Георгий Филин

Что скрывается за дымовой завесой сообщений о горящих лесах

Горит нынче и вправду обильно – всего этим летом в России сгорело 16 млн гектаров – это как Греция или Португалия. Причём конца и края пожарам не видно, а местные власти и профильные ведомства проблему решить не могут – то ли напасть так ужасна, то ли велики чиновничьи некомпетентность и лень.

Чиновники, к слову, демонстрируют поразительное раздвоение сознания. Под запись на камеру или диктофон они грозно супят брови, демонстрируя решимость победить в неравной схватке с огнём (попробуй не победи, ага). А в доверительном разговоре говорят совсем другое. Что муравейники-де сгорают, но затем удивительно быстро восстанавливаются, а животные в большинстве своём выживают (до 90%!). И что тайга, мол, каждый год горит, но это даже полезно – больше молодых деревьев и меньше старых. А тушить нашу тайгу никакого ресурса не хватит – горит и будет гореть. Вот и думай, то ли беда все эти пожарища, то ли суровая реальность нашей жизни или даже обыденность.

Чадит Сибирь, а «пригорает» у Запада

Статистика от 10 августа – только в Якутии 168 очагов природных пожаров, за сутки ликвидированы 13 возгораний. А 12 августа – уже 172 очага при 20 потушенных. Прирост-то пугающий, как ни крути. Вот и глава Минприроды Александр Козлов признаёт: площадь, затронутая огнём, в сравнении с прошлым годом увеличилась в 1,2 раза. У неправительственных структур, впрочем, иная статистика. По данным Минприроды, в текущем году огонь уничтожил порядка 77 тыс. квадратных километров леса. А показатели Greenpeace вдвое выше. И вообще иностранцам, получается, как бы виднее во всём этом нашем дыму. Общественники из Greenpeace объясняют расхождения в данных так – Минприроды подсчитывает ущерб, причинённый огнём вблизи населённых пунктов. В крайнем случае в официальную статистику попадает лес в заповедных зонах. А данные о выгоревших территориях в открытой степи или в тайге попросту не берутся в расчёт.

И тянет поверить «незаинтересованным», казалось бы, общественникам, кабы не одно но. «Масштаб пожаров в Сибири, – сообщает «Вашингтон пост», – больше, чем в остальных странах мира. Уничтожено более 20 тыс. квадратных километров леса – больше, чем сгорает за сезон в Греции, Турции, Италии, США и Канаде, вместе взятых». «Власти, – комментирует сообщение эксперт Greenpeace Алексей Ярошенко, – борются с теми пожарами, которые угрожают населённым пунктам и инфраструктуре, а в остальных случаях тайге позволяют сгореть». А западные издания тем временем регулярно напоминают, что дым от горящей российской тайги тянется аж до канадского Нунавута. И чуть ли не до Западной Гренландии. Мы, стало быть, пакостим их экологии! От «партнёров» не отстают и «союзники»: китайское агентство «Синьхуа» сообщает, что дым из горящей тайги заволок небо некоторых районов Монголии, включая Улан-Батор. А гореть и дымить будет долго, как минимум ещё 3–4 недели. Сейчас наибольшая площадь пожаров в Якутии, но пылают также Иркутская область, Красноярский край и даже Чукотка, где, казалось бы, и гореть-то нечему. А заодно занимаются Башкирия с Карелией и Костромская область.

Пылает лес – страдают люди

Но таёжные пожары – это не только огонь и дым. Это ещё и проблема межрегиональных коммуникаций. Сибирь огромна, города далеко друг от друга, добираться на поезде слишком долго. Только и остаётся, что летать. Но как летать, если два крупнейших в Сибири хаба, иркутский и красноярский, фактически парализованы из-за густого дыма? А дым – не туман, который, бывает, рассеивается. Значит, эта нелётная погода надолго. А иркутский аэропорт ещё и базовый для нескольких региональных авиакомпаний («Ангара», «ИрАэро» и др.), и как быть, если отремонтировать проблемный борт можно только в столице Прибайкалья? Страдают от этого в первую очередь местные жители, тысячи или даже десятки тысяч людей, фактически обездвиженных по причине природного катаклизма. Ежедневно десятки тысяч пассажиров улететь не могут! Причём не садятся рейсы не только в Иркутске и Братске (долететь можно до Читы или Улан-Удэ, а оттуда – на чём Бог пошлёт), но и в Красноярске с Якутском (предлагают на выбор – лететь до Перми или Абакана, что совсем уж не ближний свет).

