Военкор «КП» Дмитрий Стешин вернулся в редакцию с фронта под Мариуполем, где провел почти 100 дней

Что говорят солдаты в окопах Донбасса?

Военкор «КП» Дмитрий Стешин вернулся в редакцию с фронта под Мариуполем, где провел почти 100 дней. И рассказал ведущему Радио «Комсомольская правда» (97,2 FM) Сергею МАРДАНУ, что на самом деле там происходит. Обратную сторону боевых действий, которую не увидишь по телевизору и о которой не прочтешь в интернете.

Сергей Мардан:

- Дмитрий, ты ездишь на Донбасс уже восемь лет. Что-нибудь поменялось?

Дмитрий Стешин:

- Меня там в этот раз впервые поздравили с Днем республики (отмечается 11 мая. - Ред.). Просто наперебой все встречные люди, на мариупольских номерах с заклеенными жовто-блакитными флажками... Все. Значит, что-то сдвинулось.

Мардан:

- А тебе не задавали вопрос: почему Россию пришлось ждать восемь лет?

Стешин:

- Я все это время работал там адвокатом России. Занимался терапевтическими беседами. Объяснял, что Россия не бросит. Особенно тяжело было до введения республик в рублевую зону, когда был коллапс, безнадега. Пустой супермаркет и шеренга бабушек, которые якобы книги продавали. Потому что Украина пенсии перестала платить. 30 человек в декабре 2014-го умерли от голода.

Россия не вводит рублевые зоны просто так. Это было похоже на морковку, которая висела у Донбасса под носом. И так добежали за этой морковкой до признания республик. Но люди постоянно были на качелях - от радости до депрессии, что ничего не происходит. Меня спрашивали: мы в России еще кому-то интересны?

«АЗОВУ» ДО ПОСЛЕДНЕГО ДНЯ КАПАЛИ ДЕНЬГИ НА СЧЕТ
Мардан:

- Последние дни Украина долбит по Донецку, как не долбила никогда до этого. Люди не паникуют, не психуют?

Стешин:

- Вот если кого-то убило в соседнем подъезде, можно получить эмоции, проклятия. А так - все привыкли... И этого ждали - когда у Украины затрещат позиции под Донецком, она будет стрелять по городу чисто из злобы. Это ее особенность. Я видел такое в бункере под «Азовсталью». Мрази из «Азова» знали, что из-за них электричества в Мариуполе нет. Но все равно, уходя, засыпали в свои электрогенераторы сахар от души. Просто чтобы испортить, чтобы никому не досталось.

Мардан:

- А ты разговаривал с пленными, спрашивал: зачем?

Стешин:

- Я больше помалкивал. Они прекрасно понимали, что Киеву нужны как мертвецы. Поэтому и пошли сдаваться. Мне один из создателей «Азова» показал, сколько он за два месяца блокады получил. СМС со счетом. 190 тысяч гривен - это 380 тысяч рублей.

Мардан:

- Немного. Когда ты в окружении, тебя могут в любой момент убить...

Стешин:

- Ну, по украинским меркам - космическая сумма. Последний перевод пришел, когда они уже начали разминировать дорогу для выхода в плен. Мне указывали диванные эксперты: что вы пишете, что у азовцев не было еды и боеприпасов? Вон, всего у них полно - валяется по земле. Отвечаю: этого им не хватило бы даже на завтрак. А боеприпасов, которых было по щиколотку на полу, - только на 10 минут боя. Не было у них уже ничего.

«ВРАГ НЕ РЕЗИНОВЫЙ, ДОЛЖЕН ЛОПНУТЬ»
Мардан:

- Насколько взятие Мариуполя и сдача в плен его гарнизона плюс «Азова» может повлиять на боевой дух украинской армии?

