Приобрёл

Понимаю, что история эта может показаться читателю крайне незатейливой и пустяшной, не заслуживающей внимания и времени. И на такой упрёк и возразить-то будет нечего, кроме как ответить: ведь всякое большое всегда начинается с самого малого. Поэтому, всё же набравшись смелости, поведаю историю, которая приключилась с Ваней, хорошим моим приятелем.

Экзистенция

Василий Киляков. Сын-подросток у святого источника, бьющего из-под глубокого  угора. Овраг по Ярославской дороге - станция «Клязьма» и поселок вдоль одноименной реки. Крутизна к реке почти отвесная.

Женщина в белом

Сергей Иванович Лыткарин после смерти жены уехал в Козельск. Сорвался внезапно, набил внедорожник продуктами, взял палатку, портативную газовую плиту с запасными баллончиками, складной стул, будто собирался на рыбалку, попросил соседей присматривать за квартирой и укатил.

Цыганское проклятие

Глафира ушла из дома, когда отец собрался насильно выдать ее замуж за пожилого богатого цыгана. Семья и весь табор цыган ловари, осевших на окраине Конаково, прокляли ее.

Экзистенция

Василий Киляков. Сегодня, бродя по «Московским изогнутым улицам», вспоминал трехмесячное воё пребывание в Германии, ту ностальгию, которая взялась за меня, взялась мучить моё сердце там, в Берлине, едва ли не через неделю…

Компонист

Навалилась сырая, стылая осень, матери далеко было ездить на работу, трамваи ходили кое-как, пришлось искать что-то поближе – так вот мы и оказались в закутке у Сазонихи, одинокой бабки, имевшей «квартеру» в одноэтажном кирпичном бараке, что стоял в пяти минутах ходьбы от стеклотарного завода, где мать избрали секретарем парткома.

Экзистенция

Василий Киляков. Бабушка в избе, убирая кровать, клала две большие подушки, одну на другую, а сверху — совсем маленькую, как бы детскую. Каждое лето я проводил у нее в глухой рязанской деревне, и вот как-то она, совсем уже дряхлая, тяжко нагибаясь, убирала покрывала, подушки. Всё аккуратно, раз от разу, и покрывала сверху тюлем с каймой своего плетения.

Экзистенция

Василий Киляков. Июльское утро. Макушка лето. Все еще спят. Неслышно собираюсь за грибами. Вышел на крыльцо – сердце ликовало от божественной красоты. Сад заливало солнечным светом, блестела роса на листьях яблонь и вишен, радостно чирикали воробьи.

Где эта улица, где этот дом…

После смерти жены Григорий Григорьевич Кулага отошел от дел, фирменные магазины и винные бутики передал сыну Денису, сам же числился кем-то вроде старшего консультанта и в центре оптовой торговле, и в шоуруме появлялся лишь при подписании крупных контрактов или при отгрузке партии вин старым заказчикам.

В год Чешской кометы

Сохранилась фотография: у клумбы с цветущими флоксами на маленькой скамеечке сидит Ирина. Среди сочной зелени видны ее загорелые руки, она рыхлит маленькими грабельками землю, волосы падают ей на глаза, она убирает их тыльной стороной ладони и улыбается.

Поход на Ай-Петри

Было раннее утро. Часовая стрелка ещё не доходила до пяти. Встав со скрипучей койки, я неслышно вышел из ветхого домика. Мы помещались в нём втроем, чувствуя себя сельдями в консервной банке.

Дерево внутри меня

Максим Сметанин. Я стою и прислушиваюсь к теплому ветру, а он нежно шуршит листву. Не знаю почему, но рядом с кленом хочется остаться подольше. Было бы замечательно построить рядом фонтан и наблюдать, как счастливые пташки плещутся в холодной воде, не замечая ничего на свете.

Ненаписанный рассказ

Для меня всегда самым трудным делом было начало... На сей же раз, казалось, что заклинило вообще намертво. Я не мог сделать и  полшага. Не мог написать ни одной фразы, которую стоило бы оставить на  чистом листе бумаги...Не то что рассказ — одну строчку родить мне казалось  немыслимо тягостным.

Живая душа

— Пал Ваныч, зачем вызвал меня? — приоткрыв дверь в кабинет, сказал Виктор: крепкий, смуглый, в грязной порванной рубахе и замызганных джинсах. — Что случилось?

Последняя осень

Время пришло, некуда стало торопиться. Молодость пролетела, когда хотелось самого себя перегнать и всегда быть с флагом впереди. Торопился жить, старался все дела переделать, которых всегда было непочатый край, всё хотел обнять необъятное, но прошли годы и настал момент, когда оглянулся и глазам не поверил, что жизнь-то проходит, а он не заметил её, не познал — эту самую жизнь, потому что кроме работы, ничего не видел.