Была она баба видная, веселая и за словом в карман не лезла. Мужики на нее слетались как мухи на мед, но она всегда прежде задавала избраннику вопрос: «Женат ли?» Если был женат – отшивала безжалостно. Муж ее был человеком добрым и заботливым, а мужиком, по правде сказать, никудышним, и, пока она разобралась в этом – ходила по врачам, стыдясь, советовалась о своих неуемных желаниях, – все же родила ему двоих детей. Заработки мужа были невелики, да и болел он довольно часто, поэтому пошла она торговать в овощную палатку – там приработок больше, и сама себе хозяйка. Ящики таскала сама, чтобы не платить грузчикам и не стащили бы чего.

Свою страсть к чистоте и порядку она перенесла на рабочее место. Ящики с овощами и фруктами у нее стояли ровненькими рядами, и сам товар выглядел как только что с грядки или куста, а не кантовали его по грузовикам и складам. Вокруг ее палатки было всегда прибрано: ни огрызков, ни мусора, да и она – опрятная и веселая, а уж обсчитать или обвесить – вообще было не в ее характере: «На правде я больше заработаю», – говорила она, что сильно отличало ее от других лотошниц, разместившихся неподалеку. Поэтому покупателей у нее всегда было много, что ее радовало: ведь заработки были большие, и хватало не только на еду и одежду всей семье, но и на оплату спортивных секций для детей. «Я в деревне видела только холод да голод, пусть они порадуются да живут не хуже других», – так отвечала она мужу, когда тот пытался сократить расходы «не на дело».

Вот как-то стояла она в своем белоснежном фартуке в овощной палатке и обратила внимание на мужчину на другой стороне улицы, а потом припомнила, что видела его днем раньше и третьего дня. Она подумала, что контролер какой-то или инспектор, поэтому еще раз прибралась вокруг, да и забыла про него, чего ей бояться? Но на следующий день к вечеру, когда она уже заканчивала работу и собирала товар, снова увидела его на прежнем месте. Это ее прямо разозлило, что еще за пригляд, поэтому, держа в руках ящик с клубникой, она крикнула ему через улицу, что, мол, гражданин, купить что хотите или украсть? Постояв еще немного, мужчина пошел к ней, и, пока он переходил дорогу, сердце у нее прямо зашлось: таким он был видным и представительным. Подойдя и улыбаясь, он протянул руки, забрал у нее ящик и сказал, что да, именно купить всю эту клубнику. Она мысленно ахнула, таких покупателей у нее еще не было, чтобы ящиками покупали: «Богатый, наверно, – подумала она, – да и зубов золотых полный рот». Молча она передала ему ящик, взяла названную ею сумму денег и смотрела ему вслед, пока он не дошел до «Жигулей». «Точно, богатый, раз с машиной», – отметила она.

Дома, смеясь, она рассказала об этом странном происшествии, да и сразу забыла про такие глупости, торговала себе дальше, но иногда невольно поглядывала на другую сторону улицы. Он появился только через неделю, опять в конце ее рабочего дня, подошел и, улыбаясь, сказал, что клубнику уже давно съел, а жить без витаминов и такой красавицы, как она, просто не может. Она прямо зарделась от неожиданного комплимента и удовольствия и ответила, что себя не предлагает, а фруктов разных полно: мол, выбирайте.  Он подхватил ящик с апельсинами и поставил его на весы, она подивилась такому выбору, ведь было начало лета и апельсины уже вряд ли обладали теми витаминами, которые ему были нужны, но смолчала, хозяин – барин, а заработки – ее. Потом он помог ей внести ящики в ларек, закрыть его и предложил подвезти до дома. Она так умаялась за день, что согласилась, несмотря на опасения, что завезет куда-нибудь.

