплотную подошла к окровавленному телу юноши, исчезла. Парень открыл глаза.

И сколько времени прошло с тех пор, как солдату явилась его возлюбленная Аня, и сколько боли он испытал после, и сколько крика, сорвавшегося с его уст, услышала черная кровавая пустошь в тот день... или ночь – это не было важно.

Солдат шел по когда-то минному полю на сломанных ногах. Он истекал кровью, он выл от боли, но… шел по просторам родной земли к надежде, крепко сжимая в руках израненный в битвах флаг.

Он не сдался.

А снег все падал и падал…

^{Илл.: Дмитрий Спирос}