Стешин:

- Судя по роликам, которые не стесняясь выкладывают в интернет, там уже дошло до прямого неподчинения командирам, посылания их далеко. Все идет по нарастающей. Как говорил мой товарищ по бетонному полу в нашей располаге (расположении батальона ДНР «Восток». - Ред.): украинские войска же не резиновые, они рано или поздно лопнут, порвутся. Там уже ощущается снарядный голод. Не купишь бензина. Нет подвоза нормального в магазины.

Мардан:

- Сегодня слушал одну украинскую журналистку. Взрослая женщина. А полна истерического оптимизма. Верит, что Украина побеждает.

Стешин:

- Надо ее на неделю в окопы под Северодонецк.

Мардан:

- Как дела у наших солдат?

Стешин:

- Знаешь, какая главная примета, что на фронте со снабжением все нормально? У тебя сигареты не стреляют.

Мардан:

- И как с сигаретами?

Стешин:

- Я говорю в батальоне «Восток» по инерции: давайте вам сигарет отсыплю? Да мы сами, говорят, можем тебе отсыпать.

Мардан:

- А как у них с беспилотниками, со связью?

Стешин:

- Традиции казачества - что добыли, тем и пользуются. Слава богу, в батальоне есть легендарный воин-блогер Владлен Татарский. Обеспечил батальон квадрокоптерами. Я тоже помогал как мог. Привез шесть бронежилетов в батальон. Так и снабжались. Мы же всегда так - начинаем, вроде чего-то не хватает, а потом Иосиф Виссарионович вычеркивает американские танки из списка ленд-лиза: зачем они нам, у нас своих Т-34 уже полно.
- Ничего, пацан, дома мы отремонтируем. Зато Мариуполь теперь навсегда наш. И твой.

НАС БЫЛО В ДВА-ТРИ РАЗА МЕНЬШЕ
Мардан:

- Какие у нас ошибки?

Стешин:

- А мы не можем пока сказать, ошибки это или все было правильно. Я вот на передовой с весьма умными людьми задушевно беседовал. Это были мозговые штурмы. Допустим, украинцы начали бы разбегаться как крысы. Зеленский на велосипеде выехал бы в Польшу и сдался. Дальше что? Может, им устроили бы во Львове резервацию под польским патронажем? Фильм «Волынь» крутили с утра до вечера про бандеровскую резню? Перевоспитывали? Неизвестно, что лучше. Вот справились бы мы сами с истреблением бандеровщины? Может, я крамольную мысль скажу, но на Украине на этом худо-бедно построили свою искусственную нацию, сцементировали ее кровью. А мы теперь все это вывозим только благодаря «Калибрам» и умению воевать.

Мардан:

- Как ты оцениваешь крепость этого «цемента украинского»?

Стешин:

- Три месяца они держатся, не разбегаются. Сдались на «Азовстали», только когда их лишили еды и патронов. Мы тоже неплохи. Нас было в два-три раза меньше, чем азовцев. Я же видел, как напряглись мои товарищи в амбразурах, когда начали выходить пленные. Мы вдруг поняли, насколько их больше, чем нас - вот этой жиденькой цепочки, сидящей в разрушенных зданиях вдоль «Азовстали».

Мардан:

- Это как сдавались японцы на Курильских островах. Когда выходило три тысячи самураев, а их принимали 30 советских моряков.

Стешин:

- Примерно так. Это значит - враг сломлен.

ОНИ ТАКИЕ ЖЕ РУССКИЕ
Мардан:

- Договорим по поводу «украинского цемента». Я слышал уже раз двадцать: ведь с той же стороны воюют такие же, как мы, русские люди. А они русские?

Стешин:

- Они русские. Поэтому так тяжело все и идет.

Мардан:

- А украинство тогда в чем?

Стешин:

- Это надстройка, не базис.

Мардан:

- Толщина этого украинства? Насколько быстро она с людей слезет?

Стешин:

- Толщина примерно, как у поросенка под Рождество, которого не кормили полгода и много били. Сантиметра четыре, не больше.