По дороге разговорились, ей было интересно, что за человек такой, да и своими детьми похвасталась. Оказалось, что он разведен, двое его детей уже взрослые и живут отдельно, словом, подходил для нее как ухажер по всем статьям. В следующий раз, когда он пришел посмотреть на нее, то протянул ей коробку и сказал, что это для ее сына спортивные тапочки, она чуть не прослезилась, расчувствовавшись, сроду не бывало такой заботы не только о ней, но еще и о ребятах. Соблазнитель же, видя с ее стороны такую расслабленность, быстро помог убрать товар, навести порядок и закрыть палатку, а потом пригласил ее на пикник на берегу реки.

Слово пикник было ей непонятно, но такое обращение с ней – подкупало, она посмотрелась в зеркальце, подкрасила губы, поправила прическу и села к нему в машину: вези, милок, куда хочешь. На берегу речушки он вытащил из машины сумку с припасами. Чего там только не было: и колбасы, и сыры, и конфеты – всё дорогущее и в заграничных упаковках, и даже баночка черной икры и коньяк, словом, такого не видали на столе в ее доме даже по большим праздникам. Глотая слезы и не показывая вида, как растрогана его вниманием и щедростью, но, чтобы не уронить себя, она пригубила коньяку и все же кольнула его вопросом: «Что ж так потратился, а вдруг бы я не пошла с тобой?»

Так началась их многолетняя связь. Это слово ей подходило, и было понятно, ну не любовь же в ее возрасте, замужнем положении и с детьми. Ох и повезло ей! Наконец она узнала мужчину, который был очень хорош во всем. Со временем она узнала, что был он «ходок» еще тот и баб у него перебывало много. Ее это не слишком расстраивало, дело прошлое. К ней же он прилепился крепко и одинаково щедро проявлял заботу о ней и ее детях даже после нескольких лет их знакомства. Она принимала его внимание, часто встречалась с ним, но все же совестилась перед мужем за такую тайную жизнь и побаивалась, как бы дети не узнали.

Рассорилась она с ним враз, случайно узнав, что он захаживает к бывшей жене, и не выяснив даже причину такого его поведения. Позже она немного сожалела об этом, не хватало его ласки. Но вскоре она вышла на пенсию по инвалидности (сказались годы тяжелого труда на железной дороге), дети обзавелись семьями, они с мужем купили маленький домик за городом и переехали жить туда постоянно.

Развернулась она на своем участке от души, ведь все было свое: и земля, и дом, и каждая травинка, и кустик. Дом, хоть и старенький, сиял чистотой, в сарае кудахтали куры и хрюкала свинья, а грядки поражали своими размерами и разнообразием овощей: все для детей, чтобы им помочь да самим прокормиться. Муж с его болезнями был плохим помощником и был при ней скорей сторожем, чтобы не страшно было ночевать и зимовать. Дети приезжали часто, но больше для того, чтобы отдохнуть и набрать припасов, заготовленных матерью, в огород она их не допускала не доверяя. Так в трудах и заботах пролетели несколько лет, и всем она была довольна. Летом, конечно, было веселее: и дел много и подросшие внуки были с ней, зимой же было немного тоскливо, но дети поставили на крышу дома антенну и привезли телевизор – все ж занятие. Иногда она ходила к знакомым в деревню, но не часто: что впустую лясы точить, сплетен она не любила.

Здоровье мужа становилось все хуже, и однажды он так занемог, что она отвезла его в больницу, посидела с ним до вечера, а на ночь отправилась домой – хозяйство без присмотра оставлять нельзя, и он просил привезти ему апельсины. Когда она выходила из палаты, он вдруг сказал: «Прости меня за безрадостную жизнь». «Какая безрадостная? – недоумевала она по дороге домой. – Ну, жили и жили». Наутро, когда она подходила к его палате с кульком апельсинов в руках, оттуда вышел доктор и сказал ей, что ее муж только что умер. Апельсины так и посыпались из рук.