Самолет авиакомпании Ryanair следовал из Дублина в Краков и был вынужден совершить экстренную посадку в Берлине из-за сообщения о бомбе на его борту. В ходе осмотра взрывное устройство обнаружено не было.

Но человеческие мучения не кончаются в залах ожидания аэропортов. От дыма страдают астматики. Да что там страдают – мрут! Смертность – примерно на уровне 10–11 тыс. «дополнительных случаев», как выражаются в Росприроднадзоре. Столько же, к слову, «дополнительно» умерло в 2010 году в столице, когда в Подмосковье горели торфяники (эту информацию озвучивал Борис Ревич, председатель Общественного совета при Росприроднадзоре). В Якутске распоряжением главы региона сократили рабочую неделю. Хотя это, по сути, ничего не меняет – дышать-то приходится, как ни крути, вредными выбросами вместо чистого воздуха. И если с астматиками всё более-менее ясно, то как оценить ущерб от задымления, наносимый сравнительно здоровым людям? Или хронически недужным с сердечно-сосудистыми заболеваниями (мнения экспертов на их счёт расходятся, ибо нет однозначной оценки связи их состояния с вредными выбросами в атмосферу).

Придётся заплатить?

А между тем «международная общественность», разглядев якобы сибирские дымы уже и в небе над Северным полюсом, раздумывает, как бы вчинить иск России – на основании данных космической съёмки. Лесные пожары ежегодно продуцируют выработку 505 млн тонн углекислого газа, а если верить свежему докладу NASA, этим летом только из-за сибирских пожаров в атмосферу выделилось 450 млн тонн углекислоты. Чем не повод для громкого судебного разбирательства?!

Кстати, примечательно, что наши власти, говоря о пожарах, уклоняются от оценки ущерба в денежном эквиваленте. Но вот смотрите: 2002 год считался рекордным по числу лесных пожаров, тогда выгорело почти полтора миллиона гектаров. Это вдесятеро меньше, чем нынче, если, конечно, верить замерам Greenpeace, а не Минприроды. Так вот, общий ущерб в 2002 году оценивался в 1 471 000 000 рублей (доллар стоил примерно 30 рублей). Припишем нолик и получим сегодняшний ущерб – 14 млрд рублей. А если с оглядкой на взлетевший в 2,5 раза курс доллара? Не слишком ли дорого нам обходятся эти пожары?

Тем временем

А как вам такой поворот – лесные пожары в Сибири в значительной степени сказываются на экологии Байкала. «Каким это образом?» – спросите вы. «А таким», – сообщил депутат Госдумы Михаил Щапов (к слову, ветеран ФСБ). На берегу Байкала у острова Ольхон в воде обнаружилась некая субстанция чёрного цвета. Щапов собрал пробы грунта и образцы воды, опросил местных жителей и удостоверился, что природное явление и впрямь уникальное для тамошних мест. А ещё местные пожаловались, что, искупавшись в Байкале, невозможно отмыть волосы от чёрной жижи. Щапов организовал выезд на место представителей природоохранной прокуратуры и Росприроднадзора. Взятые пробы направили в Лимнологический институт Сибирского отделения РАН. Исследователи выдали заключение – «в акватории Малого Моря в районе п. Хужир произошло антропогенное загрязнение воды» «на протяжении около 22 километров». На плёнку, оставшуюся, по всей вероятности, от сброса некоей «лакокрасочной продукции», налипли частицы сажи от таёжных пожаров. В результате и образовалась характерная чёрная жижа. Теперь прокуратура ищет виновников сброса, но, как указывают специалисты, «лакокрасочная продукция» – это полбеды. А вот в «замесе» с сажей получается иная консистенция, убивающая всю подводную живность в округе. Говорят, хуже мазута.

Источник