Проблема в другом - быть русским последние сто лет было страшно невыгодно и неинтересно. Люди готовы записаться в любую карнавальную национальность - хоть в эльфы, но не в русские. Украина же как раз на отрицании русскости и построила свою национальную идею. Что мы не такие, как они. У них серые избы, а у нас белые хатки. Это я цитирую из украинских учебников, найденных мной в школе села Талаковка под Мариуполем. Там фото начала ХХ века изб поморов из серой лиственницы. И беленая мазанка, садочек у хаты.

Мардан:

- У нас над этим киевским нацбилдингом восемь лет ржали.

Стешин:

- А вспомни самый большой в мире тризуб, выложенный из сала. Которым в итоге потравились, потому что оно было тухлое.

Мардан:

- Для пропаганды и это неплохо. А у нас как с контридеей?

Стешин:

- У нас до сих пор причитают: где на Украине пророссийское партизанское движение? Где бригады Ковпака? Да нам их для начала нужно было самим затеять. Сдвинуть с места. Я уверен, появись там хоть один партизанский отряд пророссийский, они бы начали размножаться уже сами по себе.

А ГЕНЕРАЛЫ ГДЕ?
Мардан:

- А с регулярной Российской армией ты в Донбассе пересекался?

Стешин:

- Я нашей армии напрямую помог - провел колонну спецназа в Мариуполь. Еще в начале марта. Потому что мы лично с моими товарищами - военкорами из ДНР - на свой страх и риск, с ужасом, пробили единственный тогда свободный въезд в город.

Мардан:

- Тебе нравятся символы этой кампании Z и V?

Стешин:

- Буквы? Да. Потому что они еще в ZOV выстраиваются. Там есть и буква О в войсках. Вообще отлично придумано, ярко. Легко нарисовать. И еще мальчик Алеша - хороший символ.

Мардан:

- А Ходаковский? Комбат «Востока»?

Стешин:

- Я ему очень благодарен, потому что он нашел место у себя в батальоне для военкора «Комсомолки». И вы могли представить, что там происходило эти месяцы.

Мардан:

- Я к тому, что в глаза бросается отличие от чеченской войны, где мы видели множество генералов, знали их пофамильно, они все были на экранах.

А сейчас?

Стешин:

- Сейчас спецоперация.

Мардан:

- Я все время забываю. Великая Отечественная спецоперация...

«А ТЕПЕРЬ МЫ - ТАНКИСТЫ»
Мардан:

- В войсках какой настрой, докуда солдаты хотят дойти?

Стешин:

- Хотя бы до границ областей - Донецкой и Луганской. Еще далеко. Я приезжал на выходные в Донецк, потому что в располаге негде было мыться и трафик в интернет-модеме пополнять. А в Донецке можно и репортаж передать, и постираться, и вылечиться. Я за эти месяцы переболел дизентерией, пневмонией, ковидом на ногах, отитом. И вот я в Донецке сижу, левым ухом слышу, как наша артиллерия выворачивает Авдеевку (город в Донбассе под контролем Украины. - Ред.). Один раз вообще чуть со стула не упал, мимо меня на высоте 15-го этажа прошли две «сушки» (бомбардировщики «Су». - Ред.), я мог до них даже доплюнуть. Аккуратно развернулись и опять на Авдеевку. И за все это время наши чуть-чуть продвинулись.

Мардан:

- Ты объясни. Украинские укрепрайоны… Как это выглядит?

Стешин:

- Несколько линий траншей, ходы, позиции основные, запасные и совсем запасные, где все замаскировано. Блиндажи со складами боепитания. И места, где можно отсидеться, когда на тебя вываливают очередной эшелон боеприпасов.

Мардан:

- А у ополченцев наших что?