Что ж поделаешь, схоронила его, поплакала и занялась делами, был конец весны, и дел в огороде полно. Потом приехали на лето внучки, тоже хлопот прибавили, но она была довольна, что не одна: ее страшили приближающиеся осень и зима. Возвращаться в город она не хотела, а оставаться одной все же побаивалась. Эту проблему решили дети: не сумев уговорить ее переехать к ним хотя бы на зиму, они привезли огромную сторожевую собаку и договорились с ее приятельницей, одинокой женщиной, что та поживет с ней зиму. Словом, перезимовала, но проблема осталась. Инициативу взял в свои руки зять.

Оказалось, что дети знали о давнем ее увлечении, но не поднимали эту тему под запретом отца, а он им как-то сказал: «Мать не обижайте, я сам виноват». Так вот зять не поленился навести справки и тайком от тещи отыскал бывшего ухажера. Тот имел комнату в коммунальной квартире, небольшой участок земли в границах города, машину, правда старенькую, гараж и жил один, то есть был человеком небедным, по их понятиям, и не свалился бы на шею матери тяжелой ношей. Разведал зять это все очень быстро, и, несмотря на несогласие сына, привез его к ней в гости. Та прямо ахнула, узнавая гостя, и опять ее сердце «зашлось», как когда-то давно: таким он был нарядным и бравым на вид. Она не знала, куда себя деть, со страхом прислушивалась к разговору, совестилась детей и почти ничего не говорила, понимая, что это не шутки и решается ее дальнейшая судьба. «Оставайся, погости», – ускорил процесс восстановления знакомства зять, решив, что достаточно проявил заботы о теще. Дальше канителиться с этим ему было некогда: пусть сами разбираются. И тот остался. Словом, без нее ее женили.

Первую неделю ей было очень трудно, никак она не могла совместить свое вдовство с невестиным положением, да и беспокоила мысль, что люди скажут. Но относилась к нему как к дорогому гостю, он же называл ее ласковыми именами, пытался восстановить былые отношения и взялся столярничать, много огрехов скопилось в хозяйстве. Дети звонили, спрашивали: «Ну как, мама?» В ответ она молчала или ругала их за такие проделки, на всякий случай, реабилитируя себя, мол, она-то ни при чем – всё их затеи.

Потом зашла как-то к соседке, поговорили, поплакала там всласть. «Все же не чужой человек и не с пустыми руками пришел. Будет веселее, и мужик он крепкий, помощник в хозяйстве. Одной жить страшно», – говорила она, убеждая саму себя окончательно принять его в свой дом. После этого все сомнения ее закончились, она прямо расцвела, как завистливо сплетничали соседки. Она же вовсе перестала к кому-либо ходить, ведь при муже, да и жизнь – ее, что пустое говорить.

Хорошо они зажили: помогал он ей безотказно и много полезных вещей в дом купил. Мужская сила в нем всё еще была, несмотря на возраст, но в ней самой всё уже перебродило... Со временем, в силу возраста, болезней и их стариковских житейских разборок он стал больше заниматься собой, чем помогать по хозяйству, и был за ней как за каменной стеной. Все лето он загорал – ходил по двору в плавках или лежал в шезлонге и к осени становился черным, как головешка. Раз в неделю принимал ванну с ледяной колодезной водой – для закаливания и укрепления нервов и кровеносных сосудов. Его «правильный» образ жизни периодически бесил ее, она ругалась и пыталась выпроводить его со двора, но была отходчива, да и дел у нее по хозяйству было много. Она копала огород, сеяла, сажала, ухаживала за курами и свиньей, колола дрова и ходила поденщицей в близлежащий совхоз – подработать денег. Так она была устроена – работать не покладая рук.

Когда уж совсем он ее доводил, она, накричавшись и наплакавшись, шла к соседке, сетовала на неправильно принятое когда-то решение сойтись с ним, перечисляла все трудности и неудобства жизни с таким «королем», подкрепляя слова матерком, но заканчивала всегда одним и тем же: «Куда ж его, старого, бросишь, совесть не позволяет. Надо доживать!»

^{Илл.: Игорь Левашов}