Стешин:

- Расскажу историю. За околицей стоит брошенный украинский танк, не подбитый, не сожженный. Рядом наши войска. И тут появляются два обормота, бойцы народной милиции ДНР, и говорят: «Ребята, а чей танк?» Солдаты: «Да уже ничей». -«Ну, мы тогда заберем». Через 5 минут они уже появились с банкой белой краски, написали на бортах «ДНР». Увидели в огороде штабель боеприпасов, загрузили, сколько смогли. Тут уже все заинтересовались, их окружили, говорят: «Ребята, а вы кто?» Один говорит: «Я горнопроходчик, а это мой друг, он возит болванки на каре. А теперь мы танкисты. Ну всё, мы поехали». Сели в танк и уехали. Теперь они с танком.

У нас в батальоне треть людей была из Мариуполя. Командир минометной батареи Юра мне говорит: «Я с тобой знаком». Я: «Не могу вспомнить». Он: «Ну, когда под Мариуполем встали первые украинские войска, а мы ездили с георгиевскими лентами. И нам украинский командир клялся, что не будет стрелять в свой народ, что у него брат родной - полковник в Ейске. А потом и стрелял, и резню устроил 9 мая. Жалко, ушел, мы его ловили в августе 2014-го. Может, сейчас поймаем».

И при этом люди понимают, что у них нет иного выхода, никто им их землю добровольно не вернет, без крови и тяжкой военной работы.

«ВСЕ ХОТЯТ В РОСТОВСКУЮ ОБЛАСТЬ»
Мардан:

- Есть такой прием у либералов, они говорят, что люди в Донбассе нормально жили, а вы пришли - и все пошло наперекосяк. Вот люди из Мариуполя, из Донецка тебе предъявляли, что если бы не Россия, то всё было бы норм?

Стешин:

- Мы ждали этого. Я реально транслирую разговоры в курилках батальонных, на передовой у печки. Как говорили мои товарищи: пусть только кто-нибудь нам чего-то предъявит. Но мы вошли в Мариуполь, я общался с сотнями людей. И только один раз у меня был неприятный разговор. Только раз мне люди сказали: не верим, что город восстановят. Я говорю: «Но Грозный в 2007-м...». Они: «Нет, не верим». Но разговор был на бульваре, на газоне, в который люди в этот момент закапывали свою мать. Скандалить там было неправильно. А Мариуполь уже начали восстанавливать.

Мардан:

- Расскажи об этом.

Стешин:

- Врубили свет, починили насосную станцию и подали воду. А магистрали все повреждены, их порвало, все потекло по улицам. В Киеве от этого был просто праздник с иллюминацией. Но ничего, наши отряды МЧС все чинят дальше. Заработали супермаркеты, пустили два сквозных автобусных маршрута, открылись детсад, школа.

На самом деле в Мариуполе все не так страшно, как на картинках. Повреждены внешние дома в кварталах, которые оборонялись. Заходишь за закопченный дом, а внутри все даже со стеклами. Грозному досталось больше.

Мардан:

- А люди начали возвращаться или нет?

Стешин:

- Начали. Связь уже появилась в городе, если у тебя кто-то есть в Мариуполе, ты можешь ему дозвониться по номеру «Феникса» - оператора ДНР.

Мардан:

- Как думаешь, в этот раз их включат в состав России?

Стешин:

- Они все хотят в Ростовскую область или в какую-нибудь Мариупольскую, Донецкую. Фантазируют как могут.

Мардан:

- То есть люди какую-то другую альтернативу не рисуют - типа, у нас здесь будет отдельная хорошая Украина?

Стешин:

- Нет. И все ждут референдума 11 сентября.

Мардан:

- А что у нас будет 11 сентября?

Стешин:

- Обычно Единый день голосования в России во второе воскресенье сентября. Вот в Мариуполе высчитали уже дату… Хотят вынести вопрос не только по Донбассу, но и по Херсонской, Запорожской областям.

Мардан:

- Думаешь, зайдет так далеко?

Стешин:

- Ну а какие еще варианты? Если кто-то в Донецке и Луганске до 24 февраля немножко не понимал про нынешнюю Украину, то теперь, спасибо ей, она объяснила, что лучше держаться от нее дальше. Если бы она откатилась бескровно из Донбасса, может, еще был бы другой взгляд.

